Порочный миллиардер (ЛП) - Эшенден Джеки. Страница 35

Лукас зарычал, звук был напряженным, его пальцы запутались в ее волосах и потянули ее голову назад, обнажая шею. Она задохнулась, когда он укусил ее, его зубы сомкнулись вокруг кожи сбоку шеи, прежде чем двинуться дальше вниз. Большая, горячая рука обхватила одну грудь, а затем его рот оказался на ней, сомкнувшись вокруг болезненно чувствительного соска, сильно посасывая. Она застонала, скользя пальцами по его спине, царапая его, когда наслаждение стало ослепительным, давление приближающегося оргазма заставило ее задрожать.

О, и она будет кричать, когда это произойдет. Он собирался уничтожить ее. Он собирался разорвать ее на куски.

Его рот опустошал ее грудь, сосал, дразнил, кусал. Отпустив ее волосы, он снова вцепился в ее бедра, впиваясь в мягкую плоть. Она знала, что останется с синяками. Но это не имело значения, потому что он поднимал ее, а затем снова опускал, звук соприкосновения плоти с плотью и их неистовое дыхание были эротическим саундтреком всему происходящему, ошеломляющий жар его тела под ней, внутри нее, заставляли ее дрожать еще сильнее. Заставляя ее пылать, как костер.

Она что-то бормотала, она слышала себя, беспомощные слова вырывались из ее рта под его губами и сливались в длинный поток.

ПожалуйстаЛукасБожеПожалуйстаСильнееБыстрееГлубже.

Она не могла остановить их, ее начало разрывать на части. А затем он оторвался от ее губ, и его рука скользнула между их напряженными, скользкими телами, его пальцы нашли ее клитор, кружа вокруг него, и надавила в то же время, как он сам толкнулся в нее.

- Давай, Грейси, - прорычал он, его голос был горячим и грубым, голосом незнакомца. – Кончай со мной, мать твою.

И как будто ее тело ждало именно этой команды, давление ослабло, и она закричала, разрываясь на части, как и думала.

И когда она вся рассыпалась, то смутно осознала, что он движется быстрее, а затем раздался звук его собственного освобождения, гортанный рев, эхом разнесшийся по комнате, а все его тело напряглось под ней.

Но у нее не было сил на что-то большее, чем обнять его и крепко прижать к себе, пока он разваливался на части.

Так же, как и она.

* * *

Лукас повернул голову к шее Грейс, чувствуя себя так, словно где-то рядом взорвалась ракета, а в голове все еще звенело от взрыва. Пульс бешено колотился, грудь вздымалась, словно в Коронадо. Его трясло, как будто все нервные окончания были подключены к электрической розетке, и кто-то постоянно щелкал выключателем, включая и выключая его, потом снова и снова.

Он слышал, как она тяжело дышит, чувствовал, как ее киска крепко сжимает его член, как волны ее собственного оргазма выжимают из него еще больше чувств.

Это была агония. Это было совершенство.

Господи... что он наделал? Что, черт возьми, он натворил?

Он провел все утро, помогая Вэну спасать Хлою из лап Чезаре Де Сантиса, и был готов покончить с этим и вернуться к Грейс и их незваному гостю, когда ему позвонили с краткой просьбой отвезти Хлою в аэропорт. Вэн хотел, чтобы она убралась из города, подальше от Де Сантиса.

Это было прекрасно. Он не возражал. У него не было той связи с ней, которая была у Вэна - она была слишком молода, чтобы он мог по-настоящему общаться с ней, и, кроме того, он не позволял себе общаться с кем бы то ни было - и все же он все еще чувствовал себя защищенным от нее. Она была его младшей сводной сестрой, Тейтом, а Тейты держались вместе.

Потом Вэн приказал высадить ее в Рокфеллеровском центре, а не в аэропорту - по какой причине, он понятия не имел. И вскоре после этого его телефон зазвонил с очередным сообщением от Вэна, и к нему было приложено видео.

Ты все равно это увидишь. Де Сантис очень скоро опубликует это повсюду, но я хотел, чтобы ты узнал первым.

Видео, где Вэн целует Хлою.

Вид этого поцелуя ударил его по голове, как кирпич.

Его брат должен был защищать ее по приказу отца. Его старший брат, наследник Тейтов. Его брат, лидер. Который присматривал за ним с тех пор, как ему исполнилось пять лет. Который должен быть безупречен. Который должен был подавать пример.

Его брат, который трахал их сводную сестру.

Лукас не понимал, почему это видео привело его в такую ярость. Конечно же, это был факт того, что Вэн должен был охранять ее, а не спать с ней при этом. Лукас был в этом уверен. Плюс Вэн был намного старше ее и намного опытнее, и это было просто неправильно.

Вэн должен был держать себя в штанах, а он этого не сделал. И в конце концов пострадает Хлоя. Она была молода и невинна. Она выросла в Вайоминге, и это был ее дом, в то время как флот был жизнью Вэна. Лукас знал, что он ни за что не откажется от этого.

Но только вернувшись в квартиру, он понял, почему так разозлился. Потому что у него тоже была женщина, которую он должен был защищать. Женщина, с которой он боролся со своим влечением. И все же он был хорошим, а не Вэн. Он делал то, что делал всегда: держал все под контролем.

Охранял всех, как учил его отец.

Ты не можешь снова позволить своему гневу выйти наружу, Лукас. Ты не можешь позволить ему контролировать себя. Ты должен контролировать его, понимаешь меня? Ты же не хочешь, чтобы кто-то еще пострадал?

И он контролировал. И не только злость, но и все остальное. Он держал себя взаперти. Никогда не позволял себе ничего хотеть, никогда не позволял себе ни в чем нуждаться. И это срабатывало годами.

До Грейс. До тех пор, пока между ними не возникло это неистовое, необъяснимое электричество.

Он никогда не испытывал ничего подобного, ни с кем, и ему это не нравилось. Старался держаться отстраненно, как всегда. Потому что он знал, что может сделать огонь, когда вырвется. Как он мог гореть так жарко, сжигая плоть, сжигая кости. Гореть, пока не останется ничего, кроме пепла.

Он не хотел этого для Грейс. Было опасно позволять этому огню вспыхнуть по отношению к кому бы то ни было, не говоря уже о женщине, которая горевала и чья жизнь была под угрозой.

Поэтому он решил отказать себе в своих желаниях, и это решение его устраивало.

И все же он поднялся по лестнице в студию Грейс, сам не зная зачем, подгоняемый гневом на брата, распахнул дверь и увидел, что она сидит на корточках перед этим проклятым холстом. В волосах у нее снова была кисточка, на ней были запачканная футболка и леггинсы, тонкие пальцы были покрыты краской, а когда она повернулась и посмотрела на него, ее янтарные глаза расширились от удивления.

Она никогда не выглядела более желанной, и он внезапно подумал:

- Черт возьми! Почему бы и нет?

Почему он не может получить ее? Она хотела его, он уже знал это, и черт, он отказывал себе с тринадцати лет. Он отбросил собственные желания, проигнорировал собственные потребности. Направляя все в свою карьеру. В мишень на другом конце винтовки.

И все же ему казалось, что внутри него нарастает давление, как пар, собирающийся под крышкой котла с кипящей водой. И если он не выпустит этот пар, то взорвется. Обычно, когда он чувствовал себя так, он брал пистолет и стрелял по мишеням, или ехал очень быстро на мотоцикле по автостраде, или выбивал дерьмо из боксерской груши. Но в его тире был мудак, а его байк казался плохой заменой тому, что он на самом деле хотел. И он действительно не хотел ничего другого.

Грейс. Он хотел ее. Но он был хорошим, говорил себе, что он сильнее, что он лучше. Что он не позволит собственным желаниям управлять собой. Но с него хватит. Он закончил с этим.

В глубине души он понимал, что просто ищет причину, а Вэн и Хлоя - всего лишь удобные предлоги, но он больше не собирался слушать этот шум. Он должен как-то ослабить давление и сделает он это с ней.

Поэтому он направился к ней, прижимая ее к стене, его член был тверд и готов, пульс бился так, словно ему снова было двенадцать лет, и он просматривал журналы своего отца, которые украл Вэн.

Он хотел ее и собирался взять то, что хотел.