Падение Диссы (СИ) - Ткач Олег. Страница 70

Поэтому он не верил в скупые слова смотрителей, уводивших детей из Отстойника.

— Вы будете жить еще лучше, но придется выполнять нехитрую работенку, — одинаково отвечали мужчины всякий раз, когда кто-то из детей все же набирался смелости и подходил к грозным смотрителям с вопросом, вжимая голову в худые плечи в ожидании возможного удара плетью. За вопросы их не наказывали, но всякий раз давали понять, что в следующий раз могут сделать исключение для слишком любопытных.

«Если не будут бить, но будут кормить и давать спать — можно и потерпеть», — успокаивал себя мальчик, когда пришел его черед покинуть Отстойник. И все же помимо страха он ощущал и странное любопытство. Мальчик хотел узнать, что ждет его там, за этой тяжелой дубовой дверью.

Они пошли узким коридором, таким узким, что пришлось выстроиться в цепочку. Первым шел смотритель, которого дети звали Толстый Сыч — он сильно напоминал сову своими густыми бровями, которые постоянно хмурил, придавая своему лицу и без того угрюмый вид. Сычу приходилось протискиваться боком в коридоре, освещая себе дорогу маленьким факелом. Из-за этого он шел медленно, и детям, следующим за ним цепочкой, приходилось еле переставлять ноги, постоянно наползая друг на друга. Замыкал колонну второй смотритель, которого красноречиво прозвали Душегуб. Он был резок и груб с детьми, любил пускать в ход плеть по малейшему поводу и без. Его боялись в Отстойнике, предпочитая прятаться на кроватях во время его дежурств, чтобы ненароком не попасть под горячую руку. И уж тем более никто не подходил к нему с вопросами. Теперь Душегуб вымещал бессильную злобу за медленное передвижение на ближайшем ребенке, больно тыча тому в спину рукоятью плетки, так, словно именно от этого, уже ревущего, мальчугана зависела их скорость. Мальчика и Душегуба отделяли еще двое детей, до которых тот изредка дотягивался, и этому он был несказанно рад.

Коридор со временем стал шире и просторнее. Сыч сумел пойти обычным шагом, и колонна заметно ускорилась. Мальчик вертел головой, пытаясь высмотреть в неровном свете факелов что-то необычное, но тщетно. Голые каменные стены, сложенные из огромных плит, сливались в одну бесконечную серую полосу. Вскоре они вошли в широкую залу с низким потолком. Душегуб закрыл за ними протяжно скрипнувшую дверь. Толстый Сыч остановился у противоположного конца залы и повернулся к детям.

— Будете входить в ту дверь, — Сыч указал себе за спину. Тон его был безучастным, а лицо, даже несмотря на сдвинутые брови, выражало лишь безразличие. — По одному. Там вас ждет человек, он и решит вашу дальнейшую судьбу.

— Ничего не бойтесь, сопляки, — добавил Душегуб, пребольно ткнув в спину зазевавшегося мальчика.

Дети, пропускаемые Сычом, заходили в дверь поочередно, с разницей в несколько минут. Пришла очередь и мальчика. С громко бьющимся сердцем и подгибающимися от страха перед неизвестностью коленями он шагнул за порог. Дверь тотчас закрылась за его спиной, оставив один на один с незнакомым человеком в маленькой зале. Мужчина покосился на мальчика и сразу перевел взгляд обратно, к дымящейся кружке в руке. Небрежным жестом он указал на стул. Мальчик послушно сел. Стул был ему явно велик, ноги не доставали до пола на добрую ладонь. Мальчик, единожды ощутив на себе взгляд мужчины, старательно прятал глаза, боясь взглянуть ему в лицо и встретиться взглядами.

Мужчина сделал шумный глоток и отставил кружку на высокий столик возле кресла.

— Смотри в глаза, — приказ был отдан спокойным тоном, но мальчик уловил в голосе нечто такое, что заставило его тут же подчиниться. — Хорошо.

Мужчина с минуту сверлил мальчика своим странным взглядом так, что у того на спине выступил холодный пот, а ноги и руки стали непослушными, словно вата.

— Неплохо, — мужчина вернулся к кружке. — Иди в следующую дверь, как выйдешь, поверни направо. Там в конце коридора тебя уже ждут.

Мальчик неловко сполз со стула и неуклюже поклонился. Мужчина уже потерял к нему всякий интерес, разглядывая что-то в своей кружке. Мальчик тихонько юркнул мимо кресла, но остановился перед дверью.

— А вы маг, господин? — спросил он к своему немалому удивлению мужчину.

— Конечно, маг, — мужчина даже не оторвался от кружки, делая глоток за глотком. — Направо.

Мальчик вздрогнул от неожиданности. Кружка у губ не приглушала и не изменяла голос мужчины. Мальчик только теперь понял, что голос звучал в его голове. Он выскочил из залы и снова оказался в узком раздвоенном коридоре. Он послушно повернул направо, как и приказал маг, но сумел сделать лишь несколько шагов.

Каменный коридор дрогнул.

Шаг, и стены окрасились красным цветом, таким сочным, словно это была кровь. Мальчик не успел ни удивиться, ни испугаться, и сделал еще шаг. Воздух тут же наполнился сладковатым запахом разложения. Запах смерти. Мальчику он был знаком. Там, откуда его привез корабль, этот запах был обычным явлением. Мальчик в ужасе сделал еще маленький шажок, сокращая то небольшое расстояние, что отделяло его от двери в конце коридора, и наступил во что-то липкое и мокрое. Он опустил глаза вниз, дрожа всем телом от неожиданного превращения коридора, и увидел, что стоит в лужице темной крови, вытекающей из-под двери, к которой он идет. В голове начали перешептываться незнакомые голоса. Сперва ему показалось, что это его мысли, искаженные страхом. Шепот быстро перешел в речь, а затем в крик. Кто-то яростно кричал в его голове, требуя немедленно идти вперед. Мальчик хотел развернуться и убежать, но не мог. Все его тело странным образом подчинялось воле голосов. Тело сделало неуклюжий шаг вперед, приближаясь к двери.

Голоса стали еще громче. Их ярость уступила место удовлетворению. О да, они были довольны мальчиком, сознание которого оцепенело от страха, но ноги, шаг за шагом, вели его к ним. Кровь хлюпала под тонкими сандалиями, которые ему, босоногому оборванцу, дали еще на корабле вместе с грубой холщовой рубахой и такими же штанами. В носу засвербело от запаха смерти, но мальчик, уже плача от собственного бессилия и ужаса, все же подошел к двери и взялся за ручку, собираясь открыть страшную дверь.

Что-то внутри него, что-то, о существовании чего он и не подозревал до этого момента, выскочило из глубин его сознания наружу. Какая-то неведомая сила, сметая иллюзию подчинения, удержала его от открытия двери. И сразу жуткое кровавое наваждение пропало без следа, коридор снова стал таким, как прежде — темным, каменным, пустым. Мальчик бросился прочь от жуткой двери, возвращаясь туда, откуда пришел.

— Смотри в глаза, — донесся голос мага из-за двери. Мальчик пошел дальше, так, словно ему было нужно повернуть налево, и оказался у еще одной двери. Незнакомая сила внутри него подсказала, что легкой жизни за ней не будет, но он избежит жуткой смерти сейчас, стоит только войти.

И он зашел внутрь, аккуратно прикрывая дверь за собой. Он повернулся, ожидая увидеть еще одного мэйра, старика из ордена Тихих Надзирателей, который будет с удивлением разглядывать мальчугана с бледным лицом и трясущимися коленками. Старик быстро справится с замешательством и набросится на юнца с криками, чтобы вывести его назад и препроводить в залу. Там, за дверью, его поджидали мэйры для дархума. Но в залу должен будет войти пожилой мэйр Вальдэн Ройдэсс, которому срочно понадобился старик, занятый сегодня на первичной обработке будущих претендентов на обучение в Училище Алой Цитадели. Он и остановит своего подчиненного, углядев в мальчугане что-то, заинтересовавшее его.

Нет. В кресле сидел не старик, а дор-мэйр Фэндал, и смотрел на мальчика с испепеляющей ненавистью, такой сильной, что, казалось, еще чуть-чуть, и из глаз мэйра полетят молнии. Пальцы так сильно сжимали подлокотники, что чуть слышно трещало дерево, а связки и вены бугрились на тыльных сторонах ладонях.

Вопль Фэндала был полон черной злобы.

— Что ты наделал?!

Мальчик в ужасе отшатнулся назад, но наткнулся на что-то спиной.

— Да, Дьюс… — голос из-за спины, такой знакомый, заставил мальчика резко обернуться и отпрянуть в ужасе. Сзади стоял Вальдэн, который на глазах стал менять форму, превращаясь в нечто огромное и ужасное. — Что ты наделал?!