Долгая дорога домой или Мы своих не бросаем (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 79

– Полицейские уехали?

– Нет еще. А что?

– У них моя сумка осталась. А в ней спрятано кое-что.

«Поросенок» фыркнул, – Нашел что вспомнить, если что и было спрятано, то давно нашли.

– Э-э, не скажи, – отозвался я. – Тот кто умеет прятать, всегда спрячет. Достань ее мне и я дам тебе сто дэриков.

– Посмотрим, что можно сделать, – проговорил он, с недоверием, потоптался, решая, как ему поступить и когда жадность взяла верх, пригрозил, – если обманешь, смотри мало не покажется. Он вышел и вернулся довольно скоро.Со злобным взглядом кинул мне сумку. – Твоя? – спросил он.

Я довольно растянул рот до ушей. – Моя. Засунул руку и достал две бумажки по пятьдесят дэриков. Как фокусник развернул кулак и увидел обалдевшее лицо военного.

– Но… но там ничего не было! Я сам проверял. – пробормотал он. Выхватил купюры и стал их рассматривать, – надо же настоящие — возликовал он. – Как это у тебя получается?

– А это секрет.

– Ясно. Шулер! – сделал свой вывод поросенок. Я отговариваться не стал.

К моему удивлению полицейские захватили мою сумку.Онипошарились в ней, вытащили монеты, а сумку отдали. Почему? Я не знал. Я не понимал, такой щепетильности.

– Проходи в камеру. – приказал толстячок, и пояснил, – на обработку. Еще не хватало вшей занести на корабль.

В камере меня обдало газом. – Не дыши! – С запозданием крикнул военный. Я затаил дыхание, вдохнув вонючий газ. И увидел отвращение Лиана, который брезгливо посмотрел в кружку и обреченно приложился к ней. Газ вскоре исчез, будучи всосанный вентиляцией.

– Дыши! – услышал я команду поросенка.

– Специально наверное поздно подает команду, – подумал я. – Издевается.

Дальше я прошел в душевую. Там меня сначала обдало мыльной пеной потом струями горячей воды и под окрик толстяка – Не задерживаемся, рекрут, – вышел в раздевалку. На скамье лежал комплект обмундирования. Я взял куртку и хмыкнул. – Хм. Б/У. (бывшее в употреблении)

– Слышь, военный, – обернулся я к толстячку, – давай новый комплект.

– Еще чего, – искренне возмутился тот. – Тебя в подразделении куда ты прибудешь, переоденут в обмундирование по роду войск. Зачем тебе новый комплект?

– А затем, – ответил я, – что положено.

– Ха! ха! Шутник. Рассмеялся поросенок и щеки его запрыгали как холодец. – Что тебе положено, на то положено. Понял?

– Понял. – спокойно ответил я и понимая, что хуже уже не будет, схватил толстяка за шиворот и под его удивленные, и возмущенные крики без труда закинул в камеру обработки. Закрыл дверь. Запустил газ, нажав кнопку «обработка», подождал и крикнул, – не дыши. Нажал кнопку «вытяжка» и крикнул, – дыши. Открыл дверь камеры и оттуда вывалился красный с вытаращенными глазами мой провожатый. Он на четвереньках пополз прочь. – Куда?-- Я его схватил вновь за воротник и вновь встряхнул. – Ну что? Ты мне и брату новые комплекты сделаешь?

– Я тебя…засипел он и попытался кулачком двинуть мне по лицу.

– Не понял значит, – улыбнулся я и зашвырнул толстяка обратно в камеру. Повторил операцию и открыл дверь.

– Ну что, понял? Что мне положено? – Спросил я.

– Э-э х… тьфу... Понял, понял... кхе, кхе, – закашлялся он. – Сейчас принесу.

Так я ему и поверил. Но сказал вслед, – неси.

Вскоре он вернулся с тем военным, что встречал нас у автозака*. Тот глянул на меня и спросил, – этот ,что ли бунтует?

Автозак. - автомобиль оборудованный для перевозки заключенных под стражу.

– Этот, – подпрыгивая от нетерпения, пропищал толстячок. Его напарник достал дубину и направился ко мне. Он шел молча, с явным намерением отделать меня дубиной. Привыкшей к безнаказанности он и не помышлял о сопротивлении рекрута.

Я подождал и когда он замахнется своей дубиной, быстро оказался за его спиной. Отобрал дубину и пинком под зад зашвырнул в камеру. Затем молниеносно ухватил толстяка и его испугано пищащего затолкнул следом. Закрыл дверь. Нажал кнопку «обработка». Объяснять им что дышать не надо, не стал, опытные, сами догадаются. Подождал дольше обычного и очистил камеру от газа. Но когда я открыл двери камеры, то увидел что мне попались ребята недогадливые. Толстяк стоял на коленях весь в блевотине, второй кашлял и задыхался лежа вего блевотине. Он держался за шею и громко сипя, с трудом дышал – их, и-ихс. Оба буквально выползли из камеры.

– Не будет новой формы, заберу вашу, – спокойно оповестил я о их ближайшем будущем. И разглядывая этих двоих покачал головой, – Красавцы! Увидев, что они немного пришли в себя, прикрикнул, – а ну быстро новые комплекты несите!

Парней как будто сдуло резким порывом ветра. Они моментально исчезли и вернулись с подкреплением виде еще двоих солдат с электрошокерами.

Вскоре все четверо парились в душегубке. Из раздевалки они уползали на как обычно на четвереньках. А когда вернулись то сними был огромный дядька с руками толще моих ног. Ага вот и адвокат. – догадался я.

– Адвокат! – обратился я к нему. – Хочешь сто дериков?

Тот остановился на пол пути ко мне. – Хочу. – пробасил он.

– Тогда слушай меня и поучи этих парней уважать рекрутов и заставь их сюда принести два комплекта нового обмундирования. В моих руках появилась купюра в сто дэриков. Адвокат жадно облизнулся и повернулся к воякам.

– Нет Адвокат! Нет! – запищал поросенок и первым улетел в угол. Громила занял выход из раздевалки и по очереди лупил незадачливых своих товарищей.

– У толстячка тоже сто дэриков есть, – крикнул я и засмеялся, – он хочет их тебе отдать.

У толстяка во всю текла износа кровь. Он увидел как нему направился «ужас призывного пункта» и тут же вытащил две бумажки. – Вот вот возьми только не бей. – взмолился он протягивая купюры дрожащими руками.

– Адвокат. Хватит с них, – приказал я. – пусть толстяк несет обмундирование. Я подошел к громиле. Молодец. Вина хочешь?

– Хочу.

– На, – я достал бутылку вина из сумки. – Заслужил.

Толстяк на свою беду явился с пожилым военным, что забирал у меня заявление. Тот молча, осмотрел раздевалку. И на крик толстяка, – штабфютер, здесь бунт, – отвесил тому подзатыльник.

– Изя, что здесь произошло? – спросил он у меня, стоя у дверей.

– Да вот они, – я показал на военных, – не хотели выдать мне новое обмундирование и адвокат их учил уму разуму.

– Мда. – Вздохнул штабфютер. – А ты Изя проблемный парень. Ты что не понимаешь что за это могут последовать малоприятные последствия?

– Уважаемый, – невозмутимо ответил я. – В моем положении бояться поздно. Меньше года не дадут, дальше фронта не пошлют.

Штабфютер усмехнулся. – Будут тебе и брату новые комплекты. Он еще раз оглядел избитых солдат. – Я бы тебя Изя у себя оставил, но ты меры не знаешь. Мог бы договориться по мирному, а ты драться начал. Нехорошо. Что пообещал адвокату?

– Сто дэриков.

– Ну да, – согласился со мной мужчина, – за сотню монет он пол города порвет. Надо от него избавляться.

Управление имперской службы безопасности.

Утром на стол Ингорилу легла сводка за прошедшие сутки. Он бегло ее прочитал и в гневе стукнул кулаком по столу. – Идиот! – не сдержавшись выругался он. – Какой идиот! – Он встал и направился на выход. У кабинета начальника управления ему дорогу преградил адъютант. – Дженерфютер занят, скороговоркой проговорил офицер, – он не может сейчас Вас принять. – Адъютант раскинул руки и перекрыл вход в дверь кабинета.

Ингорил со злобой посмотрел на закрытую дверь и не отвечая ушел. – Скотина! – подумал он. – Такую операцию сорвал!

Он Вышел из приемной и направился в отдел разведки. Быстро прошел мимо дежурного лурга и рывком открыл дверь кабинета. В кабинете было пусто. Он повернул голову к дежурному сотруднику. – Начальник где? – спросил он.

– Они отдыхают, – подобострастно поклонившись, ответил лург.

Ингорилу оставалось только глубоко задышать, сдерживая накопившуюся злость. Операцию по задержанию особо опасных преступников санкционировал начальник управления. Он своим приказом поручил это дело разведке и вмешиваться в процессуальные мероприятия Ингорил не имел права.