Неожиданность (СИ) - Попов Борис. Страница 33

— Сегодня больше не учимся. Устал.

Глава 10

Хорошо. Пойду на рынок, порисуюсь новым голосом. Если исчезнет, скажу, что переусердствовал или простыл. Ребят нет, попою один, поиграю на домре без ансамбля. Отдохнул и бодро зашагал на базар. Торг встретил обычным шумом. Музыканты были на месте не все. Отсутствовал поэт. Видимо, отходит после вчерашнего. Подошел, поздоровался. Парни тут же бросили играть и петь, сгрудились возле меня.

— Старший! Уже двое подходили, звали петь на следующей неделе! Спрашивали цену. Мы не говорим, ждем тебя. Ярослав домой убежал, имена вызнав, уже пишет, наверное.

Акинфий свое обещание исполнил быстро.

— Ты правильно, мастер, говорил: песня сработает! Сразу дела лучше пошли.

Подошли два иностранца. Один приемлемо говорил по-русски.

— Мы слышать, как вы раньше петь. Очень нехорошо.

Да уж, не Ла Скала.

— Так петь нельзя.

— Вы слушали второго певца. Я еще не пел сегодня.

— Наш Христиан петь лучше!

— А где он?

— Вот наш матрос стоять.

Видимо, скандинавы. Хотелось сразу ошеломить свой коллектив изумительным голосом. Надоело страх наводить угрозами репрессий. Хотелось, чтобы парни мной больше гордились, чем боялись грозного начальника. Чтоб они говорили: да мы, голой филейной частью, под его чутким руководством, викингов, как ежей давили!

— Давай поспорим на рубль, кто лучше.

— Как, — не понял он.

Объяснил. Ребята гляделись удивленными. Голосишко у меня не блистал. Договорились о сумме.

Я ткнул пальцем в матроса: пусть поет первым. Христиан начал. Действительно, очень прилично поет. У нас таких голосов на эстраде много. А мне Игорь мог и польстить, точнее своей работе. Расстанусь с рублем. А ребята не обманут. Скажут: неплохо. Чуть лучше, чем было раньше. И я начал. У моих открылись рты, играть они перестали. Звучала только моя домра. Народ начал сходиться с разных сторон. И, о чудо: рынок смолк! Где-то вдали слышались выкрики. Вблизи — молчание. Раньше: я пою, а они галдят. Торг работал без перерывов. Сейчас кругом благоговейные взгляды, ошарашенные лица. Да, пение облагораживает. И тишина, как в студии звукозаписи. Только звучит мой голос, помогает великолепная домра. Народа все больше и больше. Парни так и не включились в процесс. Никаких лишних звуков. Я закончил. Голос стих. Домра замолкла. Еще немножко тишины. И рев, крики. Парни глядели только на меня. На восхищение народа, хлынувшие в шапку Егора деньги, внимания не обращали. Тихо млели. Иностранцы сунули рубль и испарились. Не до них. А то: так петь нельзя, узнайте европейское звучание… А русский голос заткнул скандинавов за пояс! А через годы будете просто опасаться нам грубить. И, просто нас бояться. Русские идут! И иноземец забывает, как умеет стрелять. Среди них идет соревнование: кто быстрее убежит.

Я снова запел. И пел, пел, пел… Потом устал. А народ требовал продолжать. Вы просите песен, их нет у меня…

Попросил своих: выведите меня отсюда. Колебаний и сомнений не было. Это раньше я был диктатором. Держался на страхе и верном штыке — Иване. Теперь я — харизматический лидер. И могу послать хоть на пулеметы. Будут идти весело: нас САМ послал! И сейчас без колебаний пошли. Перед фанатиками толпа безропотно расступилась. Повел их в корчму. На выходе с торга спросил:

— А сушеная рыба здесь есть?

— Мы покажем!

Да. Выбирать надо лично. Никому и никогда не мог объяснить какая рыба мне нужна. Народом в будущем ценилась другая. Нужную для меня сбывали задешево, страшно при этом радуясь. Рыбца был целый ряд. Завал всего: сом перемежался со щукой и судаком, жерех с лещом и окунем, уклейки и еще куча всяческих речных обитателей. Я вздохнул: нужного, конечно, не отыщешь. И вдруг, среди всего этого изобилия — сушеная вобла! Именно такая, какая должна быть. Мужичок, держащий изрядную вязку рыбы, увидев мой интерес, сильно оживился. Недорого отдам! Я взял одну рыбку в руки. Плотва сильно похожа, но нужного вкуса нет. Это была истинная вобла с волжских берегов. Может есть какой местный вид? Торгаш и на рыбака-то непохож.

— А где ты ее взял?

— В Ярославль ходили с товаром, рванул несколько вязок. Никто не берет, не знают. А деньги позарез. В вязке штук пятнадцать.

— Почем за всю вязку?

— Два рубля!

И аж глаза выпучил от собственной жадности.

— Попробовать бы надо.

— Любую пробуй.

Я выбрал одну, быстро ободрал сторону, куснул. О-о-о! То, что надо. Ухватил деньги из шапки с монетами, которую нес ответственный Иван. Заплатил, взял вязку.

— А еще есть?

— Полно. Я тут каждый день стою.

На этом и расстались, довольные каждый собой. Ванька высказался, что торгаш бы и дешевле отдал. А я бы и дороже взял. Спросил ребят:

— Кто-нибудь есть хочет?

— Сыты пока, старшой.

— А пиво с рыбкой будете?

— Конечно!

Подумалось: я люблю воблу, они явно что-то другое. Выбирайте по ряду, кто что любит. Первым пошел жерех. Тут же хапнули здоровенного копченого леща. Начали по карманам искать деньги.

— Платим из шапки!

— Мастер, это твои деньги.

— Заработали всей ватагой. Одному, может, меньше бы давали.

Народ удовлетворился этой гнилой отмазкой, и понеслось. Жерех и голавль, окунь и уклейка… Я, до кучи, рванул ни разу невиданного мной в прежней жизни здоровенного и дорогущего копченого угря из Ладожского озера. Количество наличности в головном уборе стремительно уменьшалось. Взяли все, к чему лежала душа. Да, богата и изобильна земля наша в 11 веке!

— Вы, вроде, пива любители?

— А ты, старший, кажется, больше по водке?

— С рыбой надобно пивка. Где тут хорошее?

— Лучшее, это там, куда мы обычно ходим.

Понятно. Это не у Олега.

— Идем туда.

Половой встретил как обычно, промел столик грязной тряпкой.

— Вы что будете?

И я начал заказывать,

— Побольше пива!

— Хлеб нужен?

— Немного.

Народу в кабаке было мало. Пивасик появился быстро. Ну начнем! Перехватив домру поудобнее, запел. Половой заинтересовался, потом поразился. Подошел, скрестил руки на груди. Ага, пробрало! Ребятишки играть не могли. Все посетители трактира уже стояли рядом с нашим столиком. Вид у них был обалдевший. Золотой голос великого Новгорода работал в полную силу.

— Еще, — прошептал половой, когда я закончил.

Уважим трактирного ветерана. Вторая песня тоже прошла на ура. Дальше уже просил народ. Я объявил, что устал и хочу пива.

— Да мы тебе, с таким-то голосом, чего хочешь купим!

Попросил парней уладить. Я бойко начал чистить рыбу. Большой навык имею, который в 21 веке делалось все труднее реализовывать. Вся вобла уже только возле Астрахани да в Каспийском море плавает. А тут, наверное, в любом месте Волги такой клев, только подсекай и тащи!

— Слышал я тебя раньше — не было такого!

Это выступил один из обедавших. Наврал и купцу про голос, который то появится, то исчезнет, как град Китеж. Молодцы вернулись. Половой побежал обслуживать посетителей. После короткого концерта, всех пробило желание выпить водки, вина, пива и заодно заесть это все. Хозяин корчмы должен быть мною доволен. Бесплатно на него сегодня работаю. Дочищая воблу, оглядел своих орлов: никаких признаков желтой линии, даже у певца. Налили пива, дернули. Действительно, великолепное! Даже у меня, отнюдь не любителя, вызывает чувство радости. Примерно таким, наверное, оно и должно быть, как свежесваренное чешское изделие. Скоморохи весело поедали своих щук и лещей, а я наслаждался радостями далеких берегов. Подошел хорошо одетый господин. Ни здравствуйте, ни привет, ни даже кивка головой. Наглый и высокомерный. Объявил:

— Я дворецкий боярина Твердислава из рода самих Михалчичей!

О как! Долгая пауза. Может ждал, когда мы будем шапки ломать и поклоны бить? Не дождался. Как ели рыбу, так и едим. Спросил своих:

— Посадник?

— Нет.

Наконец челядинец продолжил.