Терновая ведьма. Исгерд - Спащенко Евгения. Страница 47

Слова и предложения принцесса произносила так, будто десятки лет пользовалась незнакомым наречием: ни один звук не таил в себе ошибки, а были они отрывистыми, неуловимыми.

Но вот пришла пора завершить мелодичную историю, и Изольда, набрав в грудь воздуха для последнего куплета, допела:

Хёльмвинд отложил подрагивающий хелис в сторону и вопросительно уставился на певунью. Та в ответ скромно зарылась в капюшон — окрыление быстро покинуло ее, уступив место неуверенности.

— Либ меня научил… — Она повела плечами, стараясь разгадать, о чем думает верховный. — Плохо получилось?

— Шутишь? — вмешался в разговор потрясенный Видар. — Прекраснее я ничего сроду не слыхивал! Жаль только, не разобрать, что ты там шипела.

Ветряной язык и правда был полон свистящих, не знающих правил и опоры звуков, обуздать которые нелегко. Неудивительно, что они показались крестьянину сплошной свистопляской.

Но Таальвену не требовалось толковать чужеродные речи: он чувствовал, о чем поет Изольда, словно вместо нее шевелил языком. Потому расспрашивать о сути песни не стал.

— Так говорят в местах, откуда вы родом? — Возница развернулся на козлах, напрочь забывая о неповоротливой кобыле, щиплющей траву у обочины.

— Это язык Хёльмвинда, — пояснила Изольда польщенно. — И песня была о нем.

— Вот еще, — небрежно повел плечами ветер. — Это история обо всех владыках Сеам Хор, она появилась еще до моего рождения… Зря Либ потратил время, забивая твою голову глупостями.

— Не говори так! — Принцесса вспыхнула. — Твое наречие чудесно, когда-нибудь я освою его.

— Зачем? — Верховный растрепал и без того всклокоченное перо.

— Чтобы беседовать — с Веей Эрной, Лотарэ… с тобой.

— Поехали, — одернул их Таальвен, берясь за поводья. — Иначе и за неделю не доберемся.

— Твоя правда, — спохватился Видар, щелкая коротким кнутом. — Мне трястись аж до темноты. А там — сделаю привал, и до дома останется с десяток верст.

Изольда быстро смекнула, что в пылу разговора чуть не разболтала лишнего, и благоразумно примолкла, но унять интерес возницы было не так-то просто.

— Видать, из заморских вы краев, раз говорите на языке, о котором я не знаю…

Лютинг пожал плечами, позабыв, что жест его останется невидимым для собеседника.

— Зачем же направляетесь к Дахана-Пламен? — Не дожидаясь пояснений, бывший кузнец развел жилистыми руками. — Насколько мне известно, там хозяйничают одни призраки.

— Как так? — спросила Изольда, подбираясь поближе к деревянным козлам. Пришлось выпрямиться в полный рост и облокотиться о бортик раскачивающейся брички.

— Ну, — Видар пожевал жесткий ус, — не раз люди видели смутные фигуры у Огненной реки. Обычно в сумерках или на рассвете. Толкуют, они бродят вдоль берегов, утаскивая в пучины всех, кого встретят… Но сам я ничего такого не замечал. Зато наблюдал другое…

Он таинственно замолчал, и Изольда свесилась через борт телеги, рискуя свалиться при первом рывке.

Упиваясь ее вниманием, рассказчик понизил голос и поведал хрипло:

— Как-то раз пришлось мне заночевать у тамошнего брода. Темень стояла непроглядная, Полынь то и дело оступалась, и я заопасался, что она сломает ногу на кривой дороге. Конечно, боязно было разбивать лагерь у воды, да ничего не поделаешь. Развел костерок, прикорнул. А под утро слышу шипение и бульканье. Глядь, а над рекой туман стелется — густой, что дым от печки. И свистит, парует, как живой. Ну, я на телегу и дал деру — даже котомку со снедью оставил. Так-то…

— Может, это была обычная дымка? Она появляется, если ночь холодна, а к утру пригревает солнце. — Вконец забывшись, Изольда извернулась и боком присела на шаткую скамеечку, втиснувшись между Таальвеном и Видаром. Даже ладонь вперед протянула, чтобы похлопать кобылку по пыльному крупу.

Но как только та зависла в вершке над мягкой шкурой, животина будто взбесилась. Заржала пронзительно, закусила удила и рванула вперед так, будто по пятам за ней гналась стая голодных волков.

Видар беспомощно замахал руками. Принцесса, чтобы не рухнуть под колеса, вцепилась в жесткое сиденье. Неготовый к таким скачкам Хёльмвинд чуть было не слетел с брички.

Один Лютинг остался хладнокровным, твердо натянув поводья.

— Тпр-р!

Но кобыла не слушалась и несла по ухабам и выбоинам, не разбирая дороги.

— Гром и молния, Мак Тир! Да убери же девчонку подальше от зверюги, пока та не обезумела окончательно! — прорычал сквозь топот Северный ветер.

Поездка и до этого не казалась ему приятной. Теперь же вся спина у верховного была в синяках.

Изольда слабо пискнула, когда Таальвен спихнул ее со скамьи обратно в повозку. Правда, он был уверен, что ушибы и ссадины ей не грозят: принцесса приземлилась аккурат в руки Хёльмвинда.

— А еще ведьма, — охнул он, получив локтем под ребра.

К счастью, маневр подействовал, и остервеневшая Полынь начала понемногу сбавлять ход.

— Стой, дура! А ну, тихо! — во все горло бранил ее возница. — Умом ты, что ли, двинулась?

Повинуясь хозяйскому голосу, лошадь пробежала еще с треть версты и остановилась, тяжело раздувая ноздри. Выглядела она жалко.

— Вот же зловредная животина. На мясо тебя пущу!

Несмотря на суровые угрозы, Видар слез с повозки и пошел проверять, все ли в порядке с кобылой. Ощупал копыта, хребет и спину, даже в зубы заглянул.

Полынь прядала ушами, покаянно опустив голову. Кажется, свою вину она осознала.

Пока возница разбирался с ней, Таальвен перекинул ноги через хлипкий борт и спрыгнул в телегу. Изольда так и лежала среди рыжих меховых свертков, уткнувшись носом в плечо недовольного ветра.

— Целы? — Лютинг помог ей подняться.

— Кажется. — Принцесса одарила верховного пристыженным взглядом. — Прости, Хёльм.

Он картинно закатил глаза и ничего не сказал.

— Дальше пойдем пешком? — будто бы не решив окончательно, осведомился Таальвен Валишер.

— Да незачем, — возразил Видар добродушно, похлопывая лошадь по взмыленным бокам. Здесь до развилки-то пара часов. Довезу, раз обещал. А там наши пути все равно разойдутся.

Видно было, что трое загадочных путешественников не идут у него из головы и за лишнюю дюжину минут с ними он готов потесниться.

— А не понесет опять? — протянула Изольда с опаской, потирая ушибленный бок.

— Не-е, — заверил рыжий возница. Незрячие его глаза глядели на девушку в упор. — Только из брички не высовывайся. А то боится тебя старушка с чего-то.

Принцесса кивнула со вздохом и уселась на край телеги, свесив ноги за борт.

— Так пойдет?

— Пойдет, — хохотнул кузнец. — Трогаемся.

И, запрыгнув на свою скамеечку, ласково дернул поводья.

— Иди сюда, рыцарь.

— Ты меня так называешь? — удивился Таальвен, вновь занимая прежнее место.

— А кого ж еще. Из всей честной компании у тебя единственного есть меч.

— Это еще ни о чем не говорит, — ответил Лютинг уклончиво, привычно кладя руку на пояс.

Ножен там не было — сейчас они вместе с клинком гремели где-то на дне телеги.

— Кому как, — подмигнул возница слепым глазом. Он явно был смекалистый малый, раз заприметил столь многое, полагаясь только на слух. Но вряд ли нес какую-то угрозу.

Приморский принц скрестил на груди руки и отвернулся, разглядывая пятнистые склоны известняковых холмов.

— Ну что, сыграете еще? — Сухой прут в мозолистых руках сухо запел.

— Нет, — холодно отрезал Хёльмвинд.

И принцесса вздрогнула, с горечью гадая, что снова гнетет ветряного владыку. Может, неповиновение приказам Вей Эрны? Она ведь сняла янтарный амулет вопреки ее заветам. Или иная обида, причина которой обязательно сыщется, потому что на терновую ведьму всегда есть за что гневаться…