Неожиданность (СИ) - Попов Борис. Страница 60

Затем я, обозлившись, как обычно, выгнал коров обратно на проселочную дорогу. Поэтому, ну что смеяться над обомлевшим пареньком-пастушком? У него злоба, то ли не успела прийти, то ли просто была не выражена в организме. Мы все разные, и не каждый может стать ратником.

После обеда в калитку опять заломились. Заказали еще и фаэтон, с откидным, как положено, верхом. Я в каретах разбирался хорошо — прочел как-то для интереса статью с картинками в Интернете. После неведомых манипуляций кудесника с моим мозгом, память не только стала жадно брать знания, а и отдавать по первому требованию даже накопленную ранее информацию.

Сразу сказал, что это будет подороже прежних вариантов, потому что откидные бока и верх нужно будет делать из хорошо выделанной, легко складывающейся кожи, а ее крепить к металлическим дугам. Все это гораздо дороже досок. Окон не будет вовсе или можно сделать без стекол и слюды, с занавесочками или без? Спросил, сколько делать мест для пассажиров: одно, два или четыре? Уточнил, кто будет править: кучер или сам ездок? От всего этого цена будет меняться.

У человека боярина от умственной перегрузки аж глаза стали косить. Попытки запомнить все, что выдумал злобный ведун, явно терпели крах. Закономерным виделся такой исход: прийти к боярину и доложить, что могут сделать только как у соседа, в ту же цену.

А меня уже обуяло неуемное желание сделать что-то новое с добавками в изделии от других мастеров — теперь это пусть будут кожевенники.

— Читать умеешь?

Он закивал.

— Жди меня здесь.

Побежал в дом. Береста, перья, чернила у ведуна были. Получил и присел за стол в приемной. Все, из чего нужно будет сделать выбор заказчику, нарисовал и подписал. Старался сделать все покрупней и попонятней.

Сунул листы посыльному: читай вслух. Тот плоховато прочел. Давай еще раз. Следующая читка прошла успешнее. Ну все, теперь ему усиленно напрягать нетренированные память и мозг больше не будет нужно.

— Езжай к хозяину. По дороге где-нибудь еще потренируйся.

Его ропот я пресек.

— Тебе на службе надо отличиться, проявить себя. А мне наплевать — у меня начальников нету, отчитываться не надо. Можешь врать все, что угодно: ведун долго писал, писали потому, что непонятно объяснял. Делай что хочешь, но заказ чтобы был! На деньги плевать, мне это сработать будет интересно. Непонятно что будет боярину, я сам к нему съезжу, объясню. Не явишься ко мне за неделю, найду твоего хозяина и тебя за дурость опорочу!

Поглядев на его растерянную личность, понял, что теперь нюансов и уверток можно не ожидать. Ох и грозен, видать, благородный господин, ох и грозен… Я ушел в дом.

Но день положительно переставал быть томным. Собаки бесились и лаяли не умолкая. Кого там еще принесло? Ко мне ходили гораздо чаще, чем к Игорю, поэтому решил выйти сам, а не гонять хозяйку.

И что же? Мой же дурила, стоя у калитки, бубнил писульки с бересты. Прогнал его беспощадно. Перед этим, поняв, что он из того типа людей, у которого без четких и подробных указаний любое дело идет с трудом, скомандовал, чтобы шел в ближайший трактир и там читал, сколько влезет, а тут людям отдыхать не мешал.

Не успел поваляться и отдохнуть после работы с заказчиком, подошли звать лечить. Попытался передать вызов Игорю, у него пациентов было маловато. Этот номер не прошел: велено было приводить только меня! Пришлось ехать.

Встретила женщина, лет сорока-сорока пяти. Цвет кожных покровов и слизистых нормальный, сыпи на коже лица и кистей рук нет. Так, заработало описание внешности пациента, выученное еще в 20 веке. Переключимся на другой диапазон: из линий ни одна не изогнута, не изменила местоположение. Появления тревожной окраски нет. Так, ведуны снова не удел.

А дамочка все говорила, и говорила, говорила:

— Я уже была у одного из ваших, любые деньги предлагала. Он попробовал внушить мне, что я здорова! Каков подлец, не находишь? Или вы все так лечите? У него ничего не получилось и денег не взял.

Да, она еще и не гипнабельна, к сожалению.

А речи хозяйки все лились и лились.

— И травки пила, и святую воду, и мощам святых молилась, и к знахаркам возили…

Пора или уходить, или попробовать использовать знания, полученные от волхва. Боярыня вновь привлекла мое внимание:

— А говорят, ты лучший из лучших! Лечишь безнадежных, тех, кому отказали другие лекари, детей. Приезжаешь единственный из всех на дом и деньги за это берешь небольшие. Всех вылечиваешь. Можешь день и ночь сидеть возле больной, не спать и не есть, и так три дня!

Да уж, Новгород город по моим понятиям небольшой, знати круг узкий, новость облетает город в считанные дни. Рассказам не было конца, пациентка оказалась слишком говорлива.

— А у меня, как и вчера, с сердцем неладно: то жжет, то печет, то крутит. Старуха с косой, видно, уже подошла. Другое ничего не болит, все отлично.

Болезнь была ясна — это ипохондрия, думал я. А вот, кстати и лазейка. Выключил у нее сознание. Боярыня уронила голову на грудь, вся обвисла. Да, надо было ее положить, вдруг бы упала и расшиблась, я бы себе не простил. Обмишурился, старый!

А кудесник-то я еще молодой. Открыл ее мозг. Оттянул защиту от чужого влияния. И начал вводить то, что теперь женщина будет считать непреложной истиной. Она сама это видела, и сама это испытала.

Вода мокрая, огонь обжигает. Я запихнул информацию к сведениям, которые абсолютны для любого человека.

Ведун лечил ее пять дней, дольше, чем любого другого. Ее болезнь была страшна. Всегда надо свои идеи перекладывать мыслями больного, типа как закладывать ребра жесткости. Лекарь убивался, как мог, не ел и не спал. Говорить об этом нельзя никому, даже самым близким. Это страшная тайна, и хранить ее надо всегда! И ведун сделал невозможное — вылечил навсегда! Спас жизнь!

По ходу убрал ей варикоз вен голеней, полученный от нагрузки при родах. Возвратил защиту мозгу. Ну, что же, пора включать дамочку.

Она пришла в себя. Стала глядеть на меня. Я устал зверски. Сидел в холодном поту. Боярыня погладила меня по плечу.

— Бедный, как ты трудился…, пять дней не спал, не ел, разве так можно?

Можно, еще как можно. Мне полежать бы. Сидя, меня качало. Да уж, досталось неопытному волхву, ничего не скажешь.

— Сейчас тебя уложат.

Хозяйка похлопала в ладоши. Тут же ворвались две крепкие тетки, видимо, дежурившие в коридоре.

— Может тебя вообще отнести? — так сейчас ратников позову.

— Дойду потихоньку.

— Глашка, Машка отведите потихоньку ведуна в комнату Ксюшки, там свежее постелено, разуйте и уложите на кровать. В дороге, не дай бог, уроните, отдеру обеих на конюшне, как сидоровых коз, месяц лежать будете. Дежурить возле двери, с другой стороны. Если похлопает, как я, забегайте и делайте все, что ведун скажет. Меня не ищите! Пока он тут, другого хозяина у вас нет! Мастер, готов? Пошли!

Четыре крепкие женские руки поставили меня на ноги, которыми мне осталось только передвигать. Боярыня шла сзади и следила за процессом. В комнате Аксиньи упал на топчан. Уф, еле дошел.

Кроссовки с меня тут же сняли. С ними, при всех переодеваниях, летом не расстанусь. Я их, собственно, за три дня перед перебросом и купил. Раздеваться отказался.

Хозяйка спросила, что я буду кушать? Попросил жареного сома. Подумалось: сейчас полежу с пол часика… и утонул в волнах ласковых сновидений. Там лес и дол видений полны… Проснулся через три часа, бодрым и отдохнувшим. А то иной раз встаешь, квашня квашней: руки и ноги еле двигаются, в глаза как будто песка метнул кто-то, головушка варить отказывается, дикое желание опять уснуть, совершенно неосуществимое, что тебе тут же доказывает организм.

Жрать хотелось страшно. Нужно сейчас поискать туалет, а потом боярыню. Выскочил из комнаты и оба-на, а я про них и забыл. Женщины стояли, как каменные идолы неведомых племен, исчезнувших в мрачной тьме очень давних веков.

— Ну что, девчата, заждались?.. — спросил я весело.