Подчини меня нежно (СИ) - Люче Лина. Страница 17

— И чем вы занимались там? Ванилькой?

— Не совсем, — снова улыбнулась я.

— Ты доминировала? — удивленно спросил он.

— Нет. Лори.

Наши губы были совсем близко — осознанно или нет, но Макс притягивал меня все ближе, и сам немного наклонился. Но в этот самый момент резко отстранился, высоко поднимая брови:

— Лори доминировала?

На его лице появилась изумленная улыбка, а затем в глазах мелькнуло нечто другое, и Макс посерьезнел:

— Так ты поэтому такая спокойная? Решила выбрать женщину-покупателя на аукцион?

— Ну, в общем, да, — пожав плечами, сказала я.

— Но это жульничество, малыш. Аукцион создан не для того, чтобы проверить на сообразительность.

Макс все еще смотрел на меня, но я старательно отводила взгляд в окно:

— Это ведь по правилам, верно?

— Да, если ты готова и потом играть только с женщинами. Но ты отдаешь явное предпочтение мужчинам, а поэтому я вряд ли разрешу тебе выйти с таким лотом.

— Это нечестно, Макс, — сверкнула глазами я, крепко переплетая руки на груди. — Ты сказал, можно выбрать пол партнера.

— Да, для обозначения реальных предпочтений, а не для того, чтобы убежать от собственных страхов.

— А если я просто не хочу стоять на чертовой сцене? Если я…

Тяжелое дыхание и ком в горле мгновенно лишили меня способности говорить, и я захлюпала носом. Как Максу это удавалось? Почему через пять-десять минут в его обществе я превращаюсь в беспомощного ребенка?

— Шшшш, — он вернул свою ладонь на мою щеку, снова отводя волосы назад, — тише, тише. Дыши, вот так. Хочешь воды?

— Да.

Левой рукой он достал небольшую бутылочку из кармана на дверце, отвинтил крышечку и поднес к моим губам, позволяя сделать пару глотков.

— А теперь поговори со мной. Что именно тебя пугает больше всего? Сцена или игра с незнакомым мужчиной?

— И то, и другое, — выпалила я, стиснув зубы.

— Милая, ты лжешь.

— Сцена, — сдалась я, откидываясь на кресле.

— Но ты бы вышла на нее, если бы знала, что тебя купит Лори?

— Да.

— Ты ведь знаешь, что могут купить и другие женщины? И домины, и садистки?

Внимательный взгляд Макса не отрывался от моего лица. Я посмотрела на него, но не выдержала дольше мгновения и снова уткнулась в свои колени.

— Лиза?

— Да, могут, но я их не боюсь, — ответила я с глубоким вздохом, чувствуя, как краснота от моих щек распространяется дальше, к ушам.

— Солнышко, но ты ведь играла со мной в субботу — совершенно незнакомым тебе мужчиной. Более того, ты играла и с Димой — немножко, но тоже играла, не использовала ни единого стоп-слова. Что меняется?

— Это другое. У меня не будет выбора.

— Выбор будет. Ты всегда можешь сказать стоп-слово.

— Нет. Я не смогу, — прошептала я, и по щекам вдруг градом полились слезы, как будто внутри кто-то открыл кран. Я вдруг поняла, что добралась до чего-то важного внутри после всех этих вопросов Макса.

— Лиза. Эй. Малыш?

Я закрыла лицо руками, плача и не реагируя ни на его слова, ни на прикосновения, пока дверца автомобиля внезапно не открылась, и только тогда я сообразила, что Макс вышел из машины и предлагает мне сделать то же самое.

— Я сейчас успокоюсь… извини, — громко всхлипывая, сказала я, когда вылезла.

— Идем, — мягко отозвался он и, обняв за плечи, повел обратно в клуб.

Мы снова пересекли первый этаж, и он повел меня вверх по лестнице, а через минуту распахнул дверь той спальни, в которой мы играли в субботу. Словно очнувшись, я замерла на пороге, округлив глаза:

— Ты… ты хочешь..?

— Нет, нет, просто поговорим, — махнул он рукой. — Сюда точно никто не придет.

— Хорошо, — вздохнув и опустив плечи, согласилась я.

— Садись, — предложил он, быстро осмотревшись, и указал мне на кресло. Я с чувством нарастающей неловкости опустилась на кожаное сидение. Теперь, уже немного успокоившись, мне было неудобно за внезапную необъяснимую истерику.

Макс подвинул второе кресло сбоку и сел наискосок от меня, нагнувшись слегка вперед:

— Если я правильно понял, то проблема в том, что ты опасаешься не произнести стоп-слово в нужный момент, верно? — негромким очень ровным голосом спросил он.

— Да, — прошептала я, глядя в сторону.

— Тогда это нехорошая ситуация, и у тебя есть все основания опасаться незнакомого партнера, — сказал он с легким серьезным кивком.

Я прерывисто вздохнула, тоже по инерции кивая.

— Лиза, скажи мне, а у тебя возникало подобное чувство в субботу? Что ты хочешь сказать стоп-слово и не можешь?

— Н…нет, не думаю, — медленно ответила я, вспоминая все события того вечера одно за другим, — только тогда, с Димой, когда ты начал сердиться на меня. Но я сказала.

— Хорошо. А почему ты думаешь, что с другим мужчиной не сможешь?

— Потому что… потому…

Я пыталась сказать, но внезапно голова снова опустела, и дар речи куда-то мгновенно пропал. Я беспомощно посмотрела на Макса, словно прося о том, чтобы он понял без слов, и он кивнул, словно услышал эту мысль:

— Малыш, ты позволишь мне высказать одно предположение?

Я кивнула, по-прежнему молча, не чувствуя никакой возможности произнести хоть слово, и в то же время страстно желая выговориться — мучительное ощущение, словно во сне, когда хочешь бежать, а ноги не слушаются.

— Лиза, ты когда-нибудь в детстве подвергалась совращению?

Приоткрыв рот, я задышала чаще и на секунду сомкнула веки. Понятия не имею, как он догадался, но Макс попал в самую точку. Поверить невозможно — я работала раньше с психологом, и он, точнее, она, лишь через пару недель что-то такое почувствовала — но спросила про изнасилование. А меня никто, по сути, не насиловал. И я так и не набралась храбрости поговорить об этом.

— Иди ко мне, — внезапно сказал он требовательным голосом и практически сгреб меня с кресла в крепкие объятия. Я снова начала плакать, мгновенно вымочив ему всю рубашку.

Макс молча покачивал меня на руках, крепко и надежно обнимая до тех пор, пока я не затихла.

— Я никому никогда не рассказывала, — прошептала я, с трудом набрав дыхание, — это так трудно рассказать. Как будто я сама этого хотела, но я не хотела.

— Я знаю, малыш. Сколько тебе было лет?

— Одиннадцать. Он ничего не делал силой, он просто уговорил меня, сказал, что так все взрослые делают.

— Дыши. Все хорошо, малыш. Ты умница.

— Он хотел, чтобы я взяла у него в рот, и я почему-то думала, что я должна это сделать. Но я не смогла сосать, мне было так противно, что я не смогла, — прошептала я, снова мысленно переживая тот день. Макс снова погладил меня по волосам и коснулся губами лба:

— Продолжай, малыш. Это все?

— Да, почти. У него ничего не получилось. Он еще какое-то время пытался уговорить, но я как будто отключилась. Тогда он просто оставил меня и ушел.

— И ты никому не сказала?

— Нет. Я никогда его больше не видела, ни до, ни после. И я решила, что просто забуду об этом. Какое-то время у меня даже неплохо получалось, а потом…

Макс тяжело вздохнул вместе со мной и позволил положить голову к себе на грудь. Какое-то время мы сидели так молча и дышали в унисон, а потом он тихо сказал:

— Ты права, Лиза, тебе не надо на аукцион.

— Правда? — вскинулась я, широко раскрытыми глазами вглядываясь в его лицо, — И ты все равно примешь меня в клуб?

— Да, малыш. Но публичная сцена должна быть.

— Но…

— Со мной.

— Спасибо, — выдохнула я с облегчением, но Макс тут же качнул головой:

— И с еще одним мастером, которого я выберу сам. И никаких возражений.

— Сразу двое?

— Да, малыш.

Его рука внезапно поползла с моей талии вверх, расстегивая летний пиджак, под которым мое тело прикрывал лишь шелковый топ очень вольного вида. Сжав двумя пальцами сосок, Макс посмотрел мне в глаза и слегка прокрутил его между пальцев. Я приоткрыла рот, тихо ахнув от боли.

— Я вот думаю, не трахнуть тебя прямо сейчас? — прошептал он в мои губы, слегка меняясь в лице, и кивнул, словно отвечая на собственный вопрос, — пожалуй, да.