Падение Диссы (СИ) - Ткач Олег. Страница 51

— Вы оказали мне неоценимую услугу, Лам, — кивнул головой Долимар. — Я не могу не спросить вас, какую ответную услугу я могу оказать вам.

— Я буду вам признателен, — медленно произнес радэнский посол, — если ваши люди не обратят внимание…

— На караван с контрабандой сфер силы? — закончил за Лама курсорус.

— Кое-кто, не слишком отличающийся умом, решил, что сможет скрытно провести этот запретный груз под самым носом курсоров. — Лам заерзал на стуле. Было видно, что ему не доставляло удовольствие говорить с Долимаром на такую щекотливую тему. — Ближайшее окружение нашего короля попросило меня присмотреть за этим грузом. Это моя единственная просьба, Долимар.

— Караван не тронут, — ответил курсорус. — Могу предложить вам даже нечто большее. Корона готова открыть для вас торговлю сферами силами и артефактами, если…

— Нет, — Лам грубо перебил курсоруса. — Наш ответ — нет. Мы не будем помогать ни вам, ни им. Это позиция нашего правителя, которую мне приказали донести. И торг тут не поможет. Радэну нет дела до ваших войн и стычек. Нам не важно, какая рука принесет нам еду в обмен на золото. Пусть это прозвучит грубо, но это правда.

— Благодарю за честность, герцог, — сухо сказал курсорус после недолго молчания. — Кстати, вы не думали о том, что после этой войны может получиться так, что никто не придет меняться с вами едой на золото. Или придут те, кто просто захочет вашего золота без всякого обмена?

— Думали, Долимар, — кивнул герцог без тени веселости и ничуть не обидевшись на резкость собеседника. — Вы могли бы и сами подсчитать, хотя уверен, уже сделали, иначе не оттягивали бы просьбу о помощи до последнего. Тот объем товаров, закупаемых нами за несколько последних лет, несопоставим с количеством наших подданных. В хранилищах, расположенных высоко во льдах гор, нами собран запас, по самым средним оценкам, на десяток лет жизни без голода. И это без учета нашего собственного производства — развод скота и рыболовство, которые мы неплохо подняли за последние десятилетия. Мы можем оборвать торговлю в любой момент и ждать, пока жизнь по эту сторону Пояса Великанов не придет к нормальному состоянию. Ваше желание запретить наши караваны Счастья тому пример. Но это сущие мелочи. В летописях Радэна есть весьма мрачные страницы. В одном из древнейших манускриптов описывался страшный катаклизм, уничтоживший практически все население северных стран. Но мы пережили это. Только мы и погорцы. Не буду утомлять вас своей религией, уверен, вы бегло знакомы с ней. Да, мы верим, что подобное однажды повторится, и готовимся к этому. А что касательно возможной войны, то к этому мы были готовы всегда. Ведь вам до сих пор не удалось заслать в нашу страну ни одного лазутчика? А те, кто оказывался в нашей прекрасной стране, легко отказывались от обязательств. С многотысячной армией будет проще — тоннель, даже если враг его отыщет, легко обвалить, может, даже на головы непрошеных гостей, а система горных перевалов такова, что группе людей слишком часто приходится выстраиваться в цепочку по трое, а то и по двое. В таких местах оборону может держать и десяток подготовленных людей.

Долимар не отвечал, он знал, что Лам прав во всем. Слова герцога больно ударили самолюбие курсоруса, но он выдержал удар. Конечно, Радэн отказывался от участия, но герцог поделился с ним очень ценной информацией, которая позволила наконец-то получить полную картину происходящего. Это все требовало долгих часов осмысления, но времени до вечернего Верховного Совета Короны еще было предостаточно. Что сказать ему на Совете? Вытягивать свою роль до конца или обличить изменников, арестовать и казнить всех без разбору? Пока он не был готов к этому. Для начала стоило немедленно сообщить все Виамару, и уже с королем принимать решения, которые сыграют решающую роль в их жизни и в жизни страны уже сегодня вечером.

Долимар молча встал и протянул руку Ламу для простого рукопожатия. Герцог, не колеблясь ни секунды, встал и крепко пожал протянутую руку.

— Вам лучше выйти из башни в город, а не во внутренний двор дворца, господин посол, — все же не сдержался курсорус.

— Благодарю, я именно так и хотел поступить! — с легкой улыбкой, которая совершенно не шла к его аскетичному лицу, кивнул головой Лам и вышел, оставив Долимара наедине с его тяжелыми мыслями.

Глава 20

Ранним утром наемники из Волчьей Глотки приехали в Диссу порознь, с небольшой разницей во времени, чтобы не привлекать лишнего внимания, и моментально затерялись в Верхних Трущобах. Немного поплутав по вонючим улочкам, все наемники шли в место общего сбора, которым служила грязная таверна «Под Юбкой Милли», расположенная на отшибе, практически на невидимой границе Трущоб и Крысиного Городка.

Волков в таверне отлично знали, всякий раз принимая с радушием. Хоть за ними и ходила дурная слава отчаянных головорезов, и ни одна их попойка не обходилась без драки и поножовщины с последующим разбирательством со стражниками. Но хозяин таверны, Жирный Алан, смотрел на это сквозь пальцы, ведь внушительная часть заработка наемников неизменно оседала в его карманах. К тому же, то, что с недавних пор в этой банде главарем с подачи Руотиса стал Хмурый Кэрик, хорошо влияло на убийц, уважающих свой кодекс и внутреннюю иерархию. Большинство конфликтов теперь решалось не кинжалом в печень, а парой выбитых зубов и несколькими переломами. Наверху за ними были постоянно заняты три маленькие комнаты, а дальний угол общего зала с двумя столами быстро опустел, стоило только первому из Волков, Шакалу, оказаться на пороге.

Ночной окинул притихший зал быстрым угрюмым взглядом и молча поплелся в их угол, следом вошли Лекарь и Шэйла. Режь-Руби, Кость и Рубака зашли в таверну минутой позже. Последними были Зверь и Монетка Лу. Не хватало только Эрридана, который пошел вместе с Кэриком в Поземье, ну и самого нелюдимого главаря, редко составляющего компанию своей банде.

Навстречу Шакалу с радостным визгом бросилась одна из местных шлюх, его любимица, принцесса Лала. Шакал не глядя сунул ей кулаком в лицо, с хрустом ломая нос, отчего деваха полетела кувырком и смела пивные кружки с ближайшего стола. Мужчины за столом сделали вид, что ничего не произошло. Никто не хотел связываться с Волчьей Глоткой, тем более из-за какой-то шлюхи и пары разбитых кружек.

Шакал спокойно пошел дальше, даже не взглянув в сторону всхлипывающей и утирающей кровавые сопли женщины. Вся банда расселась за сдвинутыми столами, сохраняя молчание. Только Шэйла отошла к стойке, у которой замер осторожный трактирщик, сразу смекнувший, что подходить первым не стоило.

— Обрубок умер, да и Висельник отплясался, — сказала она в полголоса вместо приветствия. — Так что, Жирный, дай выпить и не мельтеши, расплатимся после, честь по чести.

— Еда? — понятливо кивнул хозяин.

— Угу, тащи горячее, с дороги все-таки, — согласилась Шэйла и вернулась за стол.

Зловещая тишина, повисшая в углу Ночных, перекинулась на весь трактир. Люди быстро поняли, что можно легко заработать неприятности, и поспешили перебраться в более гостеприимные места. Шлюхи, видя участь любимицы Шакала, попрятались на втором этаже по грязным чуланам.

Молчание держалось, пока хозяин и две служанки не принесли за стол выпивку. Волки разобрали кружки, полные местной ядреной сивухи — гордости Жирного Алана, держащего в тайне список ингредиентов. Хозяева соседних трактиров упорно распускали слухи, что главной составляющей была перебродившая ослиная моча. Хозяин «Под Юбкой Милли» смеялся над такими россказнями и утверждал, что моча на самом деле была лошадиная.

— За Обрубка! — рявкнул Шакал, салютуя кружкой к прокопченному потолку, и добавил: — Чтоб у поросячьего выродка на том свете все заново отросло!

Волки одобрительно загудели и выпили. Напряженность постепенно стала спадать. Все почувствовали заметное облегчение. Следующий тост был за Висельника, а потом пошло-поехало. Шэйла, помня наказ Хмурого не напиваться, быстро поняла тщетность этого приказа. Шакал, словно действуя наперекор главарю, целенаправленно упивался и не позволял никому отставать от него. На замечание Шэйлы убийца махнул рукой, заметив, что тому, кто откажется поминать с ним покойников, бывших напарниками по оружию всех присутствующих за столом, он это припомнит. Желающих поддержать помощницу главаря после этих слов не осталось.