Пламя и пепел (СИ) - Ружинская Марина "Mockingbird0406". Страница 11

Они будут красоваться здесь ещё долго, в этом можно было не сомневаться. Как заботливо было сделать две виселицы на эшафоте. Будто бы готовились к нападению.

Чувствуя, что вот-вот упадёт, Генрика сильнее вцепилась в руку Витольда. Она больше не боялась вида крови или трупов, но увиденное произвело на неё впечатление. Но Генрика слишком устала, чтобы чувствовать что-то.

Они с Витольдом шли довольно медленно, но и Ильзе никуда не торопилась, и вскоре они пересеклись. Она шла медленно, оглядывая свои новые владения и успела крикнуть уходящим в сторону деревни воинам, чтобы те потушили пожар. Когда наконец все ушли, Леди Штакельберг обратила свой взгляд на Генрику и Витольда и устало, от чего-то не слишком по-доброму, улыбнулась.

— Генрика, Витольд, вы отлично сражались сегодня. Завтра у вас будет день полноценного отдыха. В награду вам будет предоставлено по оруженосцу, — сказала Ильзе и тут же ускорила шаг. Видимо, она ждала их лишь ради того, чтобы сказать им это.

Генрика слабо улыбнулась. Оруженосец — это достойная награда. В конце концов, это — новый друг или подруга, ученик, с которым можно поделиться своими знаниями, а значит, сделать свою и его жизнь более осмысленной, более значимой. До этого у Генрики в замке были служанки, но они почти не умели сражаться и никогда не выдвигались за пределы замка. Кроме того, подруги из них были никакие — и это несмотря на то, что герцогиня так мечтала дружить с кем-то, хотя бы со служанкой.

Был ли рад Витольд новости, сообщённой Ильзе, сказать было сложно. Он бесцветным взглядом смотрел в пустоту. Видимо, и на него казнь произвела неизгладимое впечатление. Тяжело всю жизнь жить в мире и порядке, чтобы однажды крошить черепа на поле битвы, играя в беспричинную ненависть. Барон Герц не выглядел таким уставшим, как Генрика. Скорее поражённым, будто бы раздавленным. Наверное, это последствия битвы и увиденного только что. Герцогиня улыбнулась другу, пытаясь поддержать его, мол, это пройдёт.

Войдя в замок, Генрика оказалась встречена служанками, которые проводили её в спальню. Переодевшись в ночную сорочку, она без сил упала на кровать и забылась крепким, тяжёлым сном.

Комментарий к Глава 3

Уууу да будет мясо, тухлый экшончик, брОТПшки и Генрика хд

Надеюсь, пока всё норм и не так плохо, как мне думалось хд

========== Глава 4 ==========

В большом резном камине яркими рыжими язычками горел огонь, бросая тени на укрытый алым бархатным ковром пол — символ богатства ламахонского феода. Несколько жалких факелов освещали вечернюю тьму и слегка выцветшие от времени портреты предков на стенах. В дальнем углу сидел менестрель с причудливым музыкальным инструментом, напоминавшем лютню с длинным грифом. Он тихим, но красивым голосом пел какую-то песню о прекрасно-безжизненном небе и улыбающейся истине. Его почти никто не слушал, но он не прекращал играть ни на секунду. Менестрель, казалось, играл для себя — ему самому нравилось петь эту песню.

В этой вечерней полутьме за большим столом собрались две семьи: Акияма и Кюгели, прибывшие с войском в феод во второй половине дня. Они добирались сюда почти два дня. Несмотря на страшную усталость, Эльжбете удалось решить все необходимые вопросы, выполнить все свои задачи на сегодняшний день и склонить ламахонцев на свою сторону. Переговорами, а не битвой. Графиня была действительно рада, что обошлось без невинной крови. Всё шло по плану. Леди Штакельберг, письмо которой было отправлено с вороном несколько часов назад, будет рада это знать. Оставалось надеяться, что и у неё дела неплохи, а королева Эша и леди Мин пока не знают о том, что творится в аллоде. Рано или поздно это должно было случиться, но хотелось бы, чтобы у эрхонцев к тому моменту было побольше людей. В особенности, из числа местных.

Эльжбета вздохнула. Это была уже вторая война на памяти графини Кюгель, в которой она применяла свои дипломатические навыки. За годы той войны с Ауксинисом ей не раз приходилось вести переговоры с местными феодалами. Тогда с этой маленькой, но богатой страной воевал не Эрхон, а Ойгварц, и дом Кюгель стал участником конфликта почти случайно. Эльжбета направила войска на войну по просьбе графа Ежи Ружинского. Тогда она и представить себе не могла, что граф из бедного, разрушенного ауксинисцами феода, станет её супругом. В той войне у него погибли отец и мать с разностью в два месяца. Эльжбета стала единственной, кому он мог рассказать о том, что чувствует на самом деле, вне кровавых сражений и переговоров. Он быстро стал ей доверять, словно почувствовал родственную душу. До войны они почти не общались и не виделись. Ежи, как он говорил уже потом, просто был наслышан о Кюгелях, об их богатстве и войске. И уже потом, когда познакомился с графиней лично, быстро осознал, что именно она — самый близкий и родной для него человек.

Это чувство оказалось взаимным. Эльжбета и Ежи поженились сразу же после окончания войны, и граф перебрался в Кюгель, оставив феод на сестру, вернувшуюся со службы в Вайсланде.

Сейчас Эльжбета вспоминала об этом с улыбкой, но тогда… Тогда было действительно страшно жить дальше, опасаясь новых нападений, теряя на войне друзей и родных. Поначалу даже не верилось, что вернуть захваченные сильным врагом земли удастся. Ауксинисская армия — одна из лучших в мире, эти воины всегда сражались отчаянно, вне зависимости от того, сколько их на поле битвы. Было пролито много крови и слёз, столько испытаний и боли принесли те два года войны, что и представить было жутко.

Как только война началась, мать графини бежала вместе с младшей дочерью Евой в Варнос, боясь, что ауксинисцы попросту уничтожат их феод. Еве было всего двенадцать, она только училась владеть мечом и не могла бы защитить себя. А пока Эльжбета вместе с Ежи добивалась мира на границе с Ауксинисом, в замке правила её сестра Войцеха. Она и тогда, и сейчас казалась графине мудрой и справедливой правительницей, хоть и никогда не стремилась к власти.

Мать с сестрой так и не вернулись из Варноса. Поначалу они писали друг другу письма, но через пару лет после окончания войны переписка оборвалась. Эльжбета слышала, что Ева участвовала в боевых действиях на западе Варноса и занималась купеческим делом, а о матери знала лишь то, что она, вроде бы, жива и здорова.

Думать об этом, сидя рядом с мужем и дочерью в подчинённом таким мирным путём замке, было легко. Графиня даже не предполагала, что первый поход на ламахонский феод закончится удачно. Аои Акияма долго не колебалась, словно жизнь под властью прежней сюзеренки угнетала её. Акияма были баронами, находились под властью герцогини Мурасаки, которая, в свою очередь, подчинялась леди Мин. И, похоже, такая жизнь совсем не нравилась баронессе. Она не только легко присягнула, да ещё и усадила Кюгелей за праздничный стол со всей торжественностью и гостеприимством, словно те были дальними родственниками, приехавшими после долгой разлуки.

На столе было довольно много странной еды, которой никогда не было в Эллибии. Местные названия были непривычными, их было много, и не все они запоминались. Добрую половину составляли блюда из риса и морепродуктов, из которых съедобным для неподготовленных эллибийцев было далеко не всё. Что-то показалось слишком уж солёным и кислым за счёт соусов и приправ, что-то — слишком пресным. Наиболее приятными на вкус показались суши — пожалуй, самое простое и запоминающееся название из всех блюд, присутствовавших на столе. Они были сделаны из риса с добавлением уксусной приправы, который был завёрнут в рыбу или нори. Местные ели их с удовольствием, да и эрхонцам их вкус пришёлся по душе. Эльжбета отметила, что в чём-то ламахонская кухня была даже лучше эллибийской.

Всё же не верилось, что и в других феодах ламахонцы будут такими гостеприимными. Эльжбета готовилась к тому, что рано или поздно придётся применить силу. Те же Мурасаки наверняка не сдадутся легко, что уж говорить о Мин. Большая часть людей Эльжбеты была с Ильзе, так как её методы предполагали большое количество разрушений и сражений, а у Кюгелей были лучшие воины в Эрхоне. С графиней Кюгель на ламахонцев отправилось такое же количество людей, как и с Ильзе, но в основном это были не её вассалы. Эльжбета иной раз беспокоилась, что в случае захвата крупных владений может быть мало и её отряда. Но, в конце концов, подкрепление всегда могло поступить из местных подчинённых феодов.