Жнец - Лисина Александра. Страница 68

На небритой физиономии Уорда неожиданно проступило странное выражение.

— Ты… как тебя зовут?

Я поколебался.

— Артур.

— Ты — его сын?!

— Преемник.

— Докажи!

Я нахмурился, но все же обвел глазами комнату и ее окрестности через линзу. А когда убедился, что Мелочь исправно стоит на страже моего покоя, стянул с правой руки перчатку и продемонстрировал фамильный перстень.

— Фу-у-у… — вдруг сдулся сыскарь, и из его глаз ушла не только ненависть, но и настороженность. — Что ж ты сразу-то не сказал?! Старик предупредил, что однажды ты меня найдешь. Но я не думал, что на это понадобится столько времени.

Я вернул перчатку на место и недоверчиво приподнял одну бровь:

— Мастер Этор сказал, что я приду? Когда?

— Развяжи… — вместо ответа буркнул Уорд, демонстративно шевельнув пальцами рук. Другие части тела у него попросту не работали. Ну, за исключением головы. — Развяжи, кому говорю! Я отдам тебе то, что он оставил!

Я окинул бывшего коллегу задумчивым взором, но было непохоже, что тот врал. Так что я счел возможным ослабить наложенные на него путы, но не стал сообщать, что при желании они не только вернутся, но и разрежут его на части.

— Спасибо, — все так же сердито проворчал Уорд, растирая онемевшие кисти. После чего поднялся и двинулся к выходу. — Идем. Документы наверху. Только не шуми — у меня жена еще спит.

Ах, вот кто время от времени все-таки убирался в этом клоповнике. Хотя для меня вообще было удивительно, что кто-то мог взять на себя труд вычистить его или хотя бы привести в порядок территорию перед домом.

Пропустив Уорда вперед, я следом за ним поднялся по ветхой лестнице и свернул в такой же темный коридор, как и на первом этаже. Дверей здесь было всего две. Одна оказалась приоткрыта, и в узкую щелку виднелась разворошенная, на удивление чистая постель, в которой кто-то сонно ворочался. А вот вторая располагалась в самом конце и была заперта на замок, ключ от которого, как выяснилось, хранился в небольшой нише над притолокой.

— Ларри, это ты? — вдруг раздался из спальни все тот же хрипловатый женский голос. — Что там был за шум? Ты что, опять ведро опрокинул?

Ларри обернулся и кинул в мою сторону настороженный взгляд.

— Я все уберу. Спи.

— Как же, дождешься от тебя, — проворчала женщина. Но потом поворочалась и затихла, больше не докучая мужу с требованиями уборки.

На цыпочках вернувшись к спальне, Уорд осторожно прикрыл туда дверь и только после этого вернулся ко второй комнате и сделал приглашающий жест:

— Заходи. Здесь немного не прибрано, но думаю, тебя это не смутит.

Подспудно ожидая, что увижу такой же бардак, как внизу, я молча вошел, но небольшая комнатка меня приятно удивила. В первую очередь тем, что в ней в отличие от кухни было свежо и прохладно. А также тем, что из мебели здесь имелось всего три предмета: письменный стол, старинный стул с уже потрескавшейся кожаной обивкой и большой книжный шкаф во всю стену, где аккуратно стояли подписанные ровным почерком папки.

Прямо рабочий кабинет, не иначе. Пыли в нем, правда, тоже хватало, но ни пустых бутылок, ни объедков, ни грязных тряпок я не увидел, из чего сделал вывод, что далеко не всегда Ларри Уорд был неопрятным забулдыгой и хотя бы в одном месте в доме старался поддерживать порядок.

— Садиться будешь? — поинтересовался он, когда я закрыл за собой дверь.

Я молча покачал головой.

— Тогда с твоего позволения я присяду… коленки все еще подгибаются, да и по башке ты меня приложил будь здоров.

Я снова промолчал. А Ларри тем временем плюхнулся на стул, придвинулся к столу и, порывшись в нижнем ящике, бросил на столешницу довольно увесистую папку.

— Этор Рэйш явился в мой дом около восьми лет назад и сделал предложение, от которого я не смог отказаться, — сообщил он, откинувшись на высокую спинку. — У меня тогда были проблемы… большие проблемы, Рэйш, но твой отец согласился меня от них избавить, а взамен попросил просмотреть все дела на некое семейство де Ленур, что были на тот момент в нашем архиве.

Я подошел к столу и подвинул к себе папку.

— С делом Дерека де Ленур он тоже велел тебе ознакомиться?

— Естественно. Я тогда в следственном отделе работал, доступ имел почти ко всем делам. Правда, кристаллов памяти у нас тогда не было, поэтому кое-какие из документов пришлось переписать для Рэйша вручную. А какие-то бумаги он потребовал изъять и принести ему.

— Что тебе показалось странным в этих делах? — рассеянно поинтересовался я, бегло просматривая бумаги в папке, но большинство уже были мне знакомы — газетные вырезки, копии проколов допроса, даже подробный отчет судебного заседания по моему делу, на котором я надолго задержал взгляд.

Уорд ухмыльнулся:

— Они все слишком чистые. Знаешь, как оно бывает — тут чуток недоделали, там слегка недоглядели, не обо всем свидетелей спросили, не везде запятые проставили. Но в целом картинка уже ясна, так что отдельные детали судом во внимание уже не принимаются. А тут — просто идеально все один к одному укладывалось.

— Почему же ты полез копаться? Все же было хорошо.

— Потому что мастер Рэйш велел это сделать. И потому, что я тоже не дурак — знаю, что настолько чисто само по себе никогда не бывает. Мне же тоже порой приходилось кое-что… хм… подчищать. И за собой в том числе. Что я, не знаю, как это делается? Или ни разу не ставил кляксы на документы, чтобы убрать оттуда чье-нибудь имя? А уж когда стало понятно, что все действующие лица, включая следователя и мага, по делу младшего де Ленура мертвы, то других доказательств уже не понадобилось.

— Думаешь, твой интерес к бумагам двухлетней давности мог кого-то насторожить?

— Не в этом дело. Когда я полез разбираться в при чинах смерти Гидеро, оказалось, что доступ к делам сотрудников ГУССа начальство закрыло, и для этого надо специальное разрешение у шефа. Я едва не дал задний ход, потому что шефа… им тогда еще был Кукнис… как раз поймали на махинациях с секретными данными, а многих из наших загребли по его делу свидетелями. После этого работать стало некому, вот нам и понараздавали жетонов на свободный допуск чуть ли не ко всем разделам. Я, конечно, сразу не полез — чего было зря светиться? Но когда все утряслось, то сумел и протокол освидетельствования по Гидеро посмотреть, и с женой его встретиться, и даже с целителем поговорить относительно состояния здоровья господина старшего следователя. Так вот, по всему выходило, что сердце-то у него было в порядке, — усмехнулся Уорд, когда я закончил читать протокол судебного заседания и отложил его сторону. — Ни на что он не жаловался, бегал как гуль, да еще и по выходным в горы выбирался, чтобы отдохнуть от суеты. С этих-то гор его однажды и привезли в холщовом мешке. Целитель сказал, что при осмотре обнаружил на теле слабые следы воздействия какого-то заклинания, но Кукнис в приказном порядке велел это в протоколе не отражать. А причиной смерти написать недостаточность сердца. Вскоре после этого Управление затрясли, как яблоню. Кукниса посадили. И, пока шло следствие по его делу, порой такие вещи вскрывались, что целитель решил помалкивать, а то и его бы привлекли как соучастника. Пришлось его до беспамятства напоить, чтобы он выдал хотя бы это. И рассказал, кто запретил ему проконсультироваться с темными коллегами на предмет сомнительной смерти сотрудника.

— А с остальными что? — взявшись за другой протокол, спросил я.

— С кем именно?

— Со свидетелями по делу младшего де Ленур. Насколько я знаю, они все мертвы.

— Там все чисто, — отмахнулся Уорд. — С виду где несчастный случай, где разбойное нападение… придраться абсолютно не к чему, за исключением того, что все смерти произошли почти в одно и то же время и были связаны лишь с одним-единственным делом. Я об этом и мастеру Этору сказал, и его это, похоже, удовлетворило.

— Так. А что насчет убийства старшего графа де Ленур?

— Я так и не понял, как это было сделано, — сознался бывший сыскарь. — Дом тогда уже был выставлен на продажу, но я нашел способ туда залезть и осмотреть кабинет и спальню. Ничего подозрительного — все было сделано чисто. Как с ним, так и с супругой. Если бы я был магом, может, и нашел бы какую зацепку, но у нас тогда даже визуализаторов не было. А из амулетов — лишь защитные да огненные. И то — не у всех.