Зимняя сказка (СИ) - "Stacey". Страница 25

— Не я, а Август решил отправиться этом путем.

— Если бы конь был в состоянии сам везти меня, куда мне требуется, у меня не было бы кучера, — фыркнул Элжерон, вызвав у мужчины добродушный смех.

— Хорошо, зачем Вам в церковь? — настойчиво переспросила баронесса.

— Никогда не поздно отправиться замаливать грехи перед господом нашим, — Элжерон пожал плечами. — Хотя на самом деле я бы хотел убедиться, что Вы вправду вхожи в церковь, и нет никакой демонической силы, овладевшей Вами.

— Что ж, пусть будет так. Я не посещала приход две недели с момента отъезда из Лондона, но не думаю, что что-либо изменилось с тех пор…

Сани проехали мимо последнего жилого дома, и вывернули на прямую дорогу, ведущую к статной католической церкви. Высокий шпиль ее башни, скрывающий в своих каменных недрах единственный колокол, тянулся к нему, словно свеча, манящая своим светом господа, привлекающая его внимание к речам тех, кто приходил сюда на каждую воскресную и праздничную службу.

— Красивое здание, — отметила Маргарет, рассматривая церковь, ко входу в которую подъехали сани. — Правда, у нас в Лондоне церкви намного больше.

— Для одной деревни не требуется огромная церковь, — Элжерон спрыгнул с саней, отмечая, что дорожка перед зданием и лестница, ведущая внутрь, уже были тщательно очищены от снега. — Прихожан не так много. Идете?

— Думаете, я убоюсь войти в храм господень? — фыркнула баронесса. Она грациозно самостоятельно спустилась с саней, даже не дождавшись, пока граф обогнет их и предложит свою помощь.

— Отнюдь, — улыбнулся уголком рта Элжерон.

Он подождал, пока с козел грузно спустился Томас, и только тогда отправился к дверям церкви. Граф взялся за тяжелое металлическое потертое кольцо, словно свитое из нескольких тонких прутьев воедино, и потянул его на себя, пропуская Маргарет. Девушка, несколько надменно приподняв подбородок, медленно вошла в полумрак церкви. Томас зашел за ней следом, тут же уйдя в сторону и заняв свое излюбленное место на одной из скамей, стянув с головы меховую шапку. Элжерон не тревожил его в его безмолвной молитве, и окинул взглядом широкий зал. В центральном проходе, с двух сторон обрамленном рядами длинных деревянных скамей, стоял юноша в черной рясе, и не спеша подметал выложенный плиткой пол.

— День добрый, Алан, — обратился к нему граф, узнавая. Парень поднял голову, но посмотрел не на Элжерона, а на его спутницу. Он выпучил глаза, и графу показалось, что вот-вот — и у него отвиснет челюсть. Элжерон ощутил легкий и неожиданный укол ревности от подобного внимания, и прокашлялся.

— Алан, отец Андрес здесь? — зычно произнес он, и его голос взлетел под своды храма, разбившись о них каплями эха. Парень вздрогнул и засуетился.

— О, граф МакЛавингтон, рад приветствовать Вас сегодня в нашем приходе! — он нервно отвесил ему поклон, и Элжерон заметил его быстрый взгляд на шапку, которую забыл снять. Граф стянул с себя убор, мысленно сетуя, что не сделал этого сразу же.

— Позови отца Андреса. У меня к нему есть разговор.

— Конечно, конечно, сию минуту, — закивал юноша, и поспешным шагом отправился в подсобное помещение.

Элжерон с облегчением выдохнул, и размеренно прошелся по проходу к алтарю. Прямо за ним возвышался прекраснейший цветной витраж, словно заключивший в стекле по капле каждого цвета радуги. Утреннее солнце, льющееся сквозь него, растеклось на коричневой плитке разноцветными лужами, радующими глаз своей яркостью, и граф невольно остановился на его границе, не решаясь наступить на эту красоту.

— С чего Вы вдруг стали столь надменны? — шепотом спросила у него Маргарет, вызвав недоумение. Он не ожидал, что девушка отправится за ним следом.

— Отчего Вы решили, что я надменен сейчас? — так же шепотом полюбопытствовал Элжерон.

— Не сейчас. А когда говорили с тем молодым послушником. Вы словно собрались испепелить его одним лишь взглядом. Что же он такого Вам сделал?

— Предполагаю, что Вам почудилось, — уклончиво ответил Элжерон. — Свет в этом месте столь изменчив, должно быть, его луч непривычно отбестнул в моих глазах.

Дверь подсобного помещения отворилась, и показался отец Андрес, один, без своего послушника. Настоятель церкви был в возрасте, приближающемся к шестому десятку лет. Седые редкие волосы всегда были аккуратно зачесаны назад, отчего его внешний вид приближался по благочестивости к святому. На его груди болтались на цепочке неизменные небольшие очки с круглыми стеклами. Отец Андрес подошел к графу и приветливо улыбнулся ему уголками губ, отчего лицо собралось во множество счастливых морщинок, что будто доказывали, что этот человек прожил жизнь, полную добрых деяний.

— Доброе утро, мистер МакЛавингтон. Как я рад видеть Вас сегодня! Вы столь нечастый гость у нас. О, и… — он растерянно повернулся к Маргарет, — …мисс?

— Это моя гостья, мисс Маргарет Кинсрайт, баронесса.

— Очень приятно, — кивнул ей Андрес. — Позвольте… — он озадаченно замолчал, переводя взгляд между Элжероном и его спутницей. Внезапно его словно осенила какая-то мысль. Он округлил глаза и начал потрясенно задыхаться. — Ох… ох… граф, неужто Вы… и в мою церковь привели… Остепениться решили?..

— Отец Андрес, успокойтесь, — утомленно вздохнул Элжерон.

— Ох, баронессу привели, наш граф-то!

— У Вас давление подскочило, — отметил граф.

— Давление? — священник поднял на него взгляд.

— Да. Давление. У Вас скачет давление, когда Вы нервничаете, — напомнил мужчина. — Баронесса приехала на несколько дней по делам.

— Делам?.. — с лица отца Андреса медленно начала сползать растроганная улыбка. — О… Простите, мисс Кинсрайт… — священник виновато приподнял брови. — Наш граф, знаете ли, такой затворник, что увидеть его в чьей-то компании, еще и в столь приятной, такая редкость, что я невольно… Ох, что же Вы столь бледны, дочь моя? — Отец Андрес заботливо взял ее ладони в свои. — Вы замерзли, пока добирались сюда?

— Баронессе нездоровится, — уклончиво ответил за нее Элжерон. Маргарет выглядела такой растерянной, что, похоже, не была в состоянии и слова вымолвить от восторженной реакции, которую она получала от каждого жителя деревни. — Она прибыла с целью подлечиться.

— О, я понимаю, — с прискорбием покивал головой священник. — Вы молились Пресвятой Богородице? — спросил он Маргарет.

— Отец Андрес… — выдохнул Элжерон.

— Испытание, выпавшее на Вашу долю, несомненно, тяжкое бремя, — начал голосом проповедника вещать тот, ничуть не обратив внимания на попытки графа остановить его благоговейный поток. — Но каждому господь посылает по силам. Вы справитесь с недугом, дочь моя, главное — молиться, и делать это от всего сердца.

— О… я… конечно, — Маргарет мило улыбнулась священнику, очевидно, не желая в данный момент вступать с ним в дискуссию, и имея собственный взгляд на эту тему.

— Я помолюсь о Вашем исцелении, — пообещал отец Андрес.

— Отче, — привлек его внимание граф, — все же, я прибыл сюда с определенной целью. И, надеюсь, Вы не будете излишне удивлены моей просьбой…

— Более, чем когда Вы потребовали ни с того, ни с сего выкопать траншею посреди церковного двора? — фыркнул священник, забавно подпрыгнув от негодования, вызванного давней историей. Элжерон тяжко вздохнул.

— Я ведь объяснял. Здание церкви построено в низине, здесь когда-то давно протекала река, паводки — это нормальное явление для этого места, и траншея была вырыта для отвода воды. Неужто Вы были бы более счастливы, если бы все усопшие всплыли на кладбище и махали вам костлявыми руками?

— Вы это объяснили уже после того, как привели с собой десяток крепких мужчин, и территорию церкви пересек окоп! — парировал священник.

— Мы закопали его, едва я разобрался с паводком. И недели не прошло, — закатил глаза граф.

— Вот. Это то, что беспокоит меня больше всего, мистер МакЛавингтон. — Отец Андрес с суровым выражением на лице погрозил ему пальцем. — Вы играете в бога! А он этого крайне не любит, знаете ли, это страшный грех! Когда Вы были на исповеди в последний раз?