Подобно тени - Чейз Джеймс Хэдли. Страница 5

– Его так зовут?

– Да, Генри Зарек. У него загородный дом недалеко от Чешама. Туда я и собираюсь сегодня вечером.

– Ты хочешь сказать, что уедешь так далеко?

– Это вовсе не далеко, всего тридцать две мили отсюда. Не в Шотландию же я отправляюсь.

– И ты должен оставаться с ним?

– Сопровождать его повсюду, жить в его доме, околачиваться вокруг его офиса, водить машину. Десять фунтов в неделю и полный пансион.

– Фрэнки, дорогой, но ведь это все равно что работать прислугой.

– И что плохого в том, чтобы работать прислугой?

– Потому что это тупик. Это неблагоразумно. Разве не лучше вложить деньги в собственное дело, которое станет приносить прибыль? Ты же знаешь, я всегда одолжу тебе денег. И ты можешь жить здесь, совершенно бесплатно, пока не станешь на ноги.

– Однажды кто-то воспользуется твоим предложением и ты потеряешь все свои деньги. Но это буду не я. Очень мило с твоей стороны, но я пока еще не созрел до кольца в носу.

– Ты говоришь чудовищные вещи.

– В самом деле? Что ж, говорю, что думаю. Где мой рюкзак?

– Сейчас принесу, дорогой.

Пока ее не было, я проглотил виски, закрыл чемодан и накинул на плечи пальто.

Я знал, что следующие несколько минут пережить будет непросто. Она обязательно устроит сцену. Удивительно, как она сдерживалась до сих пор.

Когда она вернулась с рюкзаком, я приготовился к худшему.

– Положи его на кровать.

– Фрэнки, посмотри. Тебе нравится?

Она протянула мне фотографию.

– У меня что-то со зрением или ты здесь действительно голая?

– Я сфотографировалась так, чтобы тебе было приятнее на меня смотреть.

В нижней части карточки детскими каракулями было начертано: «Буду ждать тебя вечно. С неизменной любовью, Нетта».

Именно такой сентиментальной чепухи от нее и следовало ожидать.

– Что ж, спасибо. Так будет легче тебя вспоминать.

Я бы сунул фотографию под матрас, но Нетта не сводила с меня глаз. Пришлось снова открывать чемодан.

– Она там не помнется, дорогой?

– Она будет в порядке.

Правду сказать, судьба карточки волновала меня меньше всего.

Я выволок вещи в прихожую.

– Вот и все, детка. Увидимся через несколько дней. Всякий раз, когда Зарек отправляется в Париж, у меня выходной. Так что скоро я опять завалю эту квартиру хламом.

– Я буду скучать по тебе, Фрэнки.

– Как и я.

Пора сматываться, или через минуту мы будем рыдать в объятиях друг друга.

– Я позвоню.

– Фрэнки… Ты же позволишь проводить тебя до станции? Еще немножко побыть с тобой?

Нет, ее не собьешь.

– Хорошо, только поторопись.

– Мне кажется, ты не обрадовался.

– Я чертовски обрадовался. Даю тебе минуту на сборы.

Она метнулась в спальню.

Не успела она исчезнуть из вида, как я схватил чемодан и бросился вниз по лестнице.

В офис Зарека я прибыл в шесть.

Эмми Перл стучала на машинке. При всем своем уродстве, печатала, надо признать, она мастерски. Ее маленькие пухлые пальчики летали по клавиатуре с пулеметной скоростью.

Я разместил свои пожитки на полу и направился в комнату босса.

Пулеметные очереди внезапно прекратились.

– Он занят. Садитесь и ждите.

Пришло время показать, чьим приказам я намерен подчиняться. Не обращая на нее внимания, я постучал в дверь и тут же распахнул ее.

В комнате, тусклой от табачного дыма, кроме Зарека, сидели еще двое. Вся компания внимательно рассматривала рассыпанную по столу горсть бриллиантов.

При виде меня незнакомцы вскочили. Один из них оказался недомерком с лисьей мордочкой, другой – гориллоподобным громилой с красной рожей и расплющенным носом. Громила угрожающе двинулся мне навстречу, занеся кулак для удара. Будь он проворнее, от моего лица осталось бы мокрое место. Я отклонился в сторону, перехватил его запястье, пока он по инерции двигался вперед, нырнул под него, подведя плечо под его подмышку, рванул его руку вниз и бросил его через себя.

Грузная туша на мгновение зависла в воздухе, едва не сбив с ног Зарека, и плашмя рухнула на пол, заставив задребезжать оконные стекла.

Я перевел дыхание:

– Скажите своим друзьям, чтоб не размахивали передо мной кулаками, я этого не люблю.

К этому времени бриллианты со стола таинственным образом исчезли.

Зарек протянул мне ключи от машины и попросил подогнать ее к крыльцу. Торопился небось отослать меня подальше, пока его гориллоподобный дружок не пришел в себя.

Судя по всему, машину Зарек стянул со свалки: это был «Остин-16», 1938 года выпуска, который, похоже, держали под открытым небом, использовали как таран, чтобы пробиться сквозь заросли терновника, и не мыли со дня сотворения мира. Сиденья с вылезшими пружинами и двигатель, не желающий заводиться, гармонично дополняли картину. Признаться, я ожидал чего-то более импозантного.

И все же я был убежден – нищета Зареку не грозит: нищий не раскошелился бы на мои десять фунтов в неделю, да и бриллианты вокруг него появляются подозрительно часто. Осталось выяснить, к чему весь этот маскарад.

По Вардур-стрит я подкатил к офису. Когда Зарек вышел из здания, кутаясь в свое нелепое пальто, шел седьмой час, сумерки начинали стремительно густеть, съедая окружающую реальность, чтобы вскоре бесславно отступить перед электрическим светом.

– Знаете, куда ехать?

– По Уотфордской объездной дороге до Кингс-Лэнгли, затем через Чипперфилд и Бовингдон до Чешама.

– Амершамское шоссе не менее удобно, но будь по-вашему.

В плотном транспортном потоке на Пиккадилли пришлось попотеть: стоило нам притормозить, двигатель намертво глох, вызывая острые пароксизмы ненависти у наших злосчастных попутчиков.

– Вам бы не помешал новый автомобиль.

– Меня вполне устраивает и этот.

К тому времени как мы достигли Мраморной арки, единственным моим желанием было разбить адскую колымагу о стену.

– Вам нужна будет завтра машина? Я бы хотел покопаться в моторе.

– В субботу, о’кей? Машина мне будет нужна. Да с ней все не так и плохо.

Стараясь избегать оживленных улиц, мы добрались до Уотфордской объездной дороги, где старушка, со вдавленным в пол акселератором, смогла разогнаться до тридцати двух миль в час.

– Поездом мы бы добрались быстрее.

– Меня вполне устраивает скорость.

Вести по скоростной трассе жестянку, которую обгоняют даже разбитые грузовые фургоны, я не пожелал бы и врагу.

– Вы когда-нибудь чистили свечи зажигания?

– Что вы зациклились на этом автомобиле? С ним все в порядке, и меня он полностью устраивает.

Несколько миль мы проехали молча, и лишь когда поползли по крутому склону холма к Чипперфилду – Зарек заговорил:

– Вы неплохо справились с Леманом, я доволен. Леман считается опасным противником в кулачных поединках.

– Не сказал бы. У него не поставлен удар.

– То, что он напал на вас, – ваша вина. Вы его напугали. С чего вы решили вломиться в кабинет, если было приказано ждать снаружи? Впрочем, это небольшое происшествие может пойти нам на пользу. Слухи распространяются быстро, и стычка с Леманом упрочит вашу репутацию.

– Раз уж мы заговорили об этом, расставим точки над «и»: я не подчиняюсь женским приказам, и мисс Перл не станет исключением.

– Я плачу вам достаточно, Митчелл, чтобы вы делали то, что я скажу.

– То, что скажете вы, но не женщина. Если вас это не устраивает, я увольняюсь.

Он молчал, я продолжал крутить баранку. Сила и скорость – вот что его впечатляет, и здесь я в своей стихии, черта с два он теперь захочет меня лишиться.

– Что ж, я поговорю с Эмми. Сомневаюсь, что будет так же просто договориться с моей женой.

Значит, он женат. Вероятно, на такой же расплывшейся клуше, как Эмми.

– Не рассказывайте моей жене о стычке с Леманом. Драки действуют ей на нервы. И не упоминайте о деньгах, которые я вам плачу. Я не говорил ей, что собираюсь нанять телохранителя. Она считает, что я трясусь из-за пустяков, а эти письма – чей-то розыгрыш. Если она спросит, скажите, что ваше жалованье – два фунта в неделю.