Трофейная ведьма - Ежова Лана. Страница 28

Миг — и, вскочив, я уже вертелась юлой, чтобы увидеть свидетеля моего личного подвига. Еще мгновение — и я вспомнила, что сил достаточно, чтобы запустить несколько «Мотыльков». Нежно-голубой прозрачный шар со светящейся ночницей внутри слетел с ладони и озарил пространство вокруг. Хорошее заклинание — и фонарик, и оружие при надобности.

Больше «Мотыльков» создавать не пришлось — я увидела нарушителя покоя. Он смотрел на меня спокойно, с легкой ленцой. И во взгляде читался вызов.

Я сморгнула — и словленные впечатления пропали. Передо мной стоял заурядный пес, заискивающе виляющий хвостом. Показалось, что животное необычно? Да померещилось, чего только не навеет озеро обновленной ведьме, которой хочется чудес.

— Эй, ты чей?

Пес был беспородным — черный короткошерстный кобель высотой мне по колено. Он дружелюбно заглядывал в глаза и, разумеется, отвечать не собирался.

— Заблудился, песик? Бывает… Ладно, беги! И я пойду.

В Темных Водах не было семьи, чьим помощником и проводником была бы собака, и я не стала проверять «наблюдателя» на магическое вмешательство. Зачем, если в городке никто не сможет глядеть его глазами?

Подойдя к машине, я деактивировала «Мотылька».

Как доехала до медцентра, не запомнила. Я не замечала окружающую действительность, сосредоточившись на своих эмоциях. Сила плескалась во мне, будя забытое ощущение цельности.

И только глубоко внутри царапалась обида на судьбу — я сознавала, что в сравнении с утерянным это крохи. Но ведь все начинается с малого, правда? Шаг за шагом я приближусь к прошлому уровню хотя бы на треть.

Медцентр работал круглосуточно — в любую минуту кому-то могла понадобиться помощь.

Настя квохтала над бледно-зеленым охотником так трогательно и мило, что с минуту я наблюдала за ними, стоя на пороге. Поправляя подушку Германа, предлагая отвар или интересуясь его самочувствием, влюбленная ведьма светилась счастьем. Еще бы, объект ее поклонения нуждается в ней! И преграды, то есть меня, нет поблизости.

Гер меня также не замечал — не до того было. Сильный и выносливый, он кривился из-за головной боли, которую вызвал ядреный самогон на мухоморах.

— Настя! — наконец воскликнула я нарочито радостно. — Спасибо тебе за помощь!

— Вероника? — девушка удивилась. — Так быстро… быстро так справилась ты, молодчина.

Вот только не одобрение, а досаду выражал ее взгляд. Мечтала, что, как обычно, струшу и не войду в озеро? И тем самым не смогу помочь Гере? А раз не смогу, то подожму хвост и не приду до утра? И его внимание будет принадлежать ей хотя бы этой ночью… Похоже на то, неудивительно, что она разочарована.

— Оказывается, это не так уж и страшно, — улыбнулась через силу и, подмигнув, попросила: — Не рассказывай об этом никому, ладно? Пусть будет сюрприз для некоторых.

— Если кто-то донесет, и Стелла потребует подтверждения, сама понимаешь, молчать не смогу, — бодро сообщила она, а у самой взгляд потухший и грустный. Нехороший взгляд.

— Разумеется, понимаю, — грустно заверила ее и подошла к кровати. — Привет, Гер. Прости, что не даю расслабиться.

Он взял меня за руку и молча положил ее себе на горячий лоб.

Влюбленная в моего охотника ведьма не двигалась, жадно за нами наблюдая. В душе даже шевельнулась жалость: несправедливо, что любовь бывает невзаимной. Какой-то косой нам попался Купидон, раз его второй выстрел попал не туда, куда следовало.

— Спасибо, Настя, дальше я справлюсь сама.

Поскучнев, она кивнула и покинула палату.

Герман потянул к себе — и я шлепнулась на край постели.

— Что происходит, Ник? Я благодарен, что ты решила позаботиться о моем здоровье, вот только цель у меня была четкая — на время забыть то, что узнал от матери.

Погладив его по колючей щеке, вздохнула.

— Я все понимаю, Герман, и грущу вместе с тобой. Просто не время сейчас предаваться меланхолии, нужно собраться, ведь ты нужен своей племяннице.

И я с удовольствием, но осторожно выбирая слова, пожаловалась на Стеллу. Зря она не взяла с меня клятву молчать, что приказала переубедить ее сына и внушить ему необходимость убийства зятя.

Пока рассказывала, охотник не перебивал, все больше темнея лицом.

— Ты права, лучше поторопиться. Еще пара литров настоя — и я к утру буду в норме. И…

Покачав головой, приложила палец к его губам.

— Тихо, Гер, есть нечто действеннее, чем чай.

На берегу озера я вспомнила, как он спас меня, как был рядом, когда остальные отвернулись, как защищал от матери… И пускай потом поверил ей, когда она усыпила его подозрительность тем, что якобы приняла меня как будущую невестку и отдала знак власти над домом Вороновых… Не допуская мысли о подвохе, он был моим почти идеалом. Жаль, что полюбить его я так и не могла. Зато меня переполняла нежность к этому сильному, большому мужчине, несмотря на то что он верил моему врагу.

Взъерошив его жесткие волосы еще больше, я сама поцеловала Германа. Открылась — и поделилась тем, что подарило мне озеро.

Поцелуй стал глубже, стальные руки крепко обхватили мою талию. У губ охотника вкус мяты и ромашки, из которых было сварено похмельное зелье. Но пьянили не травы, а чувственные прикосновения.

Сила еще бурлила во мне. Сознание уплывало, растворяясь в океане неги. Герман был близким и необходимым как никогда.

— Никуль, мы больше не нужны?

Ворвавшийся в палату Ждан спугнул волшебство поцелуя.

Уткнувшись в плечо бурно дышащего Германа, ответила, стараясь не показать досаду:

— Нет, не нужны. Сопроводи, пожалуйста, Алину домой.

— Могла бы не говорить! — возмущенно фыркнул здоровяк. — Жаркой ночи, ребятки!

И, хохотнув, он захлопнул за собой дверь.

Наконец мы остались одни, однако момент упущен: продолжать то, что начали с Германом, уже не хотелось. И это удивило: обычно в его объятиях на определенном этапе я бесповоротно теряла голову, и место, где нас настигала страсть, практически не играло роли.

— Ника, — прошептал Герман, целуя в висок, — закроем дверь?

— Давай лучше домой вернемся? — предложила лучшую альтернативу.

И с подозрением уставилась на охотничий медальон. Он не действовал на меня, неужели пора обновить заклинание?

Волков не стал продолжать свои поползновения. Дурман страсти схлынул и с него, освободив из своих оков наблюдательного и подозрительного охотника.

— Ника, что ты сделала? — прищурился он. — Я чувствую себя гораздо лучше, и это точно не отвары.

Долго сохранять серьезный вид я не умела и, расплывшись в улыбке, призналась:

— Я искупалась в озере!

Неверие, радость, восторг — эмоции сменяли друг друга на его лице. Наконец он сгреб меня в охапку и крепко стиснул.

— Ника, я горжусь тобой! Я знал, что вскоре ты преодолеешь себя!

Похвала приятна от всех, кроме врагов, в чьих словах всегда ищешь подвох. И все же представляю, как бы я радовалась, если бы похвалил меня не Герман, а другой, по-настоящему родной и близкий человек.

Домой мы вернулись далеко за полночь.

Я напоила Германа успокаивающим отваром и попросила ждать меня в постели, пока приму душ, необходимый после купания в озере. Я специально задержалась в ванной, чтобы он уснул. А затем, прокравшись в спальню, осторожно сняла медальон со спящего и закрылась с ним на кухне.

Стального цвета, с защитными символами и выбитыми данными о его хозяине внутри — вроде бы безыскусное украшение, оно тем не менее притягивало взгляд непосвященных. С вещами, созданными с помощью магии, всегда так. А еще на него удобно накладывать защитные чары, которые не помешают охотнику во время сражения с одержимым или демоном.

Оберег из медальона сына делала сама Стелла, я же добавила к заклинаниям то, что другим ведьмам не пришло бы и в голову.

Что кулон моего рода превращен в удавку, я узнала через несколько дней, сразу, как Герман уехал со своей группой на охоту. Его мать пригласила на чай и с ходу продемонстрировала свою власть надо мной.