Колдовство - не грех, а средство выживания (СИ) - "ved'. Страница 4

— Выше давай, — прикрикнул Лис, — и быстрее, а то рискуешь не дожить до обеда.

— Почему?

— Доползешь сюда — скажу.

И я полезла, пуская изо рта струйки пара, как очень сердитый самовар. И вот, спустя пару щепок я уже сижу на ветке рядом с Лисом, пытаясь отдышаться.

— А теперь посмотри вооон туда, — тонкий палец ткнул вниз.

Я медленно опустила глаза, предчувствуя, что увиденное мне не понравится. У подножия елки сидело какое-то существо, не похожее ни на одно раньше виденное мной животное. Оно было серое, покрытое чем-то вроде чешуи, из пасти торчали щупальца, да еще оно имело шесть лап. Страховидла какая!

— Что ЭТО? — охрипшим голосом спросила я, отказываясь верить своим глазам. Когда началась война, мне было всего пять, но я отлично запомнила этих существ. Они все отличались размером, наличием шипов, рогов, когтей, клыков, щупалец, но перепутать их с обычными зверушками было очень проблематично.

— Тварь с изнанки, — подтвердил мои опасения Лис.

— Но откуда она здесь взялась?

— Не знаю, видимо, где-то недалеко произошел разрыв.

Я поежилась. Этот мир и изнанку разделяет Грань. Она защищает нас от потусторонних существ. Во время войны Грань начала расползаться, и сюда полезла всякая нечисть. Её тогда уничтожили, Грань залатали. Но небольшие прорывы все же случались. Если их не закрывали, они увеличивались, словно дыры в одежде, и оттуда ползло все больше существ. Это все мне объясняла мама. Я видела, как она латает Грань. Сейчас, когда магов уничтожили, прорывы закрывались специальными амулетами, в которые были встроены кристаллы. Такие имелись у правящей верхушки и в каждом отделении стажи.

— Что будем делать? — спросила я, и в это мгновение ель сотряс мощный удар. Я от неожиданности свалилась с ветки, но в последний момент была подхвачена за куртку.

— Мы тут долго не высидим, — Лис деловито достал из голенищ сапог кинжалы, — надо постараться прибить эту тварь прежде, чем она до нас доберется, — и он перепрыгнул на соседнее дерево. Я последовала за ним, прекрасно зная, что обычный кинжал не способен причинить вред существу с изнанки. Тут нужно чистое железо, еще лучше — серебро.

Кинжал Лиса попал твари в глазницу. Та взвыла и… отрастила крылья.

— Беги, я прикрою, — распорядился парень.

— А ну стой, дурак! — но он уже меня не слышал: спрыгнул вниз.

И как удачно, прямо ей на хребет. Тварь досадливо мотнула головой и завертелась на месте, отчаянно работая крыльями. Я соскользнула в снег и огляделась. Бежать я не собиралась: во-первых, оно меня догонит, как только расправится с Лисом, а во-вторых, я не собиралась дать ей это сделать. Как-то же маги с ними борются! Вот только знать бы еще, как… Лис слетел с существа и упал в сугроб. Я сложила ладони лодочкой, выпуская в них свою энергию. Потом резко развела руки в стороны, швыряя образовавшийся сгусток в чудище. Получилось! Светящийся комок стремительно набрал скорость и полетел в заданном направлении. Слегка промазала. Твари лишь снесло одно крыло. Она жутко взвыла, упала в снег, потом развернулась и поползла в мою сторону, оставляя за собой кровавый след. Энергия потекла из меня неожиданно, и я едва успела направить ее на воющее существо. Из ладоней струями хлынуло белое пламя, захватило в кокон тварь и расплавило ее под леденящий душу потусторонний вой, попутно растопив снег на всей поляне. Я замерла, неверяще глядя на горстку пепла, в которую превратилось потустороннее чудище. Это я его так? Ну конечно, я. Больше-то некому. У меня получилось! Уффф. Коленки подкосились, и я осела на землю.

— Элис! Ты как? — ко мне подбежал Лис.

— Надо найти и закрыть разрыв, — прошептала я, поднимаясь, — откуда она пришла?

Разрыв мы обнаружили быстро. Он зиял черной дырой в паре вершков над землей. Я попросила парня отойти и закрыла глаза, вспоминая хрупкую женскую фигуру с развевающимися черными, как смоль, волосами. Папа говорил, что я очень на нее похожа, только глаза другие и цвет волос. Не думать об этом! Глубокий вдох… Я мысленно взялась за края разрыва и потащила их друг к другу. Это было сложно: казалось, что я пытаюсь слить воедино две противоположных стены в довольно широкой комнате. На лбу выступили капельки пота. Я приоткрыла глаза и довольно отметила, что дыра медленно, но верно превращается в черную щель.

— Obsecro! Prope, — слова из прошлого, которое я так упорно пыталась забыть, легко всплыли в голове. Получившаяся трещина полыхнула белым и исчезла, а я упала на четвереньки, тупо пялясь на появляющиеся на снегу красные точки. Кажется, это у меня из носа. А потом наступила темнота.

***

Мне под нос сунули что-то дурно пахнущее. Я тихо застонала и села.

— Пей, — Айза вручила мне чашку с травяным отваром. Я послушно выпила напиток и легла обратно. В небольшой комнате столпилась вся компания. Я от такого внимания ничуть не смутилась и сообщила:

— Мне холодно, а еще есть хочется.

Нет, вы видели? Меня не только не отправили тренироваться (хотя, я подозреваю, что это случилось еще и потому, что за окном была непроглядная темень), а отнесли в кресло у камина, укутали пледом и всучили большой кусок пирога. И кто? Предводитель разбойников собственной персоной. М-да, дела… Я откусила пирог и задумчиво его зажевала. И что, так всегда будет? Как только я переколдую, все — прощай, сознание, здравствуй, холод? Надо что-то с этим делать. Только вот что? А, ладно, потом разберусь, а сейчас можно просто насладиться зимним вечером, посмотреть на огонь и послушать тишину. Словно в ответ на мои мысли в лесу завыли волки. Все разбрелись: кто спать, кто на ночную прогулку — проверить, все ли тихо, и только старший разбойник остался сидеть на ковре у кресла.

— Див, — тихо спросила я, — а почему ты взял меня к себе?

Мужчина долго молчал, глядя в огонь. Я уже решила, что не дождусь ответа, когда он заговорил:

— Разбойниками не рождаются, малышка. У меня тоже была семья. Жена погибла при родах, оставив мне замечательную дочку, — лицо Дива словно потеплело от воспоминаний о ребенке, — она унаследовала от матери магический дар, — между бровями разбойника пролегла морщина, он вздохнул, — когда меня не было дома, к нам в гости заявилась Инквизиция… — он запнулся и замолчал.

Я отставила кружку и молча погладила Дива по плечу. Я знаю, как это тяжело: лишиться самых близких людей, и даже врагу бы такого пережить не пожелала. Сначала это очень больно, в разы хуже, чем когда тебя стегают плетью, а потом внутри появляется давящее ощущение пустоты, становится безразличен окружающий мир со всеми его красками… Тогда я пообещала себе выжить, несмотря ни на что, чтобы быть твердо уверенной в том, что столько жизней отдано за меня не зря.

— Ты очень на нее похожа, Элис, — тихо произнес Див, опуская голову мне на колени, — нет, не внешностью, а своим поведением, характером, такая же маленькая и хрупкая.

Я перебирала тронутые сединой волосы и размышляла о том, что в этой жизни все происходит совсем не так, как нам хотелось бы. Но все же, несмотря ни на что, она прекрасна и удивительна. В ней даже обычные разбойники с большой дороги могут оказаться великодушными людьми…

Снаружи заскрипел снег, сминаемый под чьими-то торопливыми шагами. Див поднялся и выжидательно уставился на дверь. Мгновенье спустя в комнату влетел запыхавшийся Билл:

— В лесу стража. И с ними несколько Ловцов. Они взяли след по остаточной магии, Элис нужно уходить. Немедленно.

Див коротко выругался. Я метнулась в нашу с Айзой комнату, запихала в сумку запасную одежду, обулась, натянула полушубок, схватила метлу и вернулась в комнату. Ловцы. Это плохо, очень плохо. Они легко вычисляют магов, а потом направляют на них Инквизицию, ну или «любезно» доставляют в камеру, а там уже… Так что вариант тихонечко отсидеться неподалеку, а потом преспокойно вернуться обратно отпадает. Они вычислят меня по ауре. Разбуженная суетой Айза собирала для меня узелок с едой, Лис сунул мне оружие и мешочек с деньгами: