Материнский инстинкт (СИ) - Грачева Татьяна Васильевна. Страница 29

Яна так сильно завесила от чужого мнения, что, даже разговаривая по телефону при посторонних, говорила о близких с уточнением их статуса относительно неё самой, чтобы тем, кто стал случайным свидетелем разговора всё было понятно. Если наступали на ногу или толкали — молча сносила оскорбления, если обсчитывали в магазине — неловко улыбалась, но опять же молчала. Ей не хотелось, чтобы думали о ней плохо, считали её склочной или грубой.

День, когда Яна впервые вышла на улицу в мятой одежде и оскорблением ответила на оскорбление, совершенно стерся из памяти. Не то, чтобы она стала другим человеком, просто обросла защитным панцирем, словно потеряла чувствительность к волнениям и перипетиям мира. Мелкие повседневные раздражители стали настолько незначительными, что даже многократные увольнения она воспринимала, как неудобства и не более. Теперь женщина легко выделяла для себя важные вещи, а остальные просто отметала, не тратя на них нервы и эмоции.

Раньше она бы никогда не позволила себе больничный отпуск из-за простуды, боясь подвести кого-нибудь из коллег или накопить дела. Теперь же, получив от Арсения Павловича добро на отгул до конца недели, Яна принялась самозабвенно хворать. С чистой совестью куталась в халат и валялась на диване, периодически делала вылазки на кухню за чаем и супом.

Уже в среду Яна отправилась на утреннюю пробежку и выкатила из-под шкафа гантели. Насморк не слишком беспокоил, главное, что самочувствие стремительно улучшалось. Воспользовавшись свободным временем, женщина выучила десяток новых слов на японском, пришила все оторванные пуговицы, наконец-то вымыла окна и побродила по просторам интернета. Так Яна узнала название цветов, что принёс Демьян. Оказывается, мелкие белые цветочки — это фиалки и на языке цветов их подношение значит: «дай мне шанс», ярко алые цветы в букете — азалии, их значение не менее трогательное: «позаботься о себе ради меня». Яна сильно подозревала, что мужчина прекрасно осведомлён о тайном смысле преподнесённого букета. Сам же даритель после понедельника ни разу о себе не напомнил. Яна несколько раз брала телефон, пристально рассматривала номер психолога и откладывала трубку в сторону. В четверг аппарат разрядился, и женщина благополучно забыла о связи с внешним миром. На следующий день, ближе к вечеру, она все-таки поставила аппарат на зарядку.

Яна планировала навестить непутевую мамашу Шалюкову и убедиться, что с ребенком всё в порядке. Она уже обулась и взялась за ручку двери, когда услышала пиликанье, возвещающее о пропущенных звонках. Женщина на мгновенье задумалась, потом опустилась на колени и, задрав стопы поползла в зал на четвереньках. Отсоединив зарядку, она тем же способом вернулась в коридор и только там посмотрела на экран. Телефон злобно подмигивал пропущенным звонком от Демьяна. Яна раздражённо фыркнула, стукнула кулаком по двери и вышла на лестничную площадку.

Прижав трубку к уху, она спускалась по лестнице. На первом этаже с досадой обнаружила, что сердце колотится вовсе не от быстрой ходьбы. Наконец, в телефоне что-то щелкнуло, знакомый низкий голос прозвучал, словно через слой ваты:

— Добрый день, Яна. Нужно иногда заряжать телефон.

Женщина не успела ответить и вышла из подъезда. Прямо перед ней стоял Демьян. Она от неожиданности отступила назад, потом шумно фыркнула и спрятала телефон в кармане.

— Караулите что ли?

Мужчина неопределённо пожал плечами и тоже убрал трубку. Бледное солнце осветило его плечи, пряча выражение лица.

— Делать мне нечего.

Яна опустила взгляд, пряча довольную улыбку

— Вы на машине?

— Нет. Я сейчас не вожу. Из-за ноги.

Яна обошла мужчину и вышла на тротуар. Пройдя несколько шагов, остановилась и оглянулась.

— Вы идете?

Демьян медленно приблизился к Яне, нарочно сильно прихрамывая.

— Куда мы едем?

Яна ехидно ухмыльнулась.

— Надиктуйте ответ самостоятельно.

Поравнявшись с женщиной, психолог нехотя пояснил:

— Я могу сказать, куда вы не идете. Не на помощь очередному обречённому, не на тренировку и не на свидание. В любом случае цель довольно далеко от дома, но раз вы не спешите, поедем на маршрутке.

— С вами приятно иметь дело, — фальшиво восхитилась Яна.

Маршрутку долго ждать не пришлось. Через пять минут машина мчала пассажиров по мокрой дороге. Яна нетерпеливо ерзала на сиденье, а Демьян сидел напротив ровно, словно ученик за первой партой и не сводил с неё глаз. Кроме них в салоне оказались ещё влюбленная пара и пенсионерка. Молодые люди не обращали внимания на окружающих и самозабвенно целовались, бабушка укоризненно цокала и покачивала каракулевой шапкой.

Яна слегка наклонилась вперёд.

— Изучение языка цветов — это ещё одно ваше хобби.

Демьян сдержанно улыбнулся, мысленно отмечая, что в присутствии этой женщины с ним такое случается всё чаще и чаще.

На востоке придают большое значение составлению букетов. Это искусство называется Селам.

— Вы рассчитывали на мою догадливость? — недоверчиво взглянула она на собеседника.

— Я рассчитывал на ваше любопытство, — простодушно признался мужчина.

Яна отвернулась к окну и через несколько минут пробурчала:

— Представьте, что я дарю вам желтую гвоздику[1].

Демьян непроизвольно перевёл взгляд на целующуюся парочку и уверенно заявил:

— Когда-нибудь вы захотите подарить мне омелу[2].

Оставшиеся полчаса пути они преодолели в молчании. Яна судорожно пыталась вспомнить, что вычитала в интернете о значение омелы, но память подсовывала обрывки фраз о тюльпанах. Демьян многозначительно молчал, уголки губ едва подрагивали в легкой улыбке.

Когда маршрутка остановилась, мужчина первый вышел на остановку и придержал дверь. Подал пенсионерке руку, помогая ей спуститься с подножки, пропустил молодых людей и протянул руку Яне. Она сделала вид, что не заметила этого жеста и самостоятельно вылезла из машины.

Почти стемнело, фонари и светящиеся витрины отгоняли приближающуюся ночь, контрастируя с тёмными участками тротуара. Яна уверенно и быстро дошла до улицы Батарейной и вошла во двор дома номер сорок два. Демьян молча следовал за ней. Дойдя до мусорных баков, женщина резко остановилась, её руки непроизвольно сжались в кулаки, плечи ссутулились. Она встряхнула головой, отгоняя тягостные воспоминания, и подняла взгляд на горящие окна многоэтажки. Демьян стоял немного в стороне, ожидая объяснений или дальнейших действий. Его взгляд бродил по дверям подъездов и неожиданно остановился на знакомом лице. Через двор крадущимся шагом шёл Виктор. Он постоянно оглядывался и нервно теребил воротник пальто, старательно прикрывая им лицо. Расстояния в тридцать метров оказалось достаточно, чтобы быть узнанным коллегами.

Увидев людей возле мусорных контейнеров, он изменил траекторию, чтобы отдалиться и ускорил шаг.

Демьян дёрнул Яну за рукав.

— Там Виктор. Похоже, от нас убегает.

Яна нашла взглядом удаляющегося мужчину и близоруко прищурилась.

— Вроде не он.

— Он, — уверенно заявил Демьян и подтолкнул спутницу в спину, — давайте догоним и побеседуем.

Нагнать Виктора удалось только возле машины. Он уже взялся за ручку двери, когда над ним нависли две тени. Мужчина резко развернулся и замер.

Демьян поправил узел шарфа и внимательно оглядел преподавателя.

— Марина наверняка рассчитывала, что ты женишься. — Он оглянулся на Яну и едко процедил сквозь зубы. — Ты требовал, чтобы она сделала аборт?

Виктор вздрогнул, его пальцы судорожно сжались на брелоке с ключами.

— Я не понимаю, о чём вы говорите. Я просто навещал её. Я же куратор.

— Ты немного неверно истолковал свои обязанности как куратор.

Яна переводила взгляд с одного мужчины на другого, молча ожидая окончания неприятной беседы. Они тоже затихли, рассматривая друг друга. Нарушить затянувшуюся паузу первой решилась женщина.

— Что с ребенком?

Виктор сжался, опустил взгляд.

— Нормально все. С ним родители Марины. Они хорошие люди, — с трудом выдавил он из себя несколько фраз. — А вы что тут делаете? На самом деле мужчину больше всего интересовало, почему они вместе и что их связывает.