Долгая дорога домой или Мы своих не бросаем (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 78

– Жуль, – ответил я на его вопрос, – я делаю так как подсказывает мне моя интуиция. Очень часто она меня выручала из самых сложных жизненных ситуаций и я привык ей доверять.

– И что она тебе подсказывает сейчас? – проговорил Жуль, удобно устраиваясь на соломе. – Ты разве не понимаешь что тех парней найдут. Они скажут что поменялись одеждой снами и за нами придут из СБ. Что ты выиграл таким обменом?

– Время Жуль. Я хочу выиграть время. Пока ребят найдут, пока расспросят, пока проверят, пройдет время. А за это время многое может измениться. Я не всегда действую правильно и это осознаю. Но кто может сказать что, он всегда прав? Ты что ли?

– Нет не могу, – ответил Жуль. – Но я стараюсь в такие авантюры в которые суешься ты, не лезть. Я более осторожен и хочу, чтобы ты тоже соблюдал осторожность. Но кому я это говорю? – воскликнул он. – Ты же ходячая беда. Ты вон лежишь на соломе в каталажке и улыбаешься. Чему тут можно радоваться?

– Можно порадоваться что не в подвале СБ.

– Ну только что, – проворчал Жуль. Он поворочался и огорошил меня. – Знаешь если мы выберемся из этой заварушки живыми, я с тобой в твой мир не пойду. Боюсь.

– У тебя будет время все хорошо обдумать, Жуль, – примирительно ответил я.

Глава 10

– Шонек! – Начальник уголовного отделенияполицейского участка Центрального района Хай Дола, был не в духе. Его молодая любовница требовала денег все больше и больше. Он не мог свою зарплату тратить на певичку из ресторана. Семья для него это было святое. Еще бы дочка начальника кадров управления полиции города. – Выше кадров только солнце, и дэры, – говорил ее папаша. – Смотри у меня! Попробуй только обидеть мою Аннгу. Он не обижал. Все что зарабатывал отдавал ей. Но Аннга состарилась и потеряла былую свежесть и привлекательность. Кожа лица пожелтела как лист дерева осенью. У нее болели зубы и изо рта отвратительно пахло.

Он нашел любовницу молодую яркую и требовательную. Теперь денег катастрофически не хватало. Он обложил данью своих подчиненных. Хочешь нормально работать, тащи мзду. Где ее взять? Сам думай, иначе вылетишь со службы.

– Знаю мерзавцы! – говорил он один на один с подчиненными, – что вы собираете деньги с торговцев и лавочников. А раз собираете, то делитесь, чтобы я прикрывал ваши темные делишки, – и подчиненные делились.

– Я здесь, Ваше почтительность. – Юберпол буквальновлетел в комнату и вытянулся в струнку.

– Шонек, кто у нас сидит?

– Два насильника, Ваша почтительность, один убийца и три фальшивомонетчика. А также один антисоциальный элемент без документов, короче бродяга.

– Что за насильники?

– Поймали при облаве, два дурня что полезли на девку, а их застукал папаша. Они жениться на девке не захотели и скрылись. Он в отместку заставил дочь написать заявление о изнасиловании, – усмехнулся юберпол. Не из нашего района.

– Ты их уже оформил?

– Нет Ваша почтительность, приказа не было. Только посмотрел по базе преступлений против личности и обнаружил, что на них возбуждено уголовное дело.

– Значит не оформил. – уточнил начальник отделения. Это хорошо. Посади насильников в «скотовозку» и продай конторе по найму солдат. Только сделай это быстро. Себе возьмешь одну десятую от суммы их контракта, остальное мне. Понял?

– Понял, Ваша почтительность, – радостно оскалился юберпол. Такое они проворачивали с начальником уже не раз. – Может еще бродягу продадим? Я оформлю его как отпущенного после внушения.

– Ну давай и бродягу, – махнул рукой начальник.

Дверь нашей камеры заскрипела. На порге появился знакомый нам полицейский. Эй! – крикнул он, – вы двое убогих, на выход.

Мы поднялись и пошли на выход.

– Видишь время, которое ты хотел выиграть нам не помогло, – буркнул Жуль.

– Не разговаривать! – прикрикнул полицейский. Или еще горячих хотите?

Нас вывели под конвоем двоих полицейских, посадили в «автозак» и повезли. Жуль ехал молча, понурив голову. Весь его вид говорил — Для него жизнь уже закончилась. Мы проехали полгорода судя по времени сколько нас везли и авто остановился. Дверь со скипом давно не смазанных петель открылась и в узком проеме солнечного света появился военный. Одетый в камуфлированный комплект одежды и с пистолетом на боку в открытой кобуре. Это был не пистоль Жуля, а настоящий много зарядный огнестрел

– Добровольцы вылазь! – приказал он. Мы щурясь от яркого солнца вылезли. На нас был и наручники.

– Добровольцы? – прошептал Жуль и последовал за мной. Открылась отдельная камера «автозака» и от туда вышел третий арестант. Грязный и вонючий.

– Вон открытые двери ангара, – лениво показал рукой военный, – следуйте туда. – Я быстро огляделся. Находились мы в небольшом дворе, окруженным высоким забором. Сверху забора были видны мотки колючей проволоки. Мы под охраной все тех же полицейских пошли в ангар. Там нас распихали по разным комнатам без окон и мебели.

Вскоре открылась дверь и меня позвали. – Выходи! Приказал все тот же военный. Он провел меня в другой кабинет и там за обычным столом сидел пожилой лург, тоже в военной форме. – Садись! Указал он на стул на против. Я сел ,ожидая продолжения.

– И так мóлодец, – начал он без всяких прелюдий, – ты осужден за насилие над девушкой. Тебе вынесли приговор десять лет каторжных работ, но учитывая милость наших Владык ,срок сокращен до года службы в доблестных вооруженных силах империи. Что скажешь?

Я не знал о приговоре и был крайне удивлен. – когда только успели?

– Скажу что рад служить в доблестных вооруженных силах, ответил я.

– Да-а? – удивился военный. – Это хорошо. Тогда назови свое новое имя и фамилию. В армии сынок ты уже не насильник, с криминальным прошлым, сним покончено, а новый лург. Уважаемый. Понял.

– Понял. Записывайте. Изя Кауф с Идифа. – я не спорил, понимая что это все бесполезно. Единственное чего я хотел это отправиться на южный фронт где кочевал мой сундук.

– Надо же с Идифа? – записывая мои данные в анкету произнес военный. Сколько лет?

– Двадцать.

– А выглядишь моложе, – он окинул меня равнодушным взглядом. Какую специальность имеешь?

– Повар.

– Хм, повара нам не нужны. – пойдешь в разведку. – произнес он и стал заполнять следующие графы самостоятельно. – Ну вот все готово, подпиши. – он подвинул мне лист. Я мазанул закорючку и посмотрел на моего собеседника.

Тот забрал лист убрал в папку и спросил. – Просьбы есть?

– Есть! Живо ответил я, – можно нас с братом отправить на южный фронт.

– А мы только туда и набираем сынок. – ответил военный и крикнул. – Золидер, забирай рекрута и тащи следующего.

Я поднялся, не ожидая команды убираться и на выходе встретил Жуля. Был он немилосердно избит, с опухшим лицом и синяками по голым рукам. Рукав его одежды был оторван. Он не глядел на меня, прошел в кабинет и пошатываясь прямиком направился к столу.

– А этот что служить не хотел? – спросил военный сидящий за столом.

– Да, штабфютер. Требовал адвоката. Ну мы его к адвокату и подселили. – ухмыльнулся провожатый. – Тот быстро проконсультировал клиента и он стал сговорчивым.

– Да, адвокат свое дело знает, – проговорил мне в спину довольный штаб- фютер и за мной закрылась дверь.

– Я что предоставлен сам себе? – удивленно подумал я, оглядываясь. Ни кого в коридоре не было, но стоило мне сделать шаг, как появился еще один военный. Низенький, толстенький, и розовощекий как поросенок.

– Рекрут, – тоненько, но стараясь говорить командным голосом, пропищал он. – Следуй за мной. Баня, обработка и переодевание. – Я пожал плечами за тобой, так за тобой. Я ни о чем не жалел. Вернее жалел. Об одной своей вещи. Своей сумке, что осталась в полиции.

– Слышь, военный, – обратился к розовощекому. – Заработать хочешь? Отвалю сотню дэриков. – соблазнял я его. Его поросячье глазки блеснули. – Что надо делать?