Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии. Книга 2 (СИ) - Репина Авдотья. Страница 26
Мира же до всего дошла сама, в ее голове были выстроены чёткие схемы, которые не позволяли запутаться в близких и похожих понятиях. А поскольку начертание ей самой очень нравилось, то время за объяснением пролетало незаметно.
- Мирослава Юрьевна, - послышался холодный голос ректора, - прошу вас зайти ко мне в кабинет после того, как освободитесь. – И так же неожиданно ушел.
Черт!
Она совсем забыла, что уже пятнадцать минут как должна быть у Рихтера. И звук на телефоне выключила, когда на лекции госпожи Такаяма была.
Черт! Черт!
А сейчас она сидела с новеньким, красивым парнем, с которым они уже предстали перед всеми в первый день учебы. А Андрей такой собственник.
Черт! Черт! Черт!
- Тебе влетит из-за того, что забыла о занятии с ним? – с сочувствием спросил Сергей Сергеевич.
Видимо, в лице она настолько переменилась, что он не мог не отреагировать.
- Мне лучше пойти. Я действительно забыла о занятии с куратором, - сказала, вставая.
- Если хочешь, я пойду с тобой и объясню, что задержал тебя, - предложил юноша.
- Не нужно. Все хорошо, - и ушла на ватных ногах.
Перед тем, как войти в кабинет Рихтера, приготовилась к тому, что сейчас она будет или смята в его руках, дабы он доказал ее принадлежность ему, или пристыжена, что не ценит ни свое, ни его время. И ни слова не скажет по поводу того, что она общалась с юношей наедине, игнорируя его, Андрея, хотя на самом деле это будет истинная причина его гнева.
Постучала. Вошла.
Рихтер был за своим рабочим столом, разговаривал по телефону, знаками показал, чтобы она села в кресло напротив. Отлично, еще пара минут, чтобы надышаться и приготовить ответы на предполагаемые колкости и остроты.
- Чаю хочешь? – с улыбкой спросил Андрей, когда договорил по телефону.
- Что? – удивилась она. Чаю? Нет. Ослышалась.
- Мира, чаю хочешь со мной попить? Я видел, что ты уже пообедала. Для чая еще местоЧаю хочешь? - Да, - ответила растерянно.
- Тебе какой? Мамушка обновила мне коллекцию чая, - отошел к чайному столику. - Есть из Чили, Индии, Индонезии, Шотландии, да еще много откуда. Или сама выберешь?
- Что выберу? – все еще рассеянно говорила она.
То состояние, до которого она себя накрутила перед тем, как зайти в кабинет ректора, мешало воспринимать его слова.
- Мирослава, что с тобой? – обеспокоенно спросил Андрей и подошел к девушке, все еще сидящей в кресле для посетителей. Руки вцепились в подлокотники, от напряжения свело шею.
- Я думала, что ты будешь… - она подбирала слова, чтобы точно выразить мысль, но при этом не обидеть его.
- Рвать и метать, что ты опоздала ко мне на занятие, потому что сидела с красивым студентом? – спокойно, с легкой улыбкой озвучил он.
- Да, - именно так она и думала. Он ее мысли прочел?
- Ох, моя девочка, - он поднял ее из кресла и обнял. – Я излечился от патологической ревности, когда с нас сняли плетение соединения. Сам рад, каким спокойным становлюсь, когда вижу тебя рядом с другими мужчинами.
- Андрей… - с радостью пролепетала она и потянулась, чтобы поцеловать его, но Рихтер не дал этого сделать.
- Я хочу попросить у тебя прощение за свое скверное поведение. Я был готов разорвать любого, кто был с тобой. И хуже всего приходилось тебе, любимая. Извини.
- Но это же действие плетения! – напомнила она.
- Ты права. Родители хотели, чтобы я оберегал тебя, но за время, что ты существовала вне мира магии, плетение изменило меня. Я должен был сдерживать себя.
- Мне хорошо с тобой, - прошептала Мира, кутаясь в его объятья.
Вместо ответа он поцеловал ее. Очень нежно, без собственнических замашек.
- Итак, Мирабель, - Лакомб положил перед студенткой зеленую шкатулку. – Ничего нового я в этом артефакте не нашел.
Вечером, когда Академия опустела, Рихтер привел Миру в медблок, где их уже ждали мисс Шарлотта и артефактор.
- Я думаю, что можно начинать, - Рихтер встал за спиной девушки и кивнул на шкатулку.
Мира приготовилась и повторила последовательность, которая отрывала артефакт, отчего шкатулка изменила цвет на синий. Профессора и ректор наклонились ниже, чтобы не пропустить ничего. Затем открыла ее и вставила балерину в специальное отверстие, повернула ее сначала против часовой стрелки, потом по часовой. Отставила от себя артефакт и стала вместе со всеми наблюдать.
Балерина вместо того, чтобы крутиться вокруг своей оси, как это ей полагалось, грациозно спрыгнула с постамента, на котором стояла, достала из-под него большую, практически в свой рост, арфу, села на постамент и заиграла.
От первых же звуков музыки в голове Миры стали возникать картинки. Просто поток картинок из ее детства, они перемежались, сменяли одна другу, разворачивались и складывались в воспоминания.
- Мира, - позвал ее Рихтер, обнял за плечи.
- Не мешай, - попросила она и попыталась зацепить хотя бы одно воспоминание.
Лето. Солнечный деревянный домик среди сада. За домом васильки. Настоящее васильковое море, синее-синее.
- Бабочка! Бабочка! – кричит что есть мочи маленькая Мира. Бабушка слишком сложное для нее пока слово, но бабушке нравится быть бабочкой, поэтому ее не исправляют.
- Я тууут! – отзывается зычным голосом круглая седая женщина с теплой улыбкой, выходя из-за дома. – Мои дорогие приехали!
Мои дорогие – это папа, мама и моя стрекоза, так Миру называет бабушка Маняша, папина мама.
- Мама, - папа обнимает бабочку.
- Ураниил, Людочка, - бабушка обнимает и целует маму и папу. – Я вам столько трав наготовила! А меду нынче сколько! А орехов!
Бабушка ведет всех во двор, где уже пыхтит самовар, стол накрыт пирогами-кулебяками и плюшками-ватрушками.
Но Миру всем этим не заманить, потому что здесь, у бабушки, у нее есть занятия поинтереснее.
- Пушок! – напоминает она бабочке.
- Да там же твой Пушок, - добродушно говорит бабушка Маняша.
- Юра! – восклицает мама и тянет за руку папу.
- Все в порядке, она одна из нас, фонт никогда ее не тронет, он защитник семьи, - успокаивает папа.
А Мира уже бежит за дом, где под огромным деревом обычно лежит Пушок, трехметровый лохматый серый дракон с гигантскими серебристыми усами, как у кота.
Мира чувствует, что ее держат за руку, пальцы переплетены, а большим пальцем проводят по тыльной стороне ладони вверх-вниз. Так делает только один человек.
- Андрей, - тихим голосом зовет она.
- Не вставай, - предостерегает он.
Но она и сама чувствует, что ее чем-то прижали в районе груди. Этим чем-то оказывается какая-то явно магическая штука, похожая на большую шайбу. А Мира лежит на кровати в медблоке.
- Что это?
- Лоран назвал это реверсным стабилизатором, а Шарлотта говорит, что получилась плоскодыня.
- Для чего это?
- После того, как ты не могла найти дорогу в свое тело, наша гениальная парочка изобрела и даже запатентовала устройство, которое не позволяет сознанию, по версии Шарлотты, душе по версии Лорана, покидать тело.
- Так я здесь, убери эту штуку, - возмутилась Мира.
- Конечно, только полежи так еще минут десять. Я уже обжегся на киселе, сейчас готов дуть на воду. Что ты вспомнила?
- Дом бабушки, я называла ее Маняшей. Она звала отца Ураниил, как говорила Эльза Дмитриевна.
- Что еще?
И тут странное стало твориться с воспоминаниями Миры, пока Андрей не спросил, они как бы сидели на своих местах свернутыми, а после его вопроса стали выпрыгивать и разворачиваться.
- Моя бабушка жила на спине огромной черепахи, - начала Мира свой рассказ, больше похожий на сказку. - Все старики переселяются жить на черепаху, потому что скорости их жизней совпадают. А вот семьи с детьми живут на рогах огромных лосей, причем у каждого клана своя порода лосей. Их определяют по пятнам на туловище. Когда семья хочет прийти к другой в гости, то посылает свое животное к другому, они могут соединяться на долгое время рогами, что позволяет семьям переходить с одних рогов на другие.