Сладкая Льдинка (СИ) - БрусниГина Ольга. Страница 7

Пусть говорят, что женской дружбы не существует. Так считают лишь обиженные, озлобленные люди, испытавшие предательство. Но если дружба проверяется не один год и подтверждается не только словами, но и реальными делами, крепче такого союза не бывает.

Тогда еще студентки первого курса академии, увидевшиеся впервые и обменявшиеся парой дежурных фраз для знакомства, помыслить не могли, что не только учеба соединит их на всю жизнь.

Кто не учился, не поймет. Первый курс под девизом «Высшая математика» удалось пройти не всем. Лишь самые стойкие и усердные боролись до конца. Софья знала — назад пути нет. Но и с математикой возникли трудности. Это вам не три плюс два складывать. Гаусс и Крамер специально создали свою систему уравнений, чтобы портить жизнь бедным студентам. Выпуклости и вогнусти, интегралы и производные и еще туева куча плохо вбиваемых в маленький мозг формул. Она как заклинание твердила иксы и игреки, сбивая все в мешанину. Когда пришло отчаяние, пришло и спасение.

Юлия. Этакий эталон начинающего учителя. Для нее самый кайф было поучать остальных, вставлять свои умные замечания в ошибки одногруппниц. Софья сначала подумала, что та зазнайка, но потом осознала, что первое впечатление обманчиво. С ее помощью она не только вытянула первую сессию, самую решающую, но и доучилась без проблем.

Они до сих пор были вместе. Учеба давно осталась лишь тенью воспоминаний. Стерлись знания по философии и статистике, забылись лица преподавателей.

Глава 9

Дрогнул и зазвенел китайский колокольчик на входе в кафе. Софья взглядом окинула помещение, высматривая подругу, которая каждый раз при встрече махала рукой.

Угрюмый сгорбленный над столом силуэт вызвал у нее недоумение. Ничего себе! Ну и видок. Юлька повесила голову между рук, и никаким образом не реагировала на происходящее вокруг. С размазанной по щекам тушью и опухшим носом сидела рядом с полупустой бутылкой вина.

— Набралась? — спросила Соня, — обозначая свое прибытие.

— Угу!

Софья плюхнулась напротив и выдержала паузу, зная, что Юлька первая начнет разговор. Но та продолжала лить слезы.

— Очнись! — не выдержала Софья.

— Сонь, что со мной не так? — начала она, как и прежде с самобичевания.

Этот вопрос не требовал ответа — это было вступление.

— Я сегодня не собиралась к Костику. Устала. На работе завал. Еле ноги приношу. Чего рассказывать, сама знаешь, — продолжила ныть Юлька, — после передумала, решила сюрприз сделать. Захожу к нему, а там… родео.

— Чего? — переспросила Софья, раскрывши рот.

— Гонки, скачки. Как еще назвать? Лежит мой Костик, а на нем девица скачет, как заправская наездница. Голая естественно. Я как увидела, у меня челюсть до пола упала, дыхание перехватило, чуть в обморок там не брякнулась.

— Может это не Костик?

- Я лица не видела, зато ноги узнала. Костик никогда носки не снимает когда это…, ну, ты понимаешь. Да и кто еще мог быть кроме него?

Софья протянула бумажную салфетку подруге.

Юлька продолжала наматывать слезы на кулак, не обращая внимания на то, что на ее громкие всхлипы начали обращать внимание другие посетители кафе.

— Красивая! — продолжила она.

— Кто? — не поняла Софья.

— Блондинка. Как с картиночки.

— Брось! Неужели завидуешь?

— Самое смешное, что я подумала в тот момент, что любовнице шляпу бы на голову, — продолжала рассказ Юлька.

— Какую шляпу?

— Ковбойскую.

— Ну и фантазия у тебя!

— Я видела в парке аттракцион: «Бык-родео» — один в один.

— Ага! — согласилась Софья, — а еще хлыст в руку.

Эта шутка не показалась Юльке смешной. Она продолжала всхлипывать. Жгучая всепоглощающая обида на несправедливую жизнь выходила целым потоком слез. Но даже лучшей подруге она не могла рассказать, почему никак не может успокоиться. Ее Костик не был мачо. Скорее он — чмо. Когда у них дошло до интима, он сразу предупредил, что является скромным в этом вопросе. Занимались этим они всегда при выключенном свете и в одной и той же миссионерской позе.

— Не люблю при свете, — в день их первого секса, объявил он.

Она согласилась, хотя стесняться ей было нечего. Красивая фигурка нерожавшей девушки, складная, бесцелюлитная была пределом фантазии любого здравомыслящего мужчины.

Наверное, он стесняется, критически оценивая своего партнера, решила она.

Скромная прелюдия, состоявшая из двух поцелуев, плавно переросла в акт любви, продлившейся классические три минуты.

Юлька вздохнуть-выдохнуть не успела, когда все закончилось, а объект грез отправился в ванную, смывать ее запах.

Их интимная связь не содержала развлечений, присущих пылким любовникам, не изобиловала обилием разнообразия, страстных охов. Не предусматривала предварительного романтического ужина при свечах.

Юлька надеялась, что со временем все образуется само собой от большой любви. Она ведь так старалась!

Но, стоило ей проявить изобретательность, Костик взвивался в уязвленном самолюбии. А, она всего лишь хотела чуть больше ласки.

— Не нравится? — яростно раздражался он, — Ищи другого!

Юлька виновато прятала глаза, смахивая невидимую слезу. Терпела, чтобы удержать его рядом.

Она заботилась о Костике с присущим только ей рвением. Как смерч врывалась в квартиру, мыла полы, готовила еду, стирала и отутюживала рубашки. Незаметно для себя она превратилась в бесплатную домработницу, приходящую строго по приглашению. Все попытки перебраться на жилплощадь жениха были тщетными. Он категорически не хотел совместной жизни.

— Извини, пока не готов! — с надсадной улыбкой вещал он, — нужно лучше узнать друг друга.

При этом чавкал свежеприготовленным борщом, прося добавки. Морда не треснула.

Вновь перед глазами всплыла картина измены. Костик жадно обхватывает качающиеся шарики пышной груди блондинки. Страстно мнет их, наслаждаясь каждым сантиметром роскошного тела. Наездница громко стонет на каждое прикосновение, извивается в руках ненасытного любовника. Копна ее длинных вьющихся волос спадает на его лицо, скользит по плечам.

Юлька зачарованно уставилась на сцену соития, не отрывая ошеломленных глаз. Зрение видело то, во что не хотелось верить.

Она умерила внезапный порыв снести к черту эту развратную парочку, никаким образом не обнаружила себя. Посчитала, что это ниже ее достоинства. Мерзко и грязно. С другой стороны, ее статус для Костика был не определен — не жена ведь.

Если бы она внезапно не пришла, никогда бы не узнала, что жизнь Костика кипит ключом.

Она провела ладонью по лицу, отгоняя противное видение, но не смогла избавиться от жестокой пытки. Блондинка была чертовски хороша. Этакий лакомый кусочек: ярко-белая молочная кожа, пышная грива кудрявых белых волос,

кукольное милое личико с большим красным ртом. Эта наглая девица разожгла в Костике доселе несуществующую искру.

Тюфяк и размазня, со скользкими влажными пальцами, узкими раздраженными губами, предстал перед ней в совсем ином свете. Ловелас! Бабник! Кобель!

В противовес Юльке нечего было предложить. В последнее время ее фигура раздалась, обзаведясь парой лишних килограммов. Русые волосы, которые она убирала в хвост, не радовали своим великолепием. Однажды, она заметила на виске яркий седой волосок.

Уязвленное самолюбие пело отвратительную песню.

Первый порыв — стать лучше, измениться, доказать свое превосходство. Может пора сменить прическу, накупить броских, шмоток. Стать частью индустрии красоты и часами просиживать очереди в салонах. Превратиться в женщину с крикливой внешностью, чтобы мужчины пускали слюну даже при малейшем взгляде на оголенные части тела, едва прикрытые одеждой. Чтобы за яркой пустой обложкой никто не видел, какая она на самом деле интересная, глубокая личность.

Но, тогда бы она потеряла свою уникальность. Неужели она не заслужила, чтобы ее любили такой, какая она есть, без прикрас. Любили бы за красоту души, ум, находчивость и совсем чуть- чуть за красивые глаза.