Зеленый жемчуг (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев". Страница 30

Мягкое ложе, оказавшееся на поверку всего лишь слегка продавленным диваном, стояло в незнакомом просторном помещении с красивой и удобной мебелью, в котором расположились все барсы. Дирижер возле обширного письменного стола, заставленного какой-то аппаратурой, снова колдовал над рацией. Дин, устроив на том же столе ополовиненный рюкзак, раскладывал рядом с ним какие-то взрыватели. Пабло, оккупировав сразу несколько компьютеров, рылся в системе, пытаясь ее перенастроить, а Слава от нечего делать в приступе мстительного восторга пинал ногами неподвижного механического паука. Петровича в комнате не было, но его силуэт маячил в соседнем помещении, откуда тянуло чем-то съедобным.

Оглядевшись повнимательнее, Туся поняла, что помещение не такое уж незнакомое. Именно его она видела около часа назад глазами Арсеньева: застывший у противоположной стены обезвреженный генератор депрессивного излучения угрожающе блестел холодом металла, пытаясь куда-то дотянуться щупальцами антенн и проводов. В остальном же, в комнате царили непривычные умиротворение и даже уют.

Арсеньев повернулся к Славе и строго нахмурился:

— Можно без вандализма?! Эти пауки нам еще пригодятся! Если Пабло перепрограммирует систему, добраться до нашего основного объекта станет значительно легче.

Затем он бережно приподнял Тусю и, придерживая ее за плечи, снял куртку, чтобы выслушать грудную клетку. Она недовольно подумала, что вообще-то сама собиралась его лечить. Впрочем, со своими травмами Командор, похоже, справился сам. Рана на плече даже успела затянуться.

— Здесь не болит? — поинтересовался он, пальпируя грудную клетку «пациентки».

Туся хотела ответить, но закашлялась. Арсеньев протянул чистую салфетку, на которой тут же отпечаталась кровь.

— Это скоро пройдет, — Арсеньев успокаивающе улыбнулся, убирая в рюкзак фонендоскоп, шприцы и портативный анализатор с функциями рентгена и ультразвука. — Ребра целы, пневмоторакса, кажется, нет. Будем надеяться, что ушиб был не очень сильный.

Затем он замолчал, выслушивая дыхание. Когда он перенес фонендоскоп на спину, Туся прикрылась руками: Дирижер, Пабло и Дин, каждый занимались своим делом, зато Слава Капеэсэс пялился за троих.

Бедный разведчик! Давно же он не общался с женщинами, если Тусина грудь в ее нынешнем состоянии вызывала в нем какие-то инстинкты. Настоящая амазонка со всеми вытекающими последствиями! С правой стороны груди от соска до самой шеи растекался жуткий кровоподтек. Туся попыталась представить, что могло произойти, если бы не броня, и ей стало страшно.

Арсеньев, кажется, угадал ее мысли.

 — Когда я говорил о приеме в отряд, я вообще-то шутил! — заметил он, возвращая ей куртку и протягивая кружку с водой.

 — Там какое-то чудище с огнеметом к взрывчатке подбиралось! — виновато объяснила Туся.

 — Я знаю, — улыбнулся Арсеньев. — Дин и Дирижер все рассказали.

Туся поднялась с дивана, чтобы умыться. От воды стало хорошо и приятно. Командор критически осмотрел ее разодранную легионерами одежду и протянул ей чистую армейскую футболку, в которой Туся, конечно, утонула. Сделать поясок и носить, как платьице. Впрочем, примерить такой наряд она хотела бы совсем при других обстоятельствах. Перед мысленным взором мелькнуло какое-то помещение, напоминающее каюту корабля, смятая постель и рубашка Арсеньева, наброшенная на ее плечи вместо пеньюара. Но то ли это было все-таки не с ней, то ли происходило совсем в другой жизни.

Поправив ворот, Туся решила, что неплохо бы хоть как-то собрать совсем растрепавшиеся волосы, благо в кармане куртки обнаружилась расческа. Хотя большинство женщин в госпитале стриглись коротко на армейский манер, с косой, которую так любил отец, Туся расстаться не смогла, хотя та доставляла одни неудобства. Вот и сейчас первая же попытка распутать похожие на паклю, покрытые густым слоем копоти и бетонной крошки, слипшиеся пряди закончилась приступом удушающего до потери сознания кашля, так, что потемнело в глазах.

Арсеньев не позволил упасть, уложил на диван, дал кислородную маску и укутал в свою куртку. Кислород очищал легкие, куртка излучала живое тепло. Сделалось хорошо и покойно. Туся свернулась калачиком и прикрыла глаза.

Она уже начала погружаться в блаженную дремоту, когда громкое шуршание и возня, донесшиеся откуда-то из дивана, заставили ее вздрогнуть. Не то, чтобы она боялась крыс или даже змей, но краткого знакомства с разработками института бионики ей вполне хватило, чтобы твердо усвоить — с ними, даже с маленькими, лучше дела не иметь.

Арсеньев улыбнулся и без малейшего намека на осторожность запустил руку под обшивку:

 — Шусмик! Не пугай людей и вылезай!

В ответ на его призыв, весело виляя пушистым хвостом, плотоядно облизывая розовым язычком очаровательную заостренную мордочку и умильно глядя блестящими бусинами агатовых глаз, из дивана выбрался маленький пушистый зверек, похожий одновременно на шпица, пекинеса и кус-куса, совершенно невообразимый, но, тем не менее, очаровательный.

 — Кто это? — не поняла Туся.

 — Шуршалик, — как о чем-то само собой разумеющемся ответил Арсеньев. — Шуршалик сумчатый, модифицированный, сокращенно ШСМ, или Шусмик. Конверсионная разработка института бионики. Кибернетический питомец, домашний любимец, настроенный на позитив. Одно из первых созданий Шацкого. С него, как я полагаю, Леха и начал свои эксперименты в области излучений. Чувствуете, как здесь уютно? Процентов на девяносто — это влияние поля Шусмика.

 — Ну и буйная у твоего Шацкого фантазия! — недовольно пробурчал разлегшийся на диване у противоположной стены Слава.

 — Не отрицаю, — усмехнулся Арсеньев, взяв зверька на колени и проводя рукой по его шелковистой шерсти. — Но за Шусмика я ему благодарен. Действие биополя ШСМ не больше пяти метров, зато, как выяснилось, оно способно противостоять силе генератора.

Туся вспомнила, что, пребывая в сознании Арсеньева, видела в вестибюле института что-то теплое и мягкое. Так вот кто, оказывается, помог Командору сделать последний рывок!

Шусмику надоело ластиться, и он отправился знакомиться с Тусей. Запустив руку в его мягкий мех, она поняла, что Арсеньев прав. Зверек излучал эмоциональное тепло. Арсеньев тоже потянулся к Шусмику. Случайно это произошло или Командор это сделал намеренно, но, когда он проводил рукой по гибкому хребту кибер питомца, его мозолистая ладонь накрыла Тусину руку и на какое-то время задержалась в таком положении к легкому недоумению Шусмика, явно удивленного, почему ласкают не его.

В это время застекленная дверь в смежное помещение открылась, и в комнату вместе с ароматным дымком ввалился Петрович. В каждой руке он держал по нескольку железных прутов с нанизанными на них кусками жареной курицы.

«Интересно, откуда здесь куры»? — подумала Туся и тут же вспомнила про виварий, мимо которого проходил Командор.

— Ну что, разбойники! Кому первый кусок? — вкусно пророкотал Петрович, облизывая с тыльной стороны ладони сок и жир.

 — Больным и ослабленным! — мгновенно отреагировал Слава, раскладываясь поудобнее на своем диване.

 — Правильно, Петрович! — не отрываясь от рации, отозвался Дирижер. — Лучше опробовать на Капеэсэс, как на наименее ценном члене группы! — и, не обращая внимания на негодующие возгласы Славы, продолжал. — А то, кто их знает этих биоников, что у них за мутанты сидели в виварии?

 — Я набью тебе лицо и не погляжу, что твой отец меня тогда с площади вытащил! — погрозил радисту кулаком Слава, впрочем, так и не удосуживаясь подняться с удобного дивана.

 — Нормальные депрессивные куры! — пресек дальнейшие препирательства Дин, успешно проведя дегустацию и намереваясь потребовать продолжения банкета. — «Куродактили табака» или «Цыплята по-Петровичевски».

Получивший свою порцию Слава, смачно чавкая, прожевал кусок, показывая слегка выдающиеся клыки, и мечтательно протянул:

 — Эх! Сюда бы еще сербелианского пару бутылочек и вообще можно никуда не уходить до конца войны!