Оружейница (СИ) - Шило Александр. Страница 45
Я повернулся к причине конфликта. Молоденькая, лет двадцати, вряд ли больше, на голове чёрный платок, малышу, которого она продолжает прижимать к груди, годика два. Глядит на нас квадратными глазами.
— Ну что, красавица, ты спасена! Кавалерия примчалась вовремя, — я усмехнулся, потрогал побаливавшее ухо и поднял один из пакетов с покупками. Этот мирный жест успокоил молодую мать, она отлепилась от стенки и подошла ко мне.
— Что, больно? — она посмотрела на моё ухо.
— А-а-а… — я махнул рукой, — пустяки, бандитская пуля. Давай лучше мы тебя проводим.
Моё предложение, судя по всему, не вызвало у неё энтузиазма, но посмотрев на натюрморт из скинхедов, она кивнула в знак согласия.
Мы разобрали остальные пакеты и двинулись к выходу из переулка. Шедший последним Сергей обернулся и резко произнёс:
— Так, уроды, будете нас искать — очутитесь в морге! Усекли?! — и, не дожидаясь ответа, повернулся к ним спиной.
Подойдя к машинам, мы разделились. Серёга и брат закинули покупки в "Витару" и поехали на склад, а мы с отцом усадили спасённых на заднее сиденье отцовской машины и повезли их домой.
По дороге мы выяснили, что Таня, а именно так представилась наша пассажирка, родом из Ашхабада и живёт здесь уже полтора года вместе с родителями мужа. На заданный мною совершенно без задней мысли вопрос "а где же муж?" — она промолчала, а отец бросил на меня взгляд, в котором отчётливо читалось: "Ты дебил!"
Оглянувшись назад, я полностью согласился в душе с отцом, ибо в глазах Тани стояли слёзы, и только теперь до меня дошло, почему на ней чёрный платок.
— Извините дурня, пожалуйста! — больше ничего мне на язык не пришло.
Таня вытерла платком слёзы и махнула рукой:
— Вы-то здесь причём? Это моё горе, вы ж про него не знали.
Она пару минут молчала, потом показала нам, где свернуть, и после категорического заявления отца — "высадим только перед подъездом" — подсказала, где её дом…
…и через минуту мы знакомились с её свекровью, которая как раз в этот момент выходила из подъезда. Поахав и поохав, Анна Матвеевна, не слушая возражений, затащила нас к себе в квартиру.
Трёшка, в которой они жили, представляла из себя классическую "коммуналку для гастарбайтеров" — в одной комнате жила семья Тани, в двух других по четыре таджика.
Анна Матвеевна познакомила нас со своим мужем Пал Палычем, совершенно седым мужчиной лет пятидесяти, и вместе с Таней принялась готовить чай.
Пал Палыч провёл нас и маленького Максимку в комнату, в которой стояли две полуторные кровати, на одной из которых лежала пара детских игрушек. Обстановку дополняли шкаф и стол с парой стульев. Над столом висела фотография молодого парня, очень похожего на Пал Палыча. Увидев её, я ещё раз обматерил себя за бестактность, допущенную в машине.
Заметив мой взгляд, Пал Палыч горько вздохнул и сказал: "Это наш Валька, скоро два года, как его не стало". Пару минут все неловко молчали, тишину прервала вошедшая с тарелкой печенья Таня. Поставив его на стол, она повернулась к нам и спросила:
— Вам какой чай — зелёный или чёрный?
Отец взглянул на меня и ответил:
— Красавица, какой ты считаешь вкуснее, тот и подавай.
Она исчезла, чтобы меньше чем через минуту войти с подносом, уставленным пиалами, а Анна Матвеевна внесла электрочайник и большущий чайник для заварки.
Налив чай, женщины присели с нами за стол. Я взял пиалу и первые минуты наслаждался вкусом и ароматом действительно прекрасного чая, потом за столом вновь возник разговор.
Пал Палыч и Анна Матвеевна большую часть своей жизни прожили в Туркмении, уехав туда по распределению. Пал Палыч, выпускник ХАДИ, работал в крупном автохозяйстве в Ашхабаде, его жена была бухгалтером. Полтора года назад они перебрались в Россию.
Мотивы мне были понятны. Хотя Туркмения и не занимала в новостях и слухах заметного места, но про "чудачества" Туркменбаши я слышал достаточно.
Когда отец поинтересовался, как у них с работой, то выяснилось, что Анна Матвеевна моет полы в клининговой компании, а Пал Палыч работает в автосервисе.
Услышав название сервиса, отец прямо спросил, сколько успел задолжать Пал Палычу его хозяин, и, услышав недовольное "примерно за два месяца", порекомендовал плюнуть на эти деньги и уходить, ибо эта "контора" пользуется у нас в городе весьма дурной репутацией, в том числе и по части "кидалова" работников.
Допив чай, мы попрощались, а, уходя, отец записал их номер телефона и пообещал поговорить насчёт работы с нашим шефом.
Когда мы уселись в "Ауди", я посмотрел на отца и поинтересовался: "Пап, ты думаешь о то же, о чём и я?"
Отец поднял на меня глаза: "Если ты о том, что они могут составить нам компанию — то да. Во всяком случае, они как раз из тех, из кого "эти" вербуют переселенцев. Если Володя его возьмёт, то можно будет приглядеться". Он завёл машину, и мы поехали.
Дома нас ждал "сурприз". Мама сегодня случайно пересеклась со своей однокурсницей по медучилищу и её мужем, а тот, узнав, что отец работает в автосервисе, поинтересовался, не поможет ли он пристроить две списанные чехословацкие "флюшки" на шасси "Праги" [56]…
Михнево
26 сентября 2004 года. 20 часов 09 минут
Сергей Смирницкий
Вира! Так, достаточно! Двигатель уже второй "Праги" повис в воздухе, Лёшка потянул за веревку, прикреплённую к концу стрелы, движок завис над по-быстрому сварганенной Владимиром Олеговичем тележкой и плавно опустился на неё. Отцепив "паука", мы покатили тележку в соседний бокс, где Валерка и Пал Палыч уже раскидывали мотор первой машины.
Прошедшие четыре дня были наполнены событиями.
Тогда, приехав домой, я встретил у подъезда дядю Колю, а тот, в свою очередь, засёк порез на рукаве моей куртки. Пришлось покаяться. Дядя поинтересовался конечным итогом "битвы народов". Выслушав более подробный рассказ, он одобрительно хмыкнул и, направив меня жестом в сторону лифта, достал из кармана телефон.
Поднявшись в квартиру, дядя обрадовал нас, и в первую очередь Олю, что её дела в Питере закончены и ответственность за имущество мужа с неё снята.
Мама накрыла нам в гостиной чай и… как будто про между прочим сообщила мне, что они с отцом и Оля решили отправиться вместе со мной. Дёрнувшись от неожиданности, я опрокинул свою чашку и вынужден был пулей рвануть в ванную, чтобы спасти своё самое сокровенное. Убедившись, что важнейшая часть моего организма не пострадала, и переодевшись, я вернулся в гостиную.
Прочитав написанный большими буквами у меня на лице вопрос, отец покачал головой и сказал: "Серёжа, мы с мамой и Оля отправляемся туда же, куда и ты, не только потому, что не хотим расстаться с тобой навсегда…"
Отец на секунду замолчал, подбирая слова:
— Понимаешь, ты не должен винить себя в этом. Конечно, мы не хотим тебя потерять, но это не единственная причина. Оля боится за Костю и хочет оставить позади тот ад, в котором она живёт весь последний месяц, ведь кредиторы Эдика ищут её, считая, что она прячет его деньги, а среди них есть достаточно опасные люди. У меня… у меня последние полгода начались серьёзные проблемы, на моё место нацелился один кадр с мохнатой лапой в тылу, и мне приходится не только работать, но и постоянно отбивать наезды, и достаточно мало-мальского прокола, на который в другое время и особого внимания бы не обратили, как я останусь безработным.
Я с изумлением смотрел на отца. Нет, что касается Олиных проблем, тут я был в курсе, но вот что серьёзные проблемы у отца… Это было новостью. Неприятной. Я посмотрел на маму.
Она улыбнулась: "Серенький, во-первых, я мать, я не хочу расставаться с тобой, и надеюсь ещё понянчить ваших с Сашей внуков. А во-вторых, я ведь биолог! Там ведь целый мир, по которому не ступала нога естествоиспытателя! Это ведь не то что здесь, где мы зачастую перемусоливаем по… надцатому кругу одно и то же, а большую часть диссертаций нужно повесить в сортире, ибо на большее они не пригодны!" По маминому лицу было видно, что живности Нового Мира не избежать самого пристального изучения, и я подумал, что, скорее всего, именно мама и была закоперщиком этой идеи.