Пламя и пепел (СИ) - Ружинская Марина "Mockingbird0406". Страница 50

— Хорошую службу нам поручила леди Штакельберг, — усмехнулась Вибек. Они с Генрикой и Витольдом лежали на траве и смотрели на горящий мост. С момента прибытия прошло уже дня два, близился вечер, и огонь выглядел безумно красиво на фоне пурпурного неба. Где-то поблизости тихо пел игравший на мандолине менестрель. Обычно Генрику они очень раздражали, так как их баллада были почти все на один мотив, но манера исполнения этого менестреля не была похожа ни на что, услышанное Генрикой ранее. Или это просто вечер такой чудный, что и музыка сердцу приятна… — Лежи да смотри, как горит, а ламахонец даже подступиться не может.

— Сейчас мы Сингх захватим, и будет аллод полностью наш. А там уже этих возьмём, только руку протянув, они нам сами сдадутся ещё, — с грустью в голосе ответил Витольд. — Только вот смысла нет никакого в этой войне. Убиваешь, убиваешь, а ради чего всё? — Он вздохнул и прикрыл глаза. Генрика сочувствующе кивнула. Витольд настолько сильно устал от войны, что почти не улыбался, тупо исполняя приказы и даже не боясь быть казнённым за грубое слово или ослушание. Он больше не шутил, не смеялся, даже не пил и с Генрикой старался пересекаться реже. То, что Витольд не выпивал, казалось особенно странным. Обычно ведь пьют, чтобы забыться, а он пил только когда ему было хорошо.

Но сейчас… сейчас Витольд выглядел значительно лучше, чем обычно. Он словно стал прежним, таким, каким был в начале войны: мечтательным, улыбчивым, весёлым, разве что, не прикладывался к фляге. Генрика заметила, как он смотрел на Вибек. Похоже, у него действительно были серьёзные чувства к ней, хотя поначалу, когда Витольд только сказал об этом герцогине, она была уверена, что друг вскоре забудет графиню Вибек. Но, похоже, всё оказалось не так. В его взгляде было столько заботы, внимания и теплоты, сколько Генрика не видела ещё нигде. Так даже Ильзе на неё саму никогда не смотрела.

— Не хочу после войны выходить замуж за Аццо, — скривилась Вибек и положила голову на плечо Витольда. Он осторожно провёл рукой по её плечу и улыбнулся. — Да вот только мать всё равно заставит. — Витольд грустно покачал головой. Казалось, ему мгновенно стало так тоскливо и больно, как не было ещё никогда в жизни. Но Вибек, заметив это, улыбнулась. Генрика не знала, любила она Витольда или нет, но ей всё больше казалось, что чувства барона взаимны. Было бы здорово, если так, но с другой стороны — будет ведь совсем ужасно тогда, если Вибек выйдет замуж за Штакельберга.

— Я тоже не хочу, чтобы ты выходила за него, — усмехнулся Витольд. — А за меня ты бы вышла? — Вибек посмотрела на него с притворным укором, но усмехнулась.

— Я хотела посвятить свою жизнь службе, может быть, даже за границей, — ответила она с улыбкой. — В принципе, этому не сильно бы мешало замужество, если бы мой муж служил со мной. Даже дети не были бы проблемой: просто несколько лет перерыва, а дальше их самих начнут обучать военному искусству лучшие учителя, и можно было бы снова возвращаться на службу. — Вибек покачала головой. — Но такая жизнь — не для Аццо. По слухам он даже мечом не владеет. Может быть, удастся, вырастив детей, отправиться служить одной. В конце концов, я свободная женщина. Но перед этим придётся лет девять жить не той жизнью, какой я хотела.

Менестрель неожиданно остановился, отхлебнул из фляги и заиграл какую-то весёлую и задорную мелодию, от которой хотелось пуститься в пляс, хотя Генрика не умела и стеснялась танцевать. Вместо этого она принялась подпевать и качать головой в ритм, не обращая внимание ни на что вокруг. В одно мгновение её голову покинули всякие мысли, ей стало так хорошо и легко, как не бывало даже после вина или на ложе любви, рядом с Ильзе. Такая невероятная лёгкость, ветер в голове, свобода. И потрескивание костра, который всё отдалялся и отдалялся.

Вибек и Витольд вскочили с травы, барон обнял девушку за талию, и они принялись танцевать какой-то неизвестный Генрике танец, скорее всего, придумываемый ими на ходу, в процессе. Витольд улыбался, Вибек, как это было свойственно ей, задорно смеялась, а их пальцы переплетались между собой. Всё-таки, наверное, она любила его. Может, пока не осознавала этого, но любила в глубине души. Генрика отметила про себя, что Вибек прекрасно танцевала. Наверное, её учили этому с юных лет.

Генрике было отчасти грустно наблюдать эту картину. Да, это было прекрасно, но неправильно. Вибек обещана другому, и ей никогда не быть вместе с Витольдом.

— Ян, принеси мне виски, — шепнула она слуге, проходившему рядом. Юноша быстро исполнил поручение, и вскоре Генрика уже смаковала горький, терпкий напиток.

Вдоволь натанцевавшись и напевшись, Витольд и Вибек уснули рядом на траве. Захмелев и насмотревшись на горящий мост и танцы своих друзей, Генрика тоже забылась мертвецким сном, который, казалось, ничто не могло разрушить. Ей снился родной Корхонен, мама, зовущая на прогулку в сад перед замком, сестра, играющая своими маленькими тоненькими пальчиками на арфе, отец, добродушно и заботливо улыбавшийся Генрике. От этих картинок герцогиня невольно начала плакать сквозь сон, и только потом поняла, что помимо слёз по её щекам стекает дождь.

Дождь. Самый настоящий ливень.

Мгновенно очнувшись от сна, Генрика вскочила в абсолютной темноте, в какой горел только чей-то жалкий, кое-как прикрытый от дождя факел. Поначалу она даже не поняла, что происходит, стена ливня была просто невероятной, что герцогиня даже не понимала, что уже до нитки промокла. Ступив в беспросветную темноту, она крикнула что-то не совсем внятное, подалась вперёд, на кого-то упала, и её тут же обругали самыми последними словами, какие Генрика даже в речи крестьян не слышала. Но тот, кто это спросонья высказал, тут же вскочил с места ошарашенный, и уже через пять минут весь отряд был на ногах, не понимающий, что происходит.

Лишь внезапно Генрика поняла: мост потух. Мост просто потух! От осознания она даже вскрикнула и зажмурилась, будто желая очнуться от страшного сна. Генрика просто не понимала, как даже при таком страшном ливне мост может просто взять и потухнуть. Это означало, что ведьма, которая должна была сторожить ночью, уснула. Генрика, проклиная всё, кое-как подняла факел, осветила им тьму и поняла, что слышит какие-то крики и странный шум. Не придавая этому значения, она прошла ещё чуть вперёд и оступилась. Генрика вздрогнула. Под ногами у неё лежал труп ведьмы, сторожившей мост. Из её груди торчала стрела.

Это означало лишь одно — здесь кто-то был.

Ливень прекратился так же быстро и внезапно, как начался. Оставшиеся ведьмы хотели снова поджечь мост, закончив поджигать факелы вокруг, но на мосту уже были непрошенные гости. Ламахонский отряд, человек примерно сотня, уже почти полностью заняла мост. Генрика почувствовала бессилие.

— Поджигайте его вместе с ними, что стоите? — заорала она на ведьму с фиолетовыми глазами.

— Дров нет, — ответила ведьма спокойно. Генрика поняла, что у неё кончилось терпение. Медлить было никак нельзя.

— Поджигай людей! — вскрикнула герцогиня. Радужки ведьмы загорелись красным, среди воинов вспыхнуло пламя, сильно напугавшее их, но оно моментально потухло. У Генрики задрожали колени от страха, бессилия и ярости. — Всем сейчас приготовиться к бою, — закричала она, что было сил. — Без доспехов, если не успеваете. Быстро!

Солдаты, по большей части без всяких доспехов, но зато с оружием, приготовились принимать удар. Герцогиня Корхонен бросилась к шатру, где лежал её меч, в спешке схватила чей-то чужой и вернулась обратно. Ламахонцы уже перешли мост и резали направо и налево. Часть отряда эрхонцев встала в оборону, не давая им пройти дальше. Кто-то, командовавший этой обороной, стал вести её в противоположную Мин сторону. Генрика не знала, поможет это или нет, с учётом того, что ламахонцы наверняка знают дорогу. Стоит посылать за подкреплением.

— Вацлава! — крикнула герцогиня баронессе, пробегавшей мимо. — Быстро к Ильзе за подкреплением.

— Я туда и направляюсь! — на бегу бросила Склодовская и умчалась вон.