Восемь (ЛП) - Картер И. С.. Страница 17

— Да он мудак конченый, — заявляю я слишком эмоционально, от чего обе мои подруги вскидывают брови.

Не думаю, что они когда-нибудь слышали, чтобы я так грязно ругалась, но то, как этот чувак обращался со мной пару дней назад, было охренеть как грубо.

— Не смотрите на меня так, — предупреждаю я, зачем-то закатывая глаза под очками. — Я оказала тебе услугу, Рейч, — указываю на свою подругу с излишним энтузиазмом. — И эта услуга была услугой Нейту, а этот парень, — снова, слишком экспрессивно показываю пальцем, — вел себя как настоящий козёл.

— Что именно он сказал, раз ты так завелась? — спрашивает Зои, в стремлении получить как можно больше информации.

Я поворачиваю голову, чтобы еще раз посмотреть на мужчину, который в данный момент стоит по пояс в воде, держа по ребенку в каждой руке.

— Ничего, — отвечаю я, не сводя с него глаз. — Ни единого слова.

***

Остаток дня на пляже мы проводим за девчачьей болтовней. В том числе, но не ограничиваясь, сплетничаем о работниках «Авроры»: кто с кем встречается, кто не появился на работе в последнюю смену, кто напутал в счете VIP бара, и тому подобное. И свидание Рейчел, которое она запланировала через несколько дней с барабанщиком одной из наших постоянно выступающих групп. Он звал ее на свидание несколько недель, но она надменно отклоняла все его предложения до сегодняшнего дня.

Я не хочу выносить эту конкретную тему на обсуждение перед Зои, из-за ее чувств к Рейчел, но разрываюсь между радостью за одну подругу и грустью за другую.

— Так что, Зик сказал, куда поведет тебя в воскресенье вечером?

Я решаю, что это безопасная тема, но мне удается заметить как Зои слегка вздрагивает от моих слов, что пытается скрыть, переворачиваясь со спины на живот.

Рейчел, абсолютно не замечающая чувств своей подруги, лежащей рядом, поднимает очки наверх и поворачивается ко мне.

— Нет. В последнем сообщении, которое он послал, было написано, что я могу надеть то, в чем мне будет удобно, и что я буду красивой даже в коричневой бумажной сумке для покупок.

Зои совсем не женственно хрюкает над словами Рейчел и бубнит себе под нос:

— Ловко, очень ловко.

Рейчел слышит ее комментарий.

— Что? Мне показалось это очень мило.

Слава Богу, Зои молчит, и Рейч застенчиво продолжает:

— Это мое первое свидание за последние полгода. Я очень волнуюсь, если честно.

— Не волнуйся, — подбадриваю я ее. — Ты забавная, сексуальная, у тебя потрясающие волосы, а ещк ты настойчивее, чем кто-либо из моих знакомых, и преданная…

— Эй, ты пытаешься поднять мою самооценку или заполняешь информацию в моем профиле на сайте знакомств?

Я смеюсь над этим, но вижу вспышку боли, промелькнувшую на лице Зои.

— А что? У меня две самые сексапильные подружки на планете, которые не знают, насколько они замечательные, и как мне повезло с ними. Наверное, мне стоит говорить вам об этом почаще.

— А тебе кто будет говорить? Ты ведь совсем не слушаешь, когда мы говорим то же самое тебе, — отвечает Рейч. — То есть, я знаю тебя почти два года, Холли, и за жто время ты не сходила ни на одно свидание.

Я начинаю стонать и плюхаюсь на спину.

— Да, согласна, — добавляет Зои, когда Рейчел замолкает. — Тебе двадцать пять, не восемьдесят пять. Я знаю, что мудак, Йен, тебя унижал, но ты умрешь старой девой, и у тебя между ног все зарастет и покроется плесенью, если в ближайшем будущем не предпримешь хоть что-нибудь.

— Зои, спасибо за мудрый совет по поводу технического состояния моей межножной зоны, — еле слышно бормочу я, удивляясь, каким образом наш разговор перетек в беседу о моей личной жизни.

— Мы говорили о предстоящем свидании Рейчел, а не о моей несуществующей половой жизни, — предостерегаю я, зная, что мои слова ударят Зои прямо в сердце, но нужно срочно прекратить этот разговор обо мне.

Девчонки знают, что у меня произошло с моим бывшим и единственным парнем. То есть, он послужил причиной тому, почему я вообще нахожусь на Ибице. Но подруги не знают моего прошлого, не знают, что я продолжаю жить здесь спустя два года потому, что мне незачем и не к кому возвращаться; здесь мой дом, а эти девчонки — моя семья. Они все, что у меня было в жизни. Невозможно объяснить тем, у кого есть корни, семейная история и сама семья, которая любит их, каково это — никогда не знать, что такое любовь. Вот так я рассталась с Йеном. Он обещал мне все, чего у меня не было, заставив очень этогт захотеть, но оказался всего лишь обманщиком, использовавшим меня, и самым отвратительным человеком. Тем, кто наживается на беззащитности другого человека. Тем, кто целится в чужие слабости и пользуется ими в корыстных целях, или чаще для собственного развлечения. Я больше никогда никому не позволю сделать то же самое, что он сделал со мной. И никогда не стану ничьей игрушкой. Никогда не буду домашней зверушкой никакому мужчине, потому что я уже никогда не стану прежней. Эта девушка умерла в тот день, и ее некому было оплакивать.

Снова смотрю на брата Нейта и на его очаровательных детей, которые сейчас собирают все свои вещи, и мне интересно, насколько сильно нужно любить кого-то, чтобы чувствовать такую скорбь, с которой парень живет каждый день. Я чувствую внезапный приступ зависти по отношению к его покойной жене. Каково это, когда тебя любят так сильно?

Глава 10

Джош

— Как же мы по вам всем скучали, — шепчет мама мне в ухо осипшим голосом, эмоции переполняют ее, когда мы стоим, крепко обнявшись, в зале прибытия аэропорта Пальма-де-Майорки.

— Прости меня, мама. Я сделал много ошибок. Действительно облажался, — признаюсь я в изгиб ее шеи. Мое признание не вовремя, потому что толпы людей обходят нас, спеша начать свой отдых. Я молю о прощении, вцепившись в женщину, которая всегда была мне верна, а отдыхающие огибают нас и уходят, чтобы успеть наполнить свои жизни памятными моментами о проведенном времени с друзьями и любимыми. Они гонятся за воспоминаниями, в то время как я избегал их месяцами. Ирония не ускользает от меня, поскольку я игнорирую все, кроме объятий матери.

Она медленно ослабляет хватку, но не отпускает, немного отстраняясь, чтобы заглянуть мне в лицо. Я вижу то, что отражается там: нежность, ласка, понимание, облегчение и любовь.

— Нет, сынок. Ты не сделал никаких ошибок. Ты закрывался своей болью как щитом, носил ее как маску, но мы всегда видели, что там под ними. И всегда знали, что ты вернешься к нам, когда придет время. Вернешься к самому себе.

— Рад, что вы верили в меня, потому что я в себя не верил, и до сиз пор не знаю, сколько во мне этой веры.

Мама ладонями обхватывает мое лицо, поглаживая большими пальцами мои щеки, и отвечает:

— Ты не сломался, Джош. Ни коим образом. Жизнь издевалась над тобой, била, разрывала на части, но не смогла сломить тебя. Ты просто не видишь того, что вижу я.

— И что же ты видишь? — не могу не спросить я. — Потому что человек, который смотрит на меня из зеркала — не тот, кем я был или кем хочу быть.

— О, мой хороший, — отвечает она с грустной улыбкой. — Он здесь. Его немного потрепала жизнь, но он все еще здесь. Тебе просто нужно отпустить чувство вины и позволить ему жить.

Мы смотрим друг на друга несколько секунд, и я не вижу в ее глазах ничего, кроме одобрения.

— Мне очень повезло, что ты моя мама, — признаюсь я с улыбкой.

Она берет меня под руку, и мы идем к отцу, на котором сейчас висят Айви и Артур.

— О, я знаю, дорогой, — невозмутимо отвечает мама. Своей рукой она скользит по моей и добавляет:

— Скоро мой день рождения. Дорогие подарки в знак твоей признательности приветствуются.

Не могу сдержаться и смеюсь. Громко. От чего папа и Айви поворачиваются, а когда мы подходим ближе, глаза моего отца становятся круглыми от звучащей в моем голосе радости.