Жнец - Лисина Александра. Страница 15

— Все в порядке, — хрипло выдохнул я, когда почувствовал, что снова могу говорить, и успокаивающе махнул слугам, чтобы не суетились. — Хватит. Не мельтешите. Сейчас до конца оттаю, и можно будет попробовать еще разок.

— Какое «еще разок»?! — схватился за голову Нортидж, а примчавшийся на крики садовник одарил меня укоризненным взором. — Хозяин, вы в своем уме?! Кто ж вас оттуда вытащит, если вы совсем окоченеете?!

— Как кто? Мелочь, конечно.

Нортидж покосился на куклу с явным сомнением. Я же, собравшись с силами, все-таки встал с земли и, протянув Мелочи руку, с улыбкой добавил:

— Она сможет. Она способная. Да?

— Дсь! — подтвердила та, ловко запрыгивая на ладонь.

— Вот и отлично. Кстати, скажи-ка, Нортидж, а насколько хорошо ты меня сейчас видел?

— Ни насколько, — насупился дворецкий, а садовник быстро-быстро помотал головой. — Вас вообще было не видать. Даже в магическом плане. Как сквозь землю провалились оба. Но если вы считаете, что ради невидимости стоило так рисковать…

Я благодарно потрепал Грозу по холке.

— Очень даже стоило. Так что давай, зови Марту — пусть разогревает обед. Я снова проголодался. А потом надо будет еще разок сходить на нижний уровень и постараться пробыть там чуточку подольше.

В этот день я еще не раз спускался на нижний уровень под неодобрительными взглядами слуг. Однако очень быстро понял, что просто так привыкнуть к безумному холоду не получится — на это уйдут годы, как в мою бытность учеником. Быть может, целые десятилетия, но у меня не было столько свободного времени, поэтому пришлось изобретать другие способы выжить.

Наращивание брони помогло увеличить время нахождения на нижнем слое, особенно после того, как я закрыл голову глухим шлемом и почти перестал дышать. Из обычного мира перемещаться туда оказалось крайне опасно — резкий контраст между теплом мира живых и безумным холодом мира мертвых в несколько раз ускорял процесс замерзания, так что я едва не сдох, когда опробовал этот способ. А вот плавное соскальзывание из соседнего слоя получалось проще всего. И задержаться внизу я мог немного дольше, поскольку, тело успевало хоть как-то перестроиться и начать готовиться к экстремально низким температурам.

Над тем, как ускорить этот процесс, я ломал голову до самого вечера. Но идея, как обычно, осенила меня совершенно неожиданно. И была проста как подоконник: раз уж я не могу согреться на темной стороне с помощью одного слоя брони, то кто мешает создать два? Или три? Кто мешает надеть их один на другой так же, как мы одеваем детей в сто одежек в морозы? Слои же необязательно должны быть толстыми — достаточно, чтобы между ними оставалась узенькая прослойка тепла. А затем еще одна. И еще… Осталось только сбегать на темную сторону и прикинуть, сколько слоев понадобится нарастить, чтобы больше не умирать от холода.

Путем проб и ошибок где-то к полуночи я выяснил, что для более или менее комфортного пребывания на нижнем уровне мне понадобится пять полноценных слоев брони. Когда их становилось больше, шлем получался слишком толстым, и обзор сокращался до неприемлемого расстояния. А если меньше, то находиться внизу дольше трех ударов сердца я был просто не в состоянии. В том плане, что моргать еще получалось, а вот нормально двигаться и махать секирой, увы, нет.

К сожалению, на вопрос, почему на нижнем уровне не работали линзы, ответа я так и не нашел. Однако по большому счету в них не было необходимости — стоя на дне, я был абсолютно невидимым для тех, кто находился выше. А вот то, насколько они оставались досягаемыми для меня, еще требовалось проверить. Ведь умрун каким-то образом видел Криса и Хокк, так что, скорее всего, живых с этого уровня распознать все-таки было можно. Хотя, возможно, не всех и не всегда.

А еще неожиданно выяснилось, что визиты на нижний уровень сжирали мои резервы с устрашающей скоростью. Если на привычном слое я мог пребывать целыми сутками, то максимум, что я сумел добиться сейчас, — это шестая часть свечи, если считать в реальном мире. После чего на меня напал такой жор, что я в один присест уничтожил все запасы обомлевшей от восторга кухарки и был готов сожрать хоть подошву от сапога, лишь бы заглушить обуявший меня звериный голод.

— Надо бы еще накопительных амулетов прикупить, — озабоченно пробормотал Нортидж, когда еды на кухне не осталось. — Так вы будете быстрее восстанавливаться, хозяин. А еще лучше — с собой их брать, чтобы восполнять силы по мере того, как Тьма их съедает.

— Разве на темной стороне не опасно пользоваться магией? — осторожно уточнила Марта, убирая со стола посуду.

Я задумчиво поскреб подбородок.

— Вообще-то на нижнем слое я не заметил следов магии. Ни вокруг нашего дома, ни около соседних, хотя защита там стоит ого-го… так что не исключено, что на этом уровне она вообще не работает. Или работает, но не оставляет следов.

— Вы опять хотите туда отправиться и проверить? — неожиданно насторожился Нортидж.

Я зевнул.

— Конечно. Но не сегодня.

— Вот и правильно, — поддержала меня кухарка. — Спать давно пора, мастер Рэйш. А у вас еще Мелочь не кормленная.

Я удивленно поискал глазами куклу и нашел ее на соседнем столе, возле старательно начищенного чайника. Маленькое чудовище задумчиво перебирало разлохматившиеся кудри и осторожно трогало нарисованное лицо. Причем чем-то оно, похоже, Мелочь не устраивало, потому что через некоторое время кукла метнулась к очагу и, окунув костяшку в золу, принялась старательно подводить глаза. Причем после каждой черточки она придирчиво изучала отражение, после чего раздраженно стирала нарисованную линию, а затем бежала за очередной порцией сажи и начинала все заново.

Потом она занялась чисткой лапок, став невероятно похожей на прихорашивающуюся муху. Она точно так же разгибала каждую конечность, зачем-то вытягивала ее, снова сгибала. После чего выдавливала из пасти капельку густой, но абсолютно прозрачной слюны и быстро-быстро втирала в сочленения между костяшками.

Пожалуй, именно тогда я впервые задался вопросом — а что же в действительности представляет собой это создание? И чем именно оно питается? Судя по зубам, Мелочь должна быть хищной. Однако я ни разу не видел, чтобы она пожирала нежить или смотрела голодными глазами на людей.

Безусловно, какую-то энергию она получала от меня. Вернее, от перстня. Скорее всего, этого хватало, чтобы нормально существовать, но вряд ли куклу изначально задумывали такой мелкой и неказистой. К тому же пусть не физически, но хотя бы в плане разума она действительно развивалась. И если предположить, что ее создавали в качестве защитника, то могло ли быть так, что Мелочь способна стать чем-то большим, чем обычная кукла?

Перейдя на темную сторону, я по-новому взглянул на своего духа-служителя, и Мелочь, почувствовав мой взгляд, немедленно обернулась. За целый день, что мы провели вместе, наша связь заметно окрепла, и мне больше не надо было тревожить поводок, чтобы уловить эмоции куклы: досаду, едва уловимое раздражение и необъяснимое разочарование, которое она испытывала всякий раз, когда видела собственное отражение.

— Что же тебе в себе не нравится? — задумчиво проговорил я, глядя на быстро отвернувшуюся куклу. — Думаешь, с твоим отражением что-то не так?

Мелочь тревожно переступила лапами, но не обернулась. И она явно чувствовала неловкость оттого, что ее застали за столь неподобающим занятием.

— Иди-ка сюда, — позвал я и протянул руку. А когда досадливо фыркнувшая кукла на нее запрыгнула, так же задумчиво добавил: — Чем ты должна питаться, чтобы нормально расти?

Мелочь замерла.

— Да и как ты сможешь меня защитить, оставаясь такой маленькой?

— Рсь, — вдруг тихонько выдала она, подняв голову. — Р-р-рсь!

— Значит, все-таки будешь расти? — догадался я, а призраки удивленно переглянулись.

— Дсь! — встрепенулась кукла и дважды щелкнула костяшками, чтобы показать, что я правильно ее понял.