Падение Диссы (СИ) - Ткач Олег. Страница 112

— Разве я не прав? — спросил он у генерала, кивая в сторону моста.

— Это из-за того, что они лезут вверх! Неужели ты не понимаешь? Бой на открытом месте с ними невозможен! Они просто задавят тебя массой! — неожиданно с яростью взорвался Декар, взбешенный непонятливостью друга.

— Их было не так уж много, — осторожно продолжил гнуть свою линию Селари, но уже без прежней уверенности. — Трое или четверо. Да хоть и с десяток, твои люди легко справились бы и с парой десятков мертвецов.

— Это сейчас! Всеединый, да как же ты…

Душераздирающий крик пронзил воздух. Все, кто не спал в лагере, бросили свои дела и устремили взгляды на противоположный берег канала, откуда раздался крик. Некоторые даже бросились вперед и замерли у каменного бортика, ограждающего канал. Декар замер, пытаясь в сумерках разглядеть, что происходит. Селари, заметно побледневший от неожиданного крика, невольно схватился за рукоять меча.

— Лучник! Стрелу на тот берег! — рявкнул Декар.

Один из его солдат среагировал быстрее остальных. Мужчина подхватил лук и стрелу, обмотанную паклей, сунул кончик стрелы в огонь костра, дождался, пока пакля загорится, и быстрым выстрелом отправил огненный росчерк на противоположный берег. Стрела ударилась о мостовую, огонек рассыпался искрами о камни, выхватывая на несколько мгновений из темноты маленькую улочку, уходящую вглубь западных Кварталов. Лагерь изумленно вздохнул в едином порыве. У Декара по спине пробежала ледяная волна, когда он увидел десятки и десятки силуэтов, замерших вдоль стен домов. Мертвецы прятались в темноте, словно не желая, чтобы защитники их видели раньше времени. Генерал повернулся к Селари. Торговец побледнел сильнее прежнего, его рука, судорожно сжимающая рукоять меча, дрожала. Но это был не конец. Крик повторился, а спустя мгновение на набережную выбежала босая девушка в разорванном платье. Она бежала со всех ног к спасительному мосту, и непременно достигла бы его, а там уже стражники втянули бы ее на заграждение, но наперерез ей из той самой подворотни, уже погрузившейся снова во мрак, выбежали мертвецы. Декар опытным глазом успел прикинуть их число до того, как погас маленький огонек стрелы, и набережная скрылась в темноте. Больше двадцати. Еще он понял, что у девушки не было ни единого шанса. Он мог помочь несчастной только одним.

— Лучник, — скомандовал генерал, обращаясь к тому же солдату. — Подари ей легкую смерть.

Мужчина вздрогнул от неожиданности, но все же кивнул, подчиняясь приказу. Его люди знали, что приказы генерала не обсуждались, а выполнялись. Причем сразу. Это в них вбивалось во время обучения первым делом. Солдат выхватил еще одну стрелу и оттянул тетиву, повернувшись в сторону беглянки. Она была отличной мишенью, бежав по прямой на открытом месте. Люди замолчали. В тишине взвизгнула спущенная тетива. Мелькнула стрела. Девушка неожиданно споткнулась, не удержала равновесие и упала с моста в воду, не добежав всего несколько десятков шагов до спасения. Из ее шеи торчала стрела. Нежить, разорвавшая бы ее в клочья мгновением позже, замешкалась. Несколько мертвецов с воплями бросились следом в черную воду и тут же пропали из вида. Остальные кинулись на мешки, пытаясь перебраться через преграду к живым.

— К бою! — заорал десятник наверху, выводя своих людей из оцепенения, и первым бросился с мечом вперед. Остальные защитники рванули следом, на ходу выхватывая мечи и подбирая щиты.

— Два десятка! Следом! — Гилкер был тут как тут. Он понимал, что десять защитников не удержат этих мертвецов.

Декар хмуро молчал. В глубине души он был доволен такому случаю. Больше добавить тут было нечего. Его люди делали все правильно и вовремя. Десятки сменяли друг друга. Раненых оттаскивали далеко в сторону. Над каждым замирал воин с мечом, готовый рубить, как только раненый, но живой, обернется мертвым. Бой наверху быстро кончился. Гилкер подошел к генералу и слегка поклонился. Декар отметил, что его меч был в крови.

— Четверо утонули вслед за женщиной, — отрапортовал офицер, устало вытирая лезвие меча подвернувшейся тряпкой. — Девятнадцать обезглавлены и сброшены в воду. У нас трое убитых, четверо раненых. Один не выживет.

— Все для страны и Короны, — глухо сказал Декар, недовольный потерями. Это единственное, что он нашелся сказать своему человеку в такой ситуации.

Гилкер устало кивнул в ответ. Его заметно пошатывало.

— Тебе бы поспать, воин, — Декар заметил смертельную усталость в глазах Гилкера. Морщины на лице были глубже обычного, превращая мужчину в измотанного старика. — Сдай пост и поспи, это приказ. Ты мне нужен через три часа.

— Будет сделано, — слабо улыбнулся Гилкер в ответ и отошел к поджидавшим его десятникам и офицерам.

— Что теперь скажешь? — повернулся Флэймдор к Селари. — Твой обоз готов к этому? Это ведь те крытые телеги, обитые кожей? Я прав?

— Прав, — Селари посмотрел в глаза другу.

Декар внутренне содрогнулся, когда увидел смесь отчаяния, страха и мольбы.

— Иди через Восточные ворота, Селари. Потеряешь день пути, но без риска.

— Ты не понимаешь, Декар, — горько усмехнулся торговец. — Я не могу идти тем путём. Я должен вывезти обоз до рассвета через Западные ворота и покинуть город. Иначе никак.

— Сивонна Бачча! Селари! — Декар захлебнулся от возмущения. — Почему ты пытаешься навязать мне то, на что я уже дал отказ? Веди свои драгоценные телеги в порт, грузи на корабль и вали морем выше. Высаживайся до Черного побережья, как любой контрабандист, и езжай, куда вздумается!

— Я не могу терять время, Декар… — Селари замялся, теперь он старательно избегал смотреть на лицо генерала. — День промедления в столице для меня равносилен смерти.

— Да что ты несешь?! Какой смерти?! Что ты там везешь?!

Декар осекся и замолчал. Почему он не спросил об этом сразу?

— Что в телегах, Селари? — прямо спросил Флэймдор.

— Это тебя не касается, друг, — Селари поднял глаза и посмотрел Декару в лицо. Он был полон решимости идти до конца. Недавней слабости не было и следа. — Мне нужно пройти через мост и выйти из Западных ворот. До рассвета.

— Этому не бывать, — спокойствие вернулось к Декару. — Я не позволю разбирать эти мешки для проезда твоих телег. Ищи другой выход.

— Другого выхода нет, как ты не понимаешь? Я бы и не пришел просить тебя о такой услуге, будь у меня хоть один шанс из ста выбраться из этой дархумовой переделки другим способом!

Селари немного промолчал и выпалил.

— Декар, я никогда не просил тебя ни о чем, всегда помогая тебе по мере сил. Я безмерно уважаю тебя, еще с нашей учебы и того карательного отряда. Вспомни, сколько раз мои обозы спасали твоих солдат и тебя от голода? Я не прошу помощи у тебя. Мне не нужно сопровождение и прикрытие. Просто дай мне пройти через мост.

— Мой ответ — нет.

Голос Флэймдора наполнился сталью. Да и сам генерал заметно преобразился. От былой дружелюбности не осталось и следа. Он весь подобрался, словно готовился отразить атаку. Суровый тяжелый взгляд буравил лицо старого друга. Сейчас перед Селари стоял не приятель, с которым можно было вести непринужденную беседу, а командующий, от приказов которого зависели судьбы людей.

— Но…

— Селари! — тон генерала стал ледяным. Он заговорил медленно, тщательно подбирая слова. — В память о нашей дружбе и твоей помощи я позволю тебе уйти. Но если еще раз судьба сведет нас вместе, я буду судить тебя за измену. И моя рука не дрогнет, если придется вздернуть тебя на первой попавшейся перекладине.

Обвинения сильно задели торговца. Его лицо побледнело, пухлые губы задрожали, а глаза заметались из стороны в сторону. Но паника и испуг быстро уступили место напускной ярости.

— Измену?! — со злостью вскричал Селари, отступая на несколько шагов назад. — Вот как?! Мы оба служим Короне, глупец! Только ты — правой руке, а я — левой!

Флэймдор смотрел на своего давнего друга и не узнавал его. Тот рубака, всегда одним из первых вступающий в бой плечом к плечу с ним, бесследно исчез, а на его месте стоял давящийся своим раздутым самолюбием торгаш, привыкший, что у всего на свете была своя цена. Селари говорил и говорил, эмоционально размахивая руками, но Декар его уже не слушал. Ему все это надоело. Он мог бы потратить свое время на быстрый разговор со старым приятелем, но тратить его на бессмысленный торг с купцом не хотел. В лагере было чем заняться.