За зеркалами - Орлова Вероника. Страница 52

Если Натан знал, что я непременно приеду сюда и раскрою его секрет, то почему не попытался остановить меня? Перед глазами возникла его фигура, взгляд сосредоточен, чёрные как ночь брови сведены к переносице. Ему явно не понравилась информация…и теперь я понимала почему. В голове один за другим щёлкают варианты. Дэй…ох, неужели я начинаю разделять этих двоих? Неужели начинаю верить в то, что это два разных человека? А у меня есть выбор? После того, как мне вежливо, но с предельно допустимой холодностью предъявили документы…которые кому-то состоятельному, вроде хозяина этого огромного дома, не составило бы проблем подделать…а это значит, что мне придётся задержаться в столице еще на время, чтобы установить их подлинность. Но пока у меня не должно быть никаких оснований не верить им. Ведь не должно же.

- В таком случае я к вашим услугам.

Он демонстративно приложил ладонь к груди и склонил голову.

- Расскажите о себе. Насколько мне известно, ваш отец – Виктор Дэй, глава крупной строительной фирмы, ваша мать – Алисия Дэй. К сожалению, оба ваших родителя уже почили с миром.

Губы искривила улыбка.

- Да, к сожалению, они почили с миром…

- Вам что-нибудь известно о наличии у вас других родственников.

Тёмная бровь саркастически приподнялась.

- Мисс Арнольд, - и снова вздрогнуть, услышав это обращение, - мой отец был одним из богатейших сукиных сынов в нашем городе, переехав сюда он активно старался и в столице укрепить позиции своего бизнеса…я знаю каждого своего алчного, ничтожного родственничка, даже самого дальнего, коих после смерти этого ублюдка с лихвой повылазило в надежде урвать хотя бы кусок у его наивного сына.

- Судя по вашему тону, им пришлось потерпеть крах своих надежд.

- Полный. Впрочем, что может быть приятнее, чем смотреть на то, как открывают свои истинные лица ничтожества? Чем разочаровать их в том, что бесплатного сыра в мышеловке им не видать?

- Странно слышать подобную речь о том, кто жертвует действительно большие суммы сразу в несколько детдомов.

Дэй коротко усмехнулся, показалось, что во взгляде вспыхнуло нечто, похожее на раздражение, но тут же погасло.

- Я редко жертвую непосредственно деньги. Предпочитаю помогать материалами, строить или же покупать продукты, пристраивать на работу выпускников.

- Однако, приют директора Арленса всё же получил от вас некую внушительную сумму. И это несмотря на то, что ваша компания взяла на себя обязательство и по строительству и ремонту в здании приюта.

- Что говорит лишь о том, что директор Арленс, в отличие от других, вызывает у меня большее доверие.

- А у меня именно это ваше тесное сотрудничество и вызывает некоторые вопросы, мистер Дэй.

Он непонимающе прищурился, слегка подавшись вперёд и смотря в мои глаза. Несколько секунд тишины, пока он снова изучает моё лицо. Тонкая дымка от сигары, оставленной в чёрной фарфоровой пепельнице с золотым узором по краям, витиевато поднимается в потолок, наполняя кабинет ароматом табака с нотками древесины.

- Видите ли, я расследую дело об убийстве нескольких мальчиков. Сироты, они были усыновлены приёмными родителями из разных приютов и привезены в наш город. И приют мистера Арленса фигурирует в делах некоторых из них.

Широкие плечи напряглись под рубашкой. Дэй сложил руки на столе, сплетя пальцы в замок, склонил голову к плечу, внимательно слушая. И в тот же момент я словно вижу, как покрывается тонкой коркой льда его взгляд.

- Не понимаю, каким образом эта информация может быть связана со мной.

Этот лёд замораживает… и его голос. Сейчас он совершенно не походит на голос Дарка. В нём появились металлические нотки, и, кажется, даже манера речи изменилась. А ещё в кабинете стало как будто холоднее. Настолько, что захотелось обхватить себя руками. Он явно хочет дать понять, чтобы я не лезла именно в эти дебри. Что ж, придётся огорчить его, потому что сейчас я готова была залезть куда угодно, чего бы мне это ни стоило.

- Конкретно сейчас я и пытаюсь установить связь.

- В таком случае вы теряете время попусту, госпожа следователь. Никакой связи нет и быть не может, кроме того, что мистер Арленс показался мне достаточно порядочным человеком для оказания ему помощи.

- А вот это и выглядит странным, мистер Дэй, для человека, рассуждающего о надеждах ничтожеств. Вы не помогаете родственникам, но охотно выделяете средства на реконструкцию детдома. И вы не создаёте впечатление миссионера, Кристофер. Скорее, предпринимателя, ищущего выгоду во всём.

- Какая может быть выгода от сиротского дома?

По-прежнему спокойно, тихо, и в то же время твёрдо, так, что позвоночник покрывается мурашками, неосознанными мурашками страха. Так, наверное, «разговаривают» змеи со своей добычей. Без эмоций, сухо, преисполненные ощущением собственной мощи, завораживающей, сковывающей, обезоруживающей их жертву.

- А вот это я и хотела спросить у вас. Какая у вас выгода от помощи сиротам? Вы ведь нанимаете на работу только их.

Да, Дэй, я знаю и это. Как и то, что в детстве ты далеко не отличался подобным милосердием. До визита к тебе я разговаривала с несколькими твоими бывшими одноклассниками, охарактеризовавшими тебя как угодно, но только не как доброго, сочувствующего беднякам или возмущающегося несправедливостью парня. Заносчивый обеспеченный ублюдок, не замечавший никого не из своего круга.

- Тем более, что ваша…ммм…благотворительность, как мне известно, начала проявляться не так давно. Незадолго до убийства первого мальчика. Теперь вам понятна цель моего визита, мистер Дэй? И я всё ещё надеюсь услышать от вас о Натане Дарке, Кристофер. Вы же понимаете, что у меня есть свои рычаги давления и возможности, предоставленные полномочиями следователя?

И с нескрываемым удовольствием увидеть, как лёд, покрывавший расширившиеся зрачки, пошёл трещинами. Стремительными, тонкими и разветвлёнными. Но это не значило, что Дэй сдался. Нет. Скорее, это значило, что мне нужно остеречься от осколков, которые полетят в мою сторону, когда этот взгляд вспыхнет всеуничтожающей яростью.

Глава 21. Ева

Никогда раньше мой мир не раскалывался на острые осколки дикой боли, от которой все внутри разорвалось до мяса. Я не знала, что такое предательство, ревность и адская пытка. Но в жизни все бывает впервые, это был мой самый первый раз. Потом их будет много, так бесконечно много, что я собьюсь со счета, но ведь мы всегда помним самую первую боль и того, кто ее причинил. Не счастье, не радостные минуты, а часы самой лютой агонии, иногда они оставляют настолько глубокие шрамы, что стоит лишь вспомнить, как внутри начинает кровоточить все той же болью.

И я помнила тот проклятый день, когда мой чистый, розовый мир взорвался кровавой тошнотворной грязью понимания, что здесь происходит, чем занимается моя мать, и что именно они заставляют делать моего Сашу.

Я не пошла на учебу в то утро, сказала матери, что у меня сильно болит голова, а она была слишком занята телефонными звонками и остервенело рылась в своих бумагах. Ей, как всегда, было не до меня, когда я приоткрыла дверь ее кабинета и просунула голову, тихо позвав. Она махнула на меня рукой, зашипев: «ладно, не иди, я дам справку», и снова уткнулась в папку, зажав телефонную трубку между плечом и ухом. Ей было не о чем беспокоиться, ведь я была лучшей ученицей и никогда не злоупотребляла якобы плохим самочувствием. Да и как могут возникнуть проблемы у дочери самой Ярославской? Мою мать боялись как огня. Достаточно было одного взгляда ее ледяных змеиных глаз, как люди не могли вымолвить и слова. Я сама ее боялась…всегда тряслась от одной мысли, что она разозлится, и презирала за это и ее, и себя, что, впрочем, не мешало мне долгие годы нарушать ее запрет. Потом я пойму, как жестоко она манипулировала мной и как давно знала о моей связи с Сашей. И она ее не прекратила, потому что ей было интересно, чем все закончится и в какой момент она сможет дернуть нас за ниточки или оборвать их к такой-то матери.