Материнский инстинкт (СИ) - Грачева Татьяна Васильевна. Страница 22

Призрак сделал шаг вперёд и протянул руку.

— Спаси моего брата.

Сильный порыв ветра сбил с ног и потянул Яну к краю. Она даже испугаться не успела, как поняла, что вместо падения парит в воздухе. Мягко приземлившись прямо на стул, она осмотрела изменившуюся панораму. Открытая терраса с маленькими столиками и полосатыми зонтиками простиралась до самого горизонта. Бесконечное кафе тянулось на несколько километров во всех направлениях. Посетители повернули головы в сторону Яны. Одинаковые лица растянулись в неправдоподобных гротескных улыбках, вместо глаз — тёмные провалы. Напротив женщины на стуле материализовался призрак. Он наклонился вперёд и продолжил разговор, словно их беседа не прерывалась падением.

— Мой брат в опасности. Девушка, что сейчас находится рядом с ним, ограбит его. Она знакомится с одинокими мужчинами, оглушает их и обворовывает квартиру.

Яна недовольно нахмурилась.

— Какое мне дело до воровки? Переживет ваш брат ограбление. Она же не убийца?

Размытое лицо призрака дёрнулось, руки сжались в кулаки.

— Может и не переживет. Эта девушка один раз уже убила, не умышленно, но не особенно мучилась угрызениями совести. Пожалуйста, помоги Демьяну.

Яна резко отпрянула, уверенная, что ей послышалось.

— Демьяну? Вы говорите — он ваш брат? Как вас зовут?

— Глеб. Я разбился на мотоцикле семь лет назад. Родители не переживут, если потеряют ещё и его.

— Где он живет?

— Улица строительная, дом восемьдесят восемь, квартира двадцать четыре.

— Как его отчество? — спросила Яна растворяющегося призрака.

Он наклонился вперёд, цепляясь тающими пальцами за край столешницы, и без того размытое лицо исчезло вслед за телом, но последнее слово вплелось в грустную колыбельную голосов, заставив Яну вздрогнуть.

— Владленович.

Яна зажмурилась и выпала в реальность.

Она не ожидала от своего тела такой реакции. В животе словно образовалась чёрная дыра, засасывающая туда все клетки по молекулам, пальцы мелко подрагивали, волосы на затылке в прямом смысле встали дыбом. Расслабиться Яна смогла только, когда увидела Демьяна живым и невредимым. Как только страх за его жизнь утих, в голову просочились версии для оправдания ночного визита. Одна бредовее другой. Правда и та, что прозвучала, была далеко не лучшей. Она сразу же поняла, что мужчина не поверил и без пытливых вопросов не обойдется.

В воскресенье Яна почти весь день потратила на доведение своего тела до изнеможения. Сначала два часа единоборств помогли притупить воспоминания о ночном похождении, потом тренажерный зал и стрельбище связали мышцы усталостью и обеспечили глубокий сон. Утро понедельника наступило неумолимо. Яна ожидала встречу с Демьяном, но меньше всего хотела думать о вопросах, возникших в его голове. Решив действовать по ситуации, женщина, как обычно, направилась на утреннюю тренировку, а уже потом на работу.

После признания, Яна, как ни странно, испытала облегчение. Демьян не производил впечатление импульсивного человека, поэтому она саму себя убедила, что доказать правдивость слов не составит труда. Главное, чтобы он увидел всё своими глазами.

Впервые Яна ожидала очередной сон с предвкушением. Именно теперь, когда она ждала посещёния призрачного гостя, они решили сделать перерыв. Ночи проходили в напряженном ожидании, даже заснуть удавалось с трудом. Днем она старательно избегала Демьяна, ограничиваясь короткими рабочими беседами. Но он сам не стремился общаться, только смотрел подолгу и пристально, будто напоминая, что ждет доказательств. До конца недели Яна ни разу не опоздала на рабочее место, чем огорчила Софью Даниловну, лишив возможности выплеснуть недовольство. Пришлось преподавательнице переключиться на Карину и продолжить войну против коротких юбок и болтливости молодой коллеги.

К пятнице Яна совсем расстроилась. Она ощущала себя завравшейся фантазеркой, пытающейся доказать округлость земли пещерным людям. Попрощавшись с преподавателями, она задержалась на ступеньках в поисках телефона. Присутствие Демьяна, она почувствовала спиной, словно тёплый ветер погладил затылок. Такое приятное ощущение накатывало в детстве, когда мама расчесывала волосы, перебирая пряди волос пальцами.

Мужчина приблизился почти вплотную и, дождавшись, когда Яна обернется, поинтересовался.

— Как выглядел мой брат?

— Высокий, наверное, как вы. Волосы светлые с рыжим отливом, — задумчиво перечисляла она, одновременно вспоминая. — На счёт лица не могу точно сказать, они всегда размыты…

— Ничего конкретного, — закончил за неё Демьян и, обогнув застывшую женщину, спустился на первый этаж. Подняв лицо вверх, слегка улыбнулся. — Будем ждать доказательств.

7 глава

Едва переступив порог родительского дома, Яна втянула носом аромат свежей выпечки. Анастасия Константиновна строго соблюдала ритуал воскресного семейного обеда. Стол накрывался праздничной скатертью, в центр водружалась хрустальная ваза с букетом цветов. Флорой еженедельно обеспечивал Григорий Николаевич. Это тоже была своего рода традиция. Без праздников и без поводов он дарил жене цветы. Обычно ориентировался на сезон, конец осени привнёс в дом колючие шары хризантем. Яна не понимала этой традиции, потому что её регулярность напрочь убила очарование подарка, превратив в обязанность. Анастасия Константиновна молча принимала букет от такого же молчаливого мужа и сразу же расправляла его в вазе. Со стороны это больше напоминало передачу в тюрьме или деловое соглашение. Родители Яны никогда не проявляли своих чувств прилюдно. Даже безобидный поцелуй в щёкуне выносился на всеобщую демонстрацию, они не держались за руки и не обнимались. Яна привыкла к такой сдержанности и считала это нормой, пока в пятнадцать лет не увидела, как общаются между собой родители подружки. В старших классах Яна зачитывалась книгами о любви, рыдала над слезливыми мелодрамами и в тайне мечтала о страсти, как в молодежных комедиях. В этих фантазиях неизменно присутствовали поцелуи и прикосновения, томные взгляды и буря чувств. Ничего из перечисленного не наблюдалось у её родителей. Поначалу это озадачило и даже опечалило девочку. Она твердо уверилась, что мама вышла замуж по расчету и в тайне до сих пор любит другого мужчину, а папа скорее всего воспринимает свою жену, как друга, оттого и не стремится нежничать. Только позже, став замужней дамой, Яна осознала, что сдержанное проявление чувств не всегда говорит об их отсутствии. Вырастая из подростковых заблуждений, она стала замечать, что родители часто заканчивают друг за друга предложения, используют одинаковые жесты, досконально знают привычки друг друга и предугадывают действия. Не успевал Григорий Николаевич попросить пульт, как Анастасия Константиновна вкладывала его в раскрытую ладонь. Их любовь оказалась спокойной и глубокой, больше рассудочной, чем сердечной. В статусе жены Яна поняла, что очень похожа на маму. Эмоциональность и стремление к внешним проявлениям чувств в муже её раздражали, но она благосклонно списывала это на возраст. Если Павел обнимал или целовал её прилюдно, она чувствовала себя неловко и поспешно выскальзывала из-под его руки. Когда-то она хотела быть порывистой и нежной, совершать сумасшедшие поступки и удивлять непредсказуемостью избранника, но оказалось, что она сдержана в чувствах и дозирует ласку словно лекарство.

Яна аккуратно повесила пальто и привычно направилась на кухню за тарелками.

— Что на обед?

Анастасия Константиновна отвлеклась от плиты и мягко улыбнулась.

— Свинина в рукаве и салат с печенью трески.

Яна кивнула, мысленно отмечая ещё одно неоспоримое доказательство любви родителей друг к другу. Сколько она помнила, мама никогда не ела мяса, но всегда готовила его для мужа и не настаивала на изменении меню.

Разложив натертые до зеркального блеска ножи, женщина пересчитала их.

— Мам, у нас гости ожидаются?

Анастасия Константиновна выглянула из кухни.