История Золушки (СИ) - Мах Макс. Страница 7

Завершив зарядку, Кира еще минут десять попрыгала через скакалку, стремительно наращивая темп до максимально возможного, и вернулась в дом, столкнувшись в сенях с выходящим из ватерклозета поручиком Львовым.

- Так мы, оказывается, еще и соседи? - неискренно удивилась Кира, но Львов и бровью не повел.

- В вашей "каюте", Кира Дмитриевна, - вежливо объяснил он, - квартировал покойный капитан Федоров, наш прежний комэск. Вот вам ее и предоставили, чтобы не плодить сущности без нужды.

- Какой университет заканчивали? - сделала Кира очередную безуспешную попытку "пролить свет".

- Без комментариев, - улыбнулся в ответ поручик. - Но попытка засчитана, госпожа комэск. Завтракать пойдете?

- Предлагаете компанию?

- Буду вашим Вергилием, если не возражаете.

- Не возражаю, - перешла Кира к делу. - Мне нужно четверть часа, чтобы привести себя в порядок.

- А мне еще бриться, - тяжело вздохнул Львов. - Давайте встретимся здесь через двадцать минут.

- Идет!

Кира вернулась в комнату, проверила плотно ли задернуты шторы, и, раздевшись донага, обтерла тело холодной водой из-под крана. Затем смазала подмышки немецким кремом-дезодорантом фирмы Байерсдорф, - она ненавидела, когда от нее пахнет потом, хотя из кабины истребителя порой вылезала в том еще виде, - и перешла к одежде. Еще с училища, она не носила юбок, разрешенных уставом для женщин-офицеров, предпочитая ходить в брюках, лишь немного ушитых по фигуре. Высокий рост и относительно узкие бедра вполне это позволяли. За брюками последовали ботинки с высокими берцами, сшитые на заказ в Петрограде, белая "мужская" сорочка, черный форменный галстук и темно-синий "авиаторский" китель с орденами, которых у Киры было два: Святой Владимир и Святой Витовт, и оба, что характерно, второй степени. Пристегнув к поясному ремню кобуру с неуставным люгером, - вольность, которую командование негласно дозволяло фронтовым офицерам, - надела кожаный реглан и фуражку и вышла в сени с последними секундами двадцатой минуты. Впрочем, опередить Львова ей не удалось: поручик вышел из своей комнаты практически одновременно с ней.

"Он что, за дверью меня дожидался?"

Могло, конечно, случиться и так, но верилось с трудом. По успевшему сложиться у Киры впечатлению, не тот был человек Яков Львов, чтобы притворяться или выпендриваться. Не тот стиль. Неподходящий характер.

- Чему улыбаетесь, командир? - спросил поручик, когда они вместе вышли на улицу.

- Да, так! Ерунда... А чем, к слову, у вас кормят на завтрак?

- Как и везде, кашей, - усмехнулся Львов. - Любите, Кира Дмитриевна, манную кашу?

- Люблю, даже если сварена на воде.

Кира не лукавила. Она, в принципе, ела все. Давно научилась, еще в курсантские годы. Но, как и любой другой человек, имела свои пищевые предпочтения, и манная каша, как ни странно, входила в число ее любимых блюд. Схитрила она только в одном: она предпочитала манную кашу, сваренную на молоке. Впрочем, рацион летчиков, - тем более, на севере - всегда включал, если и не парное, то уж консервированное молоко наверняка.

Однако вскоре - после положенных по уставу, "господа офицеры!" - выяснилось, что вместо каши сегодня на завтрак подают макароны по-флотски, бисквиты с джемом, сыр и кофе. К кофе предлагалось сгущенное молоко, но Кира терпеть не могла кофе с молоком и, если была такая возможность, всегда пила черный кофе без сахара. Однако сегодня в связи с предполагаемым вылетом в зону боевых действий, - пусть даже это был по определению учебный вылет, - она получила положенный пилотам истребителей шоколад "Псковский особый" с усиленной дозой кофеина и амфетамином.

Принимать пищу под любопытными взглядами окружающих - от поварихи и официанток до господ авиаторов, включительно, - было неуютно, но Кире не привыкать. Так было всегда, с первого дня в училище. Потом люди, разумеется, привыкают, и интерес к ее персоне постепенно угасает, но вначале всегда так, хотя в Каче внимание все-таки распределялось между тремя девушками-курсантами: Кирой, Ольгой и Клавой. В таком порядке, к слову, они стояли в строю. Кира - самая высокая, а Клава - самая маленькая, за что и получила от курсантов прозвище Дюймовочка. Не самое обидное, если честно, даже где-то милое прозвище, потому что сама Кира на первых порах проходила в училище под неприличной кличкой "Сиськи". Не в лицо, разумеется, а за глаза. Но лет через несколько ей рассказал об этом сокурсник, с которым она потом вместе служила в Дальневосточной Особой Армии.

Воспоминание об этом случае направило мысли Киры в определенном направлении, и, вероятно, поэтому свое официальное знакомство с офицерами полка она начала в атакующей манере.

- Прошу прощения, господа, - сказала она с доброй улыбкой, подверстав заодно к "господам" и двух молодых женщин в звании подпоручиков, - но я родилась женщиной. С анатомией не поспоришь. Как господь распорядился, так теперь и будет. Но во всем остальном прошу считать меня мужчиной и относиться соответственно. Не считая указа от седьмого сентября, никаких ограничений в боевой работе не имею. И ордена, - указала она на свою грудь, - получила не за размер бюста. Я на войне с первого дня, пилотирую практически все, что летает, но по факту большую часть времени провела на штабных должностях или в качестве инструктора в запасном полку. Тем не менее, я совершила шестьдесят девять боевых вылетов, участвовала в семнадцати воздушных боях, и сбила в них восемь самолетов противника, включая и один "тришкин болт"...

Последнее, как она и ожидала, произвело на господ летчиков-истребителей особое впечатление.

***

Полк летал на истребителях ПоЛ-9. Это был новый и, по мнению Киры, весьма удачный самолет. В отличие от ПоЛ-7, "Сулица" - ее еще называли по-простому "половинкой" - имела цельнометаллическую конструкцию и крыло с ламинарным обтеканием, отличную рацию, хорошие навигационные приборы и мощное вооружение: две 23-мм авиационные пушки и два 12-мм пулемета. Единственным естественным врагом этого зверя оставался все тот же Т-болт последних серий, имевший большую массу и ненамного, но превосходящий "сулицу" по скорости и предельной высоте.

Кира на "половинках" уже летала, когда служила помначштаба запасного полка. Истребитель ей, в целом, нравился, а частные оговорки, по большому счету, большого значения не имели. У всех свои недостатки, как говорится. И сейчас, снова оказавшись в кокпите "сулицы", она привычно готовилась к полету. Надела парашют, проверила привязные ремни, затем закрыла глаза и нащупала приборы, тумблеры, рукоятки. Порядка полусотни последовательных движений руками необходимо было выполнить в определенном порядке, быстро и очень точно. Ремни... ход ручки управления... рычаг газа... вентиль аварийного выпуска шасси... шкалу прицела на нуль... Все работало штатно и находилось там, где положено, даже сидение было подогнано по ее росту.

"Ну, с богом!"

Она включила электрический стартер и завела моторы. Пока они прогревались, натянула шлем с наушниками, присоединила шнур шлемофона к разъёмной колодке и сообщила "на башню", что готова к взлету. Связь работала хорошо. Слышимость была нормальной, шумов - мало.

- Взлет разрешаю! - откликнулся командный центр, расположившийся в выкрашенном камуфляжной краской бревенчатом домике, спрятавшемся между огромными ледниковыми валунами чуть в стороне от ВПП.

Первым взлетал поручик Панкратьев, хорошо знавший район боевых действий и взявшийся показать Кире основные ориентиры на местности. Следом за ним она, хотя ширина взлетно-посадочной полосы позволяла взлетать сразу парами, взлетали они все-таки один за другим.