Заклятые враги (СИ) - Либрем Альма. Страница 216

Они ждали этого. Эльму хватило пары секунд и пары шагов, чтобы понять: они знали, что этот приказ прозвучит, рано или поздно. Это просто концерт, разыгранный для троих неосведомлённых. Для испуганной Эрлы в углу, для безумной Сэи, что не будет даже сопротивляться, для новоявленного помощника, который должен как-то отреагировать на то, что двух представительниц Эрроки будут уволакивать на костёр.

Сэя не вырывалась. Магии у неё всё равно не было — женщина бессильно повисла на руках первого стражника.

Второй двинулся в сторону принцессы, протянул уже даже руку, собираясь схватить её. Девушка дёрнулась — убегать было некуда, оставалось только обречённо ждать своего часа.

— Разве это выгодно — убивать принцессу?

Короткая, чисто дипломатическая фраза сорвалась с языка Эльма сама по себе. Он не собирался её защищать, не должен был, по крайней мере. Ведь Эрла — это только очередная череда предательств в его жизни, а он не может помогать ей открыто. Да, всяко бывает, да, это страшно и неприятно — то, что случится с нею, — вот только он не должен рисковать своей жизнью ради какой-то надменной девчонки.

Но кому лгать?

Она нужна ему живой. Рано или поздно всё это придётся закончить, и Рри — это далеко не тот король, в подданных которого ему хотелось бы быть. Ему нужна Эрла. Ему нужен король Дарнаэл на троне. И хотя бы капелька справедливости в этой жизни, пожалуй, тоже не окажется лишней.

Рри повернулся к нему. Он уже не был таким уж ровным и прилизанным, а чёрный камзол и вправду умудрилась порвать Сэя. Только на лице оставалось всё то же равнодушие.

Лишь шрам жёг с непонятной силой. Кэрниссу хотелось поднять руку и схватиться за щёку, но он не мог даже дёрнуться — что-то не пускало. Это слабость, это демонстрация собственных недостатков и мест, по которым можно бить. Разумеется, это его не устраивало. Он хотел, чтобы всё превратилось в нормальную, ровную жизнь, в которой он будет править государством, что ему оставил Дарнаэл Второй. Государством, которое тот отдал, впрочем, не по собственной воле. И не имеет никакого значения, как всё это будет происходить. Рри нужна была победа.

— Может быть, — кивнул он. — Может быть, принцесса окажется ещё полезной. Уведите ведьму, — мужчина грустно, почти разочарованно вздохнул, словно логика мешала ему действовать так, как велели собственные желания. — Всё равно костёр разожжён только для одного.

Сэя не сопротивлялась. Она должна была биться, кричать, вырываться на свободу — а сама только повисла на чужих грубых руках и не шевелилась даже.

Словно мёртвая, опустошённая игрушка очередного слишком влиятельного мужчины. Сэя никогда не везло с выбором. Она попадала в сердца не тех, кто был на коне.

Даже Дарнаэл. Даже всесильный король Элвьенты.

Рри направился к выходу так быстро, словно мечтал об этой секунде всю свою жизнь. Его шаги звенели громкими ударами — и тихими криками призраков седьмого уровня.

Эльму хотелось рассмеяться. О нём будто забыли — стражник так быстро закрыл дверь в клетку Эрлы, так поспешил оттуда уйти — только о ключах почему-то все забыли. Дверь должна захлопнуться сама, но там ещё стоят стражники. Может быть, Рри ждёт того, насколько сильно задержится его новый союзник. Пытается узнать, предатель он или нет.

Он бросил короткий, холодный — будто бы рассчитанный на посторонних наблюдателей, — взгляд на Эрлу и отрицательно покачал головой.

Она сползла по стене, так и не успев до конца прошептать свой тихий, предсказуемый вопрос, на который он всё равно не знал ответ.

***

У Рри был один особый, коронный взгляд: издевательский, надменный и очень холодный, будто бы льдистый. Взгляд, который никогда не предвещал ничего хорошего; его мёртвые чёрные глаза словно мысленно обращали собеседника в пустоту, растворяли в невидимой для посторонних кислоте — топили в потоках боли и ненависти. Он умел передавать то, что чувствовал; то ли дар, то ли проклятье для человечества — испытывать эмоции другого.

Это не было схожим с телепатией. Сэя уже однажды испытала на себе его волшебство, и тогда, наивная, молоденькая девушка, едва не сломалась под давлением его презрения и предательства.

Она не отомстила. Она сохранила эту ледяную искру в своей душе и пронесла через оставшиеся годы.

Эта искра помогла ей лишиться любви ради магии. Оставить длинный шрам на его лице, словно позорное клеймо. Заставить его прятаться по всему миру за заслонками одежд и чужими масками, чтобы только не открыть собственную личность.

Но прошли годы. Его лицо так и не стёрлось из её памяти, и шрам на нём тоже остался. За долгие годы существования Вирра Кэрнисса многое изменилось, и только Рри остался таким же — преисполненным злобы и ненависти.

Он смотрел на неё всё теми же чёрными, пустыми глазами. Ему нравилось причинять другим боль, и он передавал её — по воздуху, молча, без единого слова, одну и ту же мысль.

Сэя стояла спиной к окну. Она не могла видеть ни костёр — доска к доске, там, снаружи, — ни беснующуюся толпу. Она знала, что там никого нет. Там есть только какой-то столб, к которому ещё не подтащили отсыревший хворост, а тут, напротив неё, Рри, пытающийся отдать собственную боль — больше, больше, больше. Он даже не думает о том, что к ней вернулось волшебство, стоило выйти из подвалов — что может сделать слабая, беззащитная женщина здесь, в комнатушке, в которую никто не заходил уже много-много лет, в самой высокой башне замка в Лэвье.

У него есть только один план. Он не может казнить королеву. У него на то нет полномочий. Никто не видел мёртвого Дарнаэла. Никто не провожал его в последний путь.

И пусть сейчас люди и верили Рри, хотя Сэя не понимала, почему, она знала: победа всё равно совсем не в его руках.

Стража ушла. Это ведь должно быть её добровольным выбором в их глазах, приступом стыда, кошмара, ужаса в глазах несчастной ведьмы, попавшейся на собственном преступлении. Она умрёт легко и быстро, от падения, и Рри только склонится над её трупом, коротко констатируя факт.

Она не станет мученицей. Он вышвырнет её из этого окна сам, разумеется, и никто не будет разбираться, требовать подробности; но это должно случиться добровольно. Если она отпустит то, чем является сама, то всё случится очень быстро.

Он открыл окно, будто бы предлагая ей пути к отходу. Вновь вперился своими чёрными глазами, пытаясь передать одну точную мысль.

Он не сожжёт Эрлу. Разумеется, нет. Сэя могла назвать ему все его планы, всё, что он когда-либо собирался сделать — и сделает в будущем. Ему нужны и Эррока, и Элвьента, ему нужна власть, которую потеряли много лет назад те, кто был за него.

История циклична. В жизни всё повторяется.

— Теперь я понимаю, — проронил он холодно и тихо, игнорируя громкие шаги стражи за дверью — они маршировали туда-сюда, чтобы не допустить никого лишнего. Это последний допрос перед её казнью, но трудно сжечь человека, когда льёт настолько сильный дождь. Сэя знала в этом толк; её матушка была весьма жестокой женщиной, — почему я не любил тебя никогда. Такую сумасшедшую, жалкую ведьму, которая не способна ни на что толковое.

Она улыбнулась.

Больно не было. Она не умела любить. Тэллавар старательно отобрал у неё способность чувствовать что-либо — так удачно, так успешно, и как же она была за это ему благодарна.

Повеяло холодным воздухом из окна. Но Сэя уже ничего не чувствовала; холод будет нужен ей потом. Пока что это только сырой, промозглый воздух — и дышать трудно, потому что влага набивается в лёгкие заместо кислорода, и ей хочется задохнуться, выкашлять всё то лишнее, всю ту черноту вместе с собственной кровью.

Шаги послышались совсем-совсем близко. Она стояла у окна, уцепившись ледяными пальцами в скользкий подоконник, и Рри ещё верил, что ему не понадобится запачкать пальцы кровью.

— Если ты думаешь, что меня это ранит, то ты промахнулся десятилетием, — улыбнулась она. Чувства, что лились из его тёмных глаз, уже её не задевали.