История Золушки (СИ) - Мах Макс. Страница 10

Запомнился первый полет. Вывозил ее мичман Ковалев. Он сидел в передней кабине, а она в задней, соединенная с инструктором лишь переговорным устройством. В общем, как в песенке, которую сочинили курсанты о Клаве Неверовой:

А в задней кабине учлета,

Лишь пара голубеньких глаз,

Смотрели в кабину пилота,

Быть может, последний уж раз.

Но и это еще не то. Впечатляет, но не более. Пассажиром летать не интересно, особенно для того, кто уже попробовал небо "на зубок". Кира попробовала, летая на планерах, поэтому и ждала, как светлого праздника, когда же ей разрешат, наконец, самостоятельный вылет. Дождалась, в конце концов. Взлетела, сделала пару кругов над аэродромом и села.

- Безупречно! - констатировал лейтенант Корнилов, руководивший в тот день учебными полетами. - Со следующей недели, курсант Амелина, приступаете к полетам в зону.

А пилотаж в зоне - это виражи, бочки, мертвая петля... Впрочем, на У-2 сильно не разгуляешься. Перестараешься ненароком, превысишь допустимые нагрузки, и прости прощай, жизнь молодая, - развалится "фанерка" на хрен. Но Кира никогда не зарывалась, задания выполняла осмысленно, аккуратно, "без истерик и фанатизма", и за грань возможного (читай, разрешенного инструкцией) ни разу не зашла. Кое-кто - капитан 2-го ранга Зосимов, например, - глядя на такую ее "сдержанность" посмеивался в усы:

- Девка! Что с нее взять!

- Да, и не нужно ей, - поддакивали другие. - Все равно истребителем ей не быть.

Ошибались эти деятели практически во всем. Кира в небе гормонам командовать собой не позволяла. Это парни могли буянить на всю катушку. Оттого и бились несчетно. Не только по неумению, но и по дурости, из-за ненужного лихачества, позерства или обыкновенного мужского раздолбайства. Там что-то не проверил, тут понадеялся на "авось" или еще как, а выходит все это обычно боком. Кира действовала иначе. Не трусила - не из пугливых! - но и не лезла на рожон. Действовала осторожно. Трезво оценивала риски. Всегда знала, что делает и почему. И разумеется, как. И на войне - позже - летала точно так же. С одним, но немаловажным уточнением. Когда доходило до "жареного", она при своей технике пилотажа творила на истребителе такое, о чем многим другим и мечтать не приходилось. Потому что, во-первых, умела, а, во-вторых, могла держать нервы в узде.

А тогда, в училище, она одной из первых пересела на И-15. Старенький, но все-таки истребитель. И вот на нем уже можно было делать практически все: мертвую петлю, горку, боевой разворот, штопор... в общем, все, что душа пожелает. А желала она "странного", и все это позже пригодилось ей на войне, в настоящем бою...

На аэродроме ее визиту удивились, но от комментариев воздержались. И правильно: она командир, ей виднее. Отрапортовали, как положено, показали поступившие из штаба полка сводки - метеорологическую и оперативную, - пожаловались для проформы на нехватку электрических лам нужной мощности. Все-таки при ночных вылетах только подсветка позволяет летчикам видеть границы ВПП. Да, и вообще, сориентироваться, где что, когда уже взлетел.

Кира все это внимательно выслушала, игнорируя украдкой брошенные на ее "фигуру" взгляды, напомнила, что требования на лампы давно уже отправлены наверх, заглянула к пилотам дежурного звена и побежала обратно.

Ночь выдалась спокойная. "Окаянцы" притихли, но наверняка ненадолго. День-два отдохнут и снова полезут. Уж больно лакомые цели прикрывает 7-й ИАП. Так что покой, как говорится, нам только снится. Но Кире, - ради разнообразия, наверное, - снилась, увы, всякая дребедень.

"Лучше бы мужики снились, ей богу! - подумалось на бегу. - Все-таки с мужчинами лучше, чем без них!"

Ну, кто бы спорил! Кире тридцать. Женщина, можно сказать, в самом расцвете лет, да еще и под богом ходит, едва ли не каждый день. А от понимания скоротечности жизни "аппетит" порой так разыграется, что хоть на луну вой. Но ни выть, ни по мужикам бегать нельзя. Она командир, да ко всему еще и новый в полку человек. Репутации определенной не имеет, поскольку попросту не успела ее заработать. К тому же женщина. А от женщин в таких случаях всегда ожидают крайностей: или шлюха, или синий чулок, и никаких промежуточных градаций. В этом смысле, лучше уж прослыть "фригидной старой девой", чем потаскухой. Это докторицы да переводчицы из разведотдела дивизии могут позволить себе все, что в голову взбредет или "передок" захочет, а истребителю такое невместно. Офицерская честь - она дороже девственности. Потому что без целки, как показывает жизнь, можно легко обойтись, а вот без чести офицеру никак!

Под эти не подлежащие огласке размышления Кира добежала до своего коттеджа и, бросив взгляд на часы, решила, что на гимнастику у нее осталось не более получаса.

"Тоже деньги!" - она быстро вбежала в комнату, отстегнула кобуру и поспешила в палисадник, но по дороге, как назло, встретила Львова.

"Помяни черта!"

Львов по своему обыкновению вышел ей навстречу прямо из уборной. Такого рода утренние встречи становились у них традицией. Бог его знает, как это у него получалось, но чаще всего по утрам они с Кирой сталкивались именно в сенях. Исключением являлись только те дни, когда они вместе заступали на ночное дежурство.

- Хотели застать меня со спущенными штанами, комэск?

- И не мечтайте! - усмехнулась в ответ Кира, вспомнив по случаю свои давешние мысли о мужчинах.

- Вижу, вы с пробежки.

Ну еще бы не увидел, она же, несмотря на ранний час, успела уже не по-детски вспотеть.

- Да, - кивнула Кира. - Решила проведать командный центр.

- Ну, и как там?

- Штатно, - пожала она плечами и вдруг спросила, возможно, оттого, что стояла с ним лицом к лицу:

- Яков Иванович, а вам приходилось видеть противника в лицо?

Если честно, глупый вопрос для пилота, во всяком случае, в большинстве случаев.

- Пару раз, - не задумываясь, ответил Львов. - Запоминающееся зрелище, не правда ли?

- Да, пожалуй, - согласилась с ним Кира. - Такое и захочешь, да не сможешь забыть...

Ретроспекция 3

Задачи у истребителей, в большинстве случаев, формулируются просто: "чужих оттеснить", а "своих защитить". Конкретно в тот раз они защищали. А если быть совсем точным, сопровождали штурмовики. Летели над морем. Не то чтобы совсем уж прижимаясь к воде, но и невысоко, а внизу была такая красота, что глаз не оторвешь. Адриатика, штиль, и солнце светит под таким углом, что все внизу сияет и искрится, и переливается всеми оттенками зелени и ультрамарина. Но, к счастью, Кира, шедшая командиром звена, всегда тонко ощущала характер момента и умела правильно расставлять приоритеты. Она взглянула вниз мельком и то не столько для того, чтобы полюбоваться феерией красок и света - хотя моментальное впечатление радости осталось с ней навсегда - сколько для того, чтобы убедиться, что они не налетят сдуру на какой-нибудь итальянский крейсер, способный поставить в небе стену огня. Взглянула и тут же подняла глаза, оглядываясь через плечо, и сразу же переключилась на верхнюю полусферу. Оказалось, вовремя. Она сразу увидела "макаронников", заходящих на их построение сверху справа, и, немедля, передала во внезапно ставший враждебным эфир:

- Я шестой! Пара "макки" на три часа, высота на глаз две тысячи. Атакуют!

Это еще хорошо, что шел четвертый месяц войны, и русские истребители успели пересесть на Ла-5 радиофицированные. Без радиосвязи в тот раз плохо бы им пришлось.