Жнец - Лисина Александра. Страница 66

Прислушавшись к себе, но не ощутив внутреннего протеста, я решил пойти дальше и позволил Тьме охватить не только руки, но и остальное тело. Мысль о надежной, способной защитить не только на темной стороне броне теплилась в моей голове уже давно. Но лишь сейчас я неожиданно понял, как ее можно реализовать. И уже не удивился, когда прямо на глазах поверх домашней одежды начал стремительно нарастать знакомый доспех.

Тьма воспроизвела его с поразительной скоростью и с такой невероятной точностью, словно ей это ничего не стоило. Прочные, внешне похожие на кожаные, перчатки… высокие сапоги на толстой подошве… приятная прохлада нагрудных пластин и потрясающая легкость матово-черного, слегка шершавого на ощупь материала, которым Тьма с такой щедростью изволила меня одарить. Надев его снова, я внезапно понял, как же мне его не хватало. Будучи неспособным носить тяжелую броню на темной стороне, я и в реальном мире не стремился обвешиваться железом. Ни к чему привыкать к тяжести доспеха, если при переходе через границу он превратится в труху. Но теперь эта проблема самым неожиданным образом решилась. И меня поглотило всеобъемлющее, редкое для темного мага ощущение правильности происходящего.

В какой-то момент до меня также дошло, что по большому счету мне больше не требовалась ни новая одежда, ни обувь, ни оружие — все, в чем я нуждался, с легкостью могла воссоздать Тьма. Прямо здесь, в реальном мире. Точно так же, как она делала это на темной стороне. Более того, как и там, я теперь мог прятать доспех под подаренной ею одеждой. А при желании мог вообще его не снимать и время от времени лишь придавать ему нужную форму. Какая разница, будет ли это камзол, стальная броня или просто нательная рубашка? Я стал свободен в своих желаниях. И только что получил доказательства того, что даже в обычном мире маг способен жить, при этом оставаясь во Тьме.

Эта идея была диковатой, безумной, но невероятно заманчивой. А сама мысль о том, что в действительности для спокойной жизни мне, кроме Тьмы, ничего больше не нужно, оказалась настолько соблазнительной, что… подумав, я решил с ней пока не спешить.

Единственное, что мне захотелось проверить немедленно, это мысль об оружии. Становиться уязвимым в реальном мире после того, как ощутил себя почти бессмертным во Тьме, всегда было очень досадно. Но если я оказался прав насчет брони и одежды, то что мешает материализовать здесь и безотказную помощницу, которая не раз спасала мне жизнь?

Почувствовав, как твердое древко толкнулось в руку, я машинально сжал пальцы и перевел взгляд на отточенное до бритвенной остроты лезвие. Хм. Вот, значит, как ты смотришься при свете дня? Оказывается, ты не просто не имеешь блеска — как и доспех, ты, моя красавица, поглощаешь свет. Поэтому в отличие от простой железки ни когда не сверкнешь, случайно попав на солнце. Не выдашь себя блеском. А вырвешься из темноты бесшумной тенью и смахнешь башку любому, кто рискнет оказаться на рас стоянии удара.

Заметив какое-то движение на подоконнике, я быстро повернулся в ту сторону, одновременно приподнимая лезвие, но это оказалась всего лишь Мелочь. Пробравшись в кабинет по темной стороне, она сидела у окна и внимательно изучала доспех из Тьмы. Причем с таким странным видом, что поневоле захотелось спросить: каким же она видит меня сейчас? Человеком ли? Магом? Или же с того уровня, где она находилась, в моем полупрозрачном силуэте ничего не изменилось?

Едва я подумал о возвращении на темную сторону, как доспех на мне ощутимо поблек, а секира в руке стала полупрозрачной. Нет, она не исчезла совсем. Мои пальцы по-прежнему ощущали прикосновение к древку. Я чувствовал кожей приятный холодок брони. Однако видеть ее я стал лишь одним глазом. Левым. Тогда как для правого мое оружие и доспех внезапно превратились в невидимку.

В кои-то веки пожалев об отсутствии в доме зеркал, я задумчиво провел пальцами по груди. Да, броня действительно была на месте. И секиру мою пальцы сжимали по-прежнему крепко. Однако для обычного человека это выглядело так, словно рука держалась за воздух, а вместо черного металла на груди висела простая домашняя рубаха.

Изучив себя так и этак, по очереди избавившись, а затем снова материализовав доспех по частям, я с удивлением обнаружил, что могу этим управлять. И при желании сделать видимым даже часть брони, шлема, секиры. Или же убрать их с глаз долой, ничего при этом не потеряв. Не знаю, правда, как такое было возможно, однако теперь я мог не только призвать, но и вернуть Тьму во Тьму. А также обнаружил, что могу балансировать на границе миров точно так же, как это делали полноценные вампиры.

Желая проверить очередную догадку, я взял с подоконника свернутую в рулон газету и коротко взмахнул секирой. Прекрасно видимое через линзу лезвие послушно качнулось, совершив на темной стороне небольшую дугу. А вот в реальном мире ничего не изменилось… вообще ничего, кроме того, что часть газеты без видимых причин вдруг отделилась от рулона и с мягким шлепком упала на пол.

Наверное, кто-то на моем месте пустился бы в пляс от радости. У кого-то, допускаю, вполне могло бы снести башню. А кто-то, возможно, захотел бы повторить акт бессмысленного разрушения, чтобы еще раз убедиться, что все это не сон. Я же лишь задумчиво уставился на обрубок, просчитывая про себя возможные последствия. Особенно на случай, если вместо газеты окажется чья-то глупая голова. А когда до меня в полной мере дошло, что именно я сейчас сделал… когда перед мысленным взором всплыли страницы из недавно прочитанной книги… по моей спине пробежал недобрый холодок.

Фол! Кажется, теперь я знаю, какими возможностями в период расцвета темного пантеона обладали жнецы! Но только сейчас начинаю понимать, за что… и, главное, почему… их могущества в какой-то момент испугался даже жреческий Орден.

Речь ведь идет не только об оружии, способном с одинаковой легкостью разить врагов как во Тьме, так и в реальном мире. Речь о людях, обладающих умением спокойно переносить холод темной стороны. Невидимых простому глазу. Умеющих перемещаться между мирами с неимоверной быстротой. Владеющих искусством открывать прямые тропы. Живучих. Неуязвимых. Спокойно ныряющих на самую глубину. И носящих в себе ту самую живую Тьму, с которой не расстаются от рождения до смерти.

Раньше я искренне верил, что для того, чтобы убить, нужно покинуть темную сторону и хотя бы ненадолго выйти в реальный мир. Однако оказалось, что в этом нет необходимости. Да и зачем, если любой жнец даже с тем ной стороны мог дотянуться до любого смертного независимо от того, был ли у него магический дар или сан?

От последней мысли холодок на спине стал гораздо более явственным, а на лбу выступила испарина.

Демоновы силы…

Кажется, вы ошиблись, святой отец, когда утверждали, что новых жнецов в нашем мире нет и больше не будет. Потому что мои возможности больше нельзя объяснить обычным благословением или стремительным развитием темного дара. Не знаю, как и почему это стало возможным, если, по вашему же утверждению, проведенный отцом Лотием ритуал был совершенно обычным. Но что-то все же со мной произошло. Тогда, в Верле, или уже здесь, в столице. Что то, что дало мне возможность безнаказанно спуститься в первохрам и прикоснуться к темному алтарю. И больше не позволит без веской причины прийти в вашу келью, чтобы продолжить задавать опасные вопросы.

ГЛАВА 9

На улицу я выбрался ближе к полудню, когда успокоился, разложил все по полочкам и решил, что даже новые способности не заставят меня остаться дома. От доспеха и секиры, разумеется, избавился — даже в полуденную жару и на полупустых улицах была вероятность нарваться на мага, имеющего при себе визуализатор. К тому же первым местом, куда я зашел, было уже почти родное главное Управление, где не стоило привлекать чужое внимание. Однако Корна, несмотря на разгар рабочего дня, на месте не оказалось, так что мне пришлось отложить разговор насчет Роберта Искадо и ограничиться короткой запиской.