Джедай почти не виден (СИ) - Федина Юлия Александровна. Страница 89

«Па… па…» — полутруп дергается, беззвучно шевеля обожженными губами. Он знает?! «Падме…» Нет. Слава Великой, что нет. Остатки силы бредящего тянутся к этой дуре, из-за которой сын потерял самообладание и подставился. Впрочем, Дарт Сидиус немного лукавит. Сейчас он, пожалуй, благодарен этой девице. Потому что благодаря ей находит единственно возможное решение.

«Падме, он жив! Не верь никому, девочка, твой Эни жив!» — вкрадчивый голос зазвучал в полуобморочном сознании роженицы за миллионы километров от провонявшей горелой плотью операционной.

«Я знаю, знаю… Он не мог умереть» — полетел ответный призыв.

«Он МОЖЕТ умереть».

«Не-е-т!»

«Только ты можешь его спасти. Только ты. Я могу только помочь. Но ценой станет твоя жизнь… Решай».

«Да! Да!! Да!!!»

Поток Силы течет от Падме к Энакину. Сперва мощный, молодой, полный жизни. Полном все более тонкий, но настырный. Ибо сам безоглядно рвется на помощь обреченному. Но вот он вовсе иссяк. Лишь две искры, казалось бы, слитые с потухшей силой Падме Амидалы. Слабые, но автономные. Дарт Сидиус решительно рвет связь. Мало того, ситх тщательно блокирует попытки двух сторон найти друг друга….

— Зачем? — хриплю, не сразу узнавая собственный голос.

— Внуки все-таки… А ты, пока в беспамятстве валялся, вполне мог неосознанно вытянуть их жизни. Правда, я так тщательно спрятал их в Силе, что и сам потерял.

— Ты сказал, что Падме убил я…

— Сказал. А как иначе я мог заставить тебя не жалеть себя самого? Что может быть более никчемным, чем двадцатипятилетний калека в инвалидном кресле, скулящий и взывающий к жалости. А так ты начал ненавидеть себя. И, значит, не смог жалеть. Принялся беспощадно возвращать себя к жизни без соплей и скидок на инвалидность. Еще вопросы?

— Почему раньше не сказал?

— Сразу, испугался. Ты и так жить не хотел, а тут пришлось бы рассказывать и о Падме. Потом же… Как ты себе это представляешь? «А вас, Вейдер, я попрошу остаться. У меня для вас есть не очень свежая новость». Бред.

— Тогда зачем заговорил об этом сейчас? — только теперь понимаю, что тыкаю повелителю.

— Из холодного, корыстного расчета, разумеется. Семейные связи — хорошая основа для политического союза, не правда ли?

— Что именно ваше величество понимает под союзом? — вмиг собрался Люк. Ох, как он на деда-то похож.

— Желание видеть тебя, внук, преемником, а не соперником на выборах.

— Преемником — не наследником?

— Ну, некоторый элемент выборности видимо необходим. Лея, девочка, не морщите носик, морщинки появятся. В конце концов, и император Палпатин, и ваше народное правительство появились почти одинаково самозвано. Я хоть прежде канцлером числился. А вы вообще невесть откуда в правительственный дворец прилезли. Не пора ли спросить мнение того самого демоса, за чей кратос вы столь самоотверженно боролись? Я всего лишь предлагаю не морочить людям головы и не раскалывать общество на сторонников каждого из нас.

— И кто же выступит против? — ехидно уточнила Лея.

— А это будет иметь значение?

— Пожалуй. Тогда в чем смысл?

— В демонстрации воли народа. И ему самому, и тем двум с половиной процентам, которые так любят выступать от его имени.

Ой, мать моя — женщина, отец мой — ситх, это где же Палпатина три года носило, что он — тот, кто много лет женат по любви на абсолютной власти, народовластием озаботился?

— Ошибаешься, сын. Женат я на Империи. А что до власти, ВЛАСТЬ — это Я. Что до того, где меня носило… Тебе связисты второй «Звезды смерти» о странных помехах не докладывали? А мне докладывали. Оказалось, побочный эффект открывающегося телепорта. Гениальное в своей простоте решение. Наши конструкторы давно разучились так мыслить. Тут и родилась авантюрная мысль перезагрузить имперский проект. Да и самого себя. Видишь ли, мой сын и ученик, ты — очень неправильный ситх: ты черпал силы в своей собственной боли. Мне же нужен чужой негатив, желательно — в ассортименте. Пока я был вынужден скрывать свою истинную сущность под маской изворотливого канцлера — мастера компромиссов, все казалось терпимым. Но начавшаяся гражданская война сорвала предохранитель: я все больше и больше нуждался в чужих гневе, ненависти, боли. Целью войны стала не победа, а само кровопролитье. Нельзя укреплять свою власть, ослабляя государство, которым управляешь. Но я делал именно это. Замкнутый круг, чтобы вырваться из которого нужна Сила, а, чтобы получить эту Силу — нужны горе и боль разумных. Я медленно превращался в кровожадного безумца, но ничего не мог с этим поделать. На то, чтобы управлять государством и совершенствоваться в Силе банально не хватало времени. А тут все срослось…

Палпатин как-то незаметно овладел всем пространством капитанского мостка. Теперь тут есть он и все прочие. Нет, он не лжет в словах. Мало того, он искренен в чувствах. Просто он, олицетворение власти, о политике не забывает ни на миг. Поэтому свидетелем нашего, в общем, весьма интимного разговора стала почти сотня человек в живую и еще ситх его знает сколько — в эфире. Официальных заявлений не будет. Но, зная о том, с какой скоростью распространяются слухи особенно на флоте, можно не сомневаться, уже завтрашнее утро вся галактика начнет с обсуждения семейной драмы императора. Правильно расставить акценты он сумеет.

— … А тут все срослось. Телепорт, с помощью которого можно свалить на другой конец галактики, не слишком заморачиваясь имитацией собственной гибели. Твои будущие союзники-земляне, поставившие перед собой цель остановить разрастание насилия в галактике (И хатт их побери, как красиво сделали! Познакомишь потом с парнем, который финт с остановкой ионных реакторов придумал). Твой связавшийся со шпаной сынок-раздолбай, ради которого ты наконец вышел из многолетнего ступора. Авантюра, но получилось.

— Просто объявить о длительном паломничестве по далеким-далеким ситхским святыням нельзя было?

Я, что, сморозил какую-то несусветную глупость? Судя по одинаково сочувственным взглядам детей и повелителя в мой адрес — да.

— Видишь ли, мой сын и ученик, — с ударением на слове «сын» заговорил, наконец соизволивший просветить меня — темного Дарт Сидиус. — Очень не хотелось терять кадры. Особенно на местах. Я двадцать лет выращивал компетентную, преданную мне и государству команду, чтобы просто дать их сожрать в мое отсутствие.

— Альянс? — не без некоторой гордость уточнил Люк.

— Окстись, внучек. С этими Вейдер управился бы за пару месяцев. Как только перестал бы получать мои «гениальные» указания, так сразу бы и управился.

— Меж собой бы перегрызлись, — скривилась Лея.

— Когда решили бы, что я уже не вернусь, то да. Только подозреваю, мои бы одержали верх в подковерной борьбе. В силу более высокого профессионализма.

— Тогда кто? — не решаюсь озвучить версию про уиллов.

— Корпорации. Спасать Альянс они бы не стали. Зачем? Если открывается шанс вообще избавиться от государственного ошейника? Для этого достаточно устранить сотню-другую чиновников, работающих на интересы государства, и заменить их своими марионетками. Так дешевле, чем приводить к власти Альянс. И с Вейдером связываться не придется. Это своих адмиралов он в обиду не даст. А кто защитит чиновников от «случайных» терактов, неправедных судов и «скоротечных болезней», пока меня нет? То-то. А так разорванные коммуникации ударили про трансгалактическим корпорациям еще сильнее чем по государству.

Словно забыв о всем вокруг, Палпатин увлеченно прохаживается взад-вперед, рассказывая о своих приключениях. Складно так, как сказку. Ну да, сколько потом фильмов-книг-спектаклей по мотивам появится. Интересно, долго репетировал? Надо будет у Трауна спросить. Судя по тому, как четко в самых драматичных местах рассказа мастер поворачивается лицом к камерам, репетировал он на мостике «Химеры» — систершипа моего «Исполнителя». История же вышла захватывающая:.

Аналог земного телепорта Палпатин сгандобил в тайне от всех, практически на коленке и от того слегка ошибся в расчётах. (Тут легкий укол ревности с моей стороны: мог бы меня позвать. Я порой не понимал действий учителя, иногда — почти ненавидел его, но верен был ВСЕГДА).