Пламя и пепел (СИ) - Ружинская Марина "Mockingbird0406". Страница 44

— Куда мне деваться после войны? — Джулия устало вздохнула и покачала головой. Эльжбета про себя грустно усмехнулась: наверное, у служанки были проблемы даже похуже, чем у графини Кюгель, но при этом Джулия вела себя куда бодрее, живее и веселее, словно за спиной у неё было большое число людей и замок. Она всегда сохраняла такое поразительное спокойствие и часто подмечала во всём хорошие, светлые стороны. Эльжбете не удавалось с ней поговорить по душам, но почему-то казалось, что доверять служанке можно, и она всегда придёт на помощь. Но, зная о том, что она пережила, графиня просто не хотела её грузить.

Снаружи зашумел дождь, где-то опять громыхнула молния.

— Идти в наёмницы, разве что, — закончила служанка, прислушавшись к звукам на улицы. Эльжбета ничего не ответила. Она смотрела вверх пустым взглядом и думала о чём-то своём. Ей хотелось остаться одной, может быть, дать волю эмоциям, хотя она успела сдружиться с Джулией за то незначительное время, которое они провели вместе, и беседовать со служанкой ей нравилось. Да и прогнать вот так она её не могла.

Джулия, впрочем, не обижалась. Всё так же сидела, игралась с кинжалом.

— Вы, главное, осторожнее будьте, — сказала она тихо. — Микалина эта — ведьма.

— Я знаю, Джулия, я помню, — ответила Эльжбета, лежавшая с закрытыми глазами на кушетке.

Снаружи послышался странный шум. В шатёр неожиданно влетела арбалетная стрела и пронзила служанку, заставив тело рухнуть со стула на пол. Эльжбета молниеносно вскочила с кушетки, пригнулась и услышала звон оружия, свист стрел и крики. Она не успевала понять, что вообще происходит, и чисто бессознательно схватилась за арбалет и болты, лежавшие около какого-то мешка в углу, и уже потом сообразила, что сначала неплохо было бы одеться. По спине побежали мурашки. Выходить из шатра сейчас было очень опасно, но и оставаясь внутри, графиня рисковала быть прошитой чьей-то стрелой. Эльжбета схватила брюки, лежавшие на стуле у кушетки, и кое-как спряталась где-то рядом с ней. Теперь оставалось найти гамбезон. К счастью графини, он валялся прямо под кушеткой. В одиночку, без помощи служанки, одеться быстро было сложнее, но, когда Эльжбета всё-таки справилась, в шатер кто-то ворвался. Графиня непроизвольно вскочила с места и, понимая, что арбалет даже не заряжен, навела его. К счастью, человеком, ворвавшемся в шатёр, был Рихард Нойманн. В руках у него был лук.

— Небольшой отряд Розенбергов пожаловал, — сказал он, смахнув со лба пот.

— И много они перебили? — Эльжбета вздрогнула. Арбалет здесь ей вряд ли поможет. Имело смысл взять лук мужа, который по счастливой случайности оказался у неё при себе, или даже кинжал, но никак не арбалет — долго заряжать его времени не будет.

— Не знаю. Их вроде не очень много, наши справляются. Оставайтесь здесь. Я буду рядом с шатром. — Рихард направился к выходу.

— Может, моя помощь всё-таки не будет лишней? Это ведь мои люди. — Эльжбета бросила взгляд на лук и колчан со стрелами, лежавшие под лавкой.

— Если вы погибнете, кто будет вести переговоры?

— Нигде не говорилось о том, что будут переговоры.

— К этому всё и идёт! — прошептал Рихард. — Мы без вас замок отвоевать не сможем. — С этими словами Нойманн вылетел из шатра, оставив Эльжбету одну. Графиня усмехнулась. Да, может, оно и так, ей следовало беречь себя, но бросать своих людей ей не хотелось. И терять, на самом деле, было нечего — если она прямо сейчас умрёт от вражеской стрелы или меча, как-нибудь выкрутятся, куда уж им. С этой безумной мыслью Эльжбета схватила лук, перекинула через плечо колчан со стрелами и выскользнула из шатра.

В темноте разглядеть своих было трудно, хотя вдалеке горели факелы, их было недостаточно. Графиня не слишком хорошо видела в темноте и беспокоилась, как бы не попасть в кого-то из своей армии. Заметив какого-то солдата, показавшегося вражеским, Эльжбета прицелилась и отпустила стрелу. Стрела попала точно в цель, заставив солдата обернуться и гневно вскрикнуть. В этот момент графиня успела спрятаться за дерево, взяла новую стрелу и, выбрав удобный момент, выскользнула из укрытия и поразила врага второй. На этот раз стрела врезалась ему в глаз, заставив безвольно упасть и быть добитым каким-то мечником. Графиня облегчённо выдохнула. Руки тряслись от охватившего её страха. Сердце билось где-то в висках, а на лбу выступал холодный пот. Она уже давно не испытывала этого чувства, когда кажется, что ещё секунда, и ты будешь убит. Впервые за столько лет этот страх снова вернулся к ней. Почему-то когда она принимала участие в битвах в Ламахоне, такого чувства не было, наоборот, Эльжбета ощущала себя защищённой, предохраняемой от внезапной смерти какими-то высшими силами. Может, оно действительно так и было, хотя в последнее время графиня часто молилась богиням. Может, это потому что раньше Ежи был жив, был рядом, и это осознание его близости как-то успокаивало. Может, ей было так страшно из-за того, что нападение было просто слишком неожиданным. Но просто так прятаться за деревом было нельзя. Раз уж вышла сражаться — сражайся до конца!

Эльжбета осторожно выглянула из-за дерева. Видимость отчего-то стала значительно хуже, графине с трудом удалось найти цель. Этой целью оказалась высокая светловолосая девушка, увлечённая поединком с каким-то молодым человеком. Эльжбета не была уверена, но вроде такой воительницы в своей армии не припоминала, хотя, конечно, не могла знать всех. В темноте не было видно ни черт лица, ни узоров на бригантине, которые и были гербом того дома, за который сражалась девушка. То, что прояснялось в свете ближайших факелов, ничего не давало понять, но сердце подсказывало, что это — врагиня. Графиня лучше прицелилалась, последний раз всё взвесив, и отпустила стрелу, которая пролетела мимо. Воительница, казалось, даже не заметила. Эльжбета отчего-то осмелела. Ей захотелось любой ценой добить эту девушку, попасть в неё, пусть не смертельно, но хотя бы ранить, сбить с ног. Графиня пригнулась, пробежала немного в сторону леса, которым был окружён лагерь, и спряталась за чей-то шатёр, пустовавший и никем не тронутый. За ним даже стало лучше видно цель, и в свете факела Эльжбета разглядела герб на бригантине. Это действительно была воительница Розенбергов, причём, судя по доспехам, довольно богатого рода. Хотя шлема у неё не было — наверное, потерялся в бою.

Эльжбета снова навела цель. Девушка пока стояла к ней спиной и ничего не видела, была увлечена поединком. Трудно было сказать, кто ближе к победе — она или юноша-солдат Кюгелей. Воительница двигалась быстро, резко, металась из стороны в сторону, потому прицелиться Эльжбете было сложно. Наконец ей это более-менее удалось, она отпустила стрелу, и та приземлилась прямо в шею девушки. Воительница резко обернулась, и юноша, бившийся с ней, лёгким движением меча срубил ей голову.

Эльжбета махнула ему рукой, поблагодарив за хорошую работу. Хотя благодарить за такое было бесчеловечно: у той девушки могла быть семья, родители, может быть, даже дети, а она оказалась пешкой в игре своей жестокой сюзеренки. Графине снова стало страшно. Но она уже нашла себе новую цель.

Лишь к рассвету битва завершилась. Остатки жалкого отряда Розенбергов бежали обратно, и кто-то ещё долго пускал стрелы им вслед. Эльжбете хотелось просто разрыдаться от усталости и нахлынувшей тоски. Вернувшись в свой шатёр, она обнаружила там бездыханное тело Джулии и только тогда осознала, что произошло. Такие, как Джулия, должны выживать и жить дальше: ей было всего пятнадцать лет, она могла бы стать прекрасной рыцарессой, уйти в наёмницы и заработать себе на новый замок, доспехи и лошадь. Она могла бы научиться многому и сражаться ничуть не хуже Генрики или Вибек, могла бы подняться, стать известной и обожаемой народом. Но богини, видимо, решили иначе. Эльжбете стало не по себе от этого.

Перед тем, как Рихард вынес тело из шатра, Эльжбета в последний раз взглянула в лицо служанки и отметила, какой же красивой она была. У неё была довольно необычная, чуть грубая красота: веснушки по всему лицу, заострённый нос, кожа чуть желтоватого цвета, короткие, вечно растрёпанные каштановые волосы. Может, она и не была бы завидной невестой, но графиня могла подолгу рассматривать её лицо, пока Джулия не видела.