Княжна (СИ) - Шатохина Тамара. Страница 12

Мы поднялись по высокой каменной лестнице и вошли в вестибюль. Мрамор, зеркала, лепнина, золото — вполне себе обыкновенный королевский дворец. Я придерживала юбки левой рукой, а правой опиралась на согнутую руку уставшего пожилого человека, все мысли которого были о сыне. О том, как помочь ему найти смысл в жизни и стать счастливым. О чем еще мог думать отец? Я вскинулась от внезапно пришедшей мысли:

— Ромэр знает, что в двенадцать часов…?

— Нет, что вы, Виктория, я не стал ему говорить, но вы не беспокойтесь — я буду рядом с ним, буду рядом…

Мы подошли к закрытой высоченной двустворчатой двери. Белые с золотом створки распахнулись, увлекаемые руками разряженных лакеев, и кто-то звучным и торжественным голосом провозгласил:

— Граф Сизуанский — Грэгор и княжна Черкасская — Виктория. — Я гордо вскинула голову. В зале стояла мертвая тишина.

Мы прошли внутрь. Дверь за нами закрылась, чтобы через несколько секунд открыться снова. А тот же голос оглашал титулы и имена очередных прибывших гостей. Я незаметно оглядывалась в поисках Ромэра, но то ли его еще не было, то ли я просто не нашла.

К нам с графом подходили его знакомые, но ко мне никто не обращался — только после представления монарху я смогу чувствовать себя своей здесь. Дамы благоухали духами и поражали красотой нарядов. Мужчины в костюмах и мундирах разного цвета выглядели представительно и элегантно. Аристократия, однако…

По залу прошел шум и от противоположной двери прозвучало:

— Сиятельный монарх с супругой. Дамы и господа! — Зал, как по взмаху волшебной палочки, выдохнул, дамы присели в глубоком реверансе, мужчины, прищелкнув каблуками, резко склонили головы. Нарядная пара, не спеша, прошествовала к двум креслам. Королева что-то тихонько говорила королю, а он задумчиво улыбался. Симпатичные, лет тридцати пяти. Вполне себе нормальные люди, хоть и короли.

— Прошу дам, представляющихся по поводу первого посещения собрания высшего общества, подойти ближе. — Меня осторожно направили к королевским креслам. Кроме меня, рядом стали еще две девушки с сопровождающими.

Королева с улыбкой взглянула на меня, потом, с интересом — на платье и что-то сказала супругу. Тот тоже взглянул на нас с графом и кивнул ему. Граф положил мою руку на свою и подвел к монаршей паре:

— Ваши милости, позвольте представить вам княжну Викторию из рода князей Черкасских, пребывающих в родстве с некогда правящим великокняжеским родом Рюриковичей, — торжественно провозгласил граф.

Несколько секунд молчания. Теперь была моя очередь:

— Ваши Величества! Представляюсь по случаю признания меня наследницей графа Сизуанского. Прошу вас не судить строго мои скромные таланты. — Я присела в глубоком реверансе.

— Поднимитесь, княжна. Позвольте поинтересоваться — такое обращение принято у вас к монарху?

— Да, Ваше Величество. А к принцам и принцессам — Ваше Высочество.

— Спасибо за разъяснение. Чем вы хотите порадовать нас сегодня, княжна?

— Прошу извинить меня за смелость — я спою романс.

— О, — оживилась королева, — я ищу новых талантливых исполнителей, с удовольствием послушаем вас.

— Ваше Величество, постараюсь не разочаровать вас.

— Ну, что ж — прошу вас, готовьтесь к выступлению. Хотелось бы узнать подробности о том месте, откуда вы прибыли к нам. — Буду рада рассказать вам обо всем, что покажется вам интересным, Ваши Величества.

Осторожно, чтобы не наступить на юбку, я отошла за графом. Он похлопал меня по кисти руки, лежащей на сгибе его локтя, мол, все в порядке. В отдельной комнате горничная помогла мне поправить наряд. Еще было время успокоиться и освежиться, пока гости пройдут лакомиться дворцовыми угощениями. Волнение куда- то делось, я была спокойна — это не первое мое выступление на публике. Полулежа в кресле, расслабилась и настраивалась на пение. Вскоре меня позвали. Я шла по предоставленному мне проходу к центру зала. Поискала глазами Грэгора и увидела обоих графов Сизуанских. Ромэр стоял рядом с отцом возле одной из колонн. Он был одет в белый мундир. Широкие золотые эполеты лежали на плечах, витой шнур аксельбанта перечеркивал поперечное золотое шитье на груди. Очевидно, это парадная форма одежды. Прекрасное лицо совершенно спокойно. Он стоял, слегка прислонясь к колонне, и контраст между черной одеждой отца и белоснежной — сына был очень живописен. Вокруг них образовалась пустота, но, судя по взглядам гостей, они были в центре внимания. Я приветствовала младшего графа легким наклоном головы. В ответ — вопрос в глазах. Прошла и встала в центре зала, сжала кристалл и мелодия зазвучала. Я пела мой любимый романс, милый и сентиментальный, как все романсы: — Целую ночь соловей нам насвистывал, Город молчал, и молчали дома. Белой акации гроздья душистые Ночь напролет нас сводили с ума…

Музыка захватила, знакомые слова лились, наполняя душу восторгом и нежностью. Мягкие аккорды гитары, серебристое звучание мандолины и балалайки, скрипка, фортепиано… Я выбрала музыкальное сопровождение оркестром. Казалось что все вокруг замерло. Я не видела ни графов, ни королей. Оперный голос — низкое меццо-сопрано, со страстью исполнял старинный русский романс: — В час, когда ветер бушует неистовый, С полною силою чувствую я — Белой акации гроздья душистые Неповторимы, как юность моя…

Я поклонилась зрителям. Мои графы стояли у колонны. Я улыбнулась им, почти не видя от волнения. Граф Грэгор поспешил мне навстречу. Очевидно, аплодисменты не были приняты в этом мире — в зале стояла тишина. Потом начали раздаваться шорохи, шелест тканей, доносились тихие слова: — Да, это ново… чистота… романс…инструментальное… это так… звучание голоса… вы не находите? — Тихий гомон сопровождал меня до выхода на террасу. Граф понял мое состояние и провел подышать свежим вечерним воздухом. Он ничего не говорил, не глядел не меня. Мы стояли возле балюстрады и смотрели на погружающийся в ночь парк, на небо в наливающихся закатным багрянцем облаках. Я была благодарна за этот отдых от общего внимания.

Мы довольно долго стояли там, я совершенно успокоилась и даже почувствовала, что начинаю замерзать, поэтому тронула графа за плечо. Он вздрогнул и обеспокоено взглянул на меня. Вспомнил, наконец? Я улыбнулась ему. Интересно, где он был только что — в зарослях каких цветов и с кем?

— Простите меня, Виктория. Я задумался. Пойдемте в зал, наверное уже начался, собственно и сам бал. — Звучание музыки, похожей на полонез, подтверждало его слова. Мы вошли в помещение, и я остановилась, залюбовавшись изумительным зрелищем: под звуки музыки пары танцующих двигались по залу, выстроившись друг за другом. Дамы плыли в своих длинных пышных платьях, иногда поворачиваясь к партнеру и слегка приседая. Мужчины держали левую руку дам в своей вытянутой вперед руке, а вторую свою держали за спиной — на пояснице. В момент приседания дам, партнер поворачивался к своей паре всем корпусом и склонялся в легком поклоне. Платья разноцветными пышными цветами раскрывались, раскинувшись по паркету. Потом, под торжественные звуки музыки, колонна танцующих двигалась дальше. Возглавляли шествие король и королева. Церемониальный танец, открывающий бал.

Дальше были еще танцы, но если я их и танцевала, то только с графом. Желающих пригласить меня не было. Неприятное чувство поселялось в душе — неужели все-таки моя репутация? Я прогоняла его — часы показывали половину двенадцатого и скоро мне будут по боку все эти моменты и все их общество.

Грэгор предупредил меня:

— Сейчас объявят вальс. Вы не передумали, Виктория? — Он встревожено смотрел мне в глаза.

— Обижаете, граф. — Я нашла глазами его сына. Он все так же стоял возле колонны почти по стойке смирно и наблюдал за нашим приближением. Распорядитель танцев объявил вальс, и я пошла к Ромэру. Его взгляд метнулся к отцу, губы сжались в тонкую полоску. Он перевел прищуренные глаза на меня и я, холодея, замедлила шаг. Глядя на него с ужасом, подходила все ближе… Я обещала, я обещала — билось в голове. В лицо ему я больше не смотрела. Остановилась в шаге и дрожащим голосом произнесла: