Конец великой войны (По страницам военной фантастики) - Фоменко Михаил. Страница 15

Хью был решительным человеком и, наметив себе какой-нибудь план, всегда действовал энергично.

Так было и теперь. Десять минут спустя он подошел к шкафу, отпер его и вынул стеклянную реторту и спиртовку. Из нескольких пузырьков сделал он в реторте смесь, которую и поставил вариться на спиртовку. В воздухе почти сейчас же запахло гвоздикой. Донован торопливо схватил безобразную маску, из употребляемых против ядовитых газов, и быстро надел ее. В это время постучали в дверь.

— Кто там? — нетерпеливо спросил Хью.

— Это я — Беттинсон.

— Ах, это вы! Отойдите от двери. Я занимаюсь опытами.

— Как хорошо пахнет гвоздикой…

— Да, но вам вредно дышать этим воздухом. Идите вниз, я вас позову немного погодя.

Беттинсон, помощник Хью, покорно сошел вниз, а Хью, взяв еще два флакона, вылил их содержимое в реторту. Приятный, но ядовитый запах гвоздики сейчас же исчез. Тогда Донован открыл окно, снял маску и позвал Беттинсона.

— Я уезжаю завтра из Лондона, — сказал он ему. — Возьмите это письмо и расшифруйте его завтра капитану Черстону. Капитан даст вам ответ, тоже шифрованный, и вы привезете его мне ни вокзал завтра в четыре часа.

— Больше ничего?

— Ничего, Прощайте, Беттинсон.

На следующий день, в назначенный час Беттинсон встретил Донована на вокзале. Донован был в платье заграничного покроя. Непрактичность его и широкополая мягкая шляпа ясно говорили, что хозяин этой одежды итальянец. Беттинсон передал ему шифрованную записочку, прочтя которую, Хью пошел и купил себе билет.

Две недели спустя Рудольф Хейм, представитель фирмы Карна и Меденьальда в Берлине, торговец табаком, гулял по улицам пропахшего рыбой городка Тромзе в Норвегии. Он остановился в недорогой гостинице и, вообще, был неудачником в своей специальности, так как до сих пор еще никому не сумел навязать ни одного из своих образцов. Но ему это и не нужно было, так как под именем Рудольфа Хейма скрывался Хью Донован, а образцы товара были закуплены на улице Альдерлот в Лондоне.

Хью спустился к зеркальному фиорду и задумчиво смотрел на черневшие вдали берега Лапландии. В это время к нему подошел человечек в непромокаемой одежде и шепнул ему что-то по-французски. Хейм сейчас же любезно зажег и передал ему спичку, быстро шепнув что-то в ответ. Рыбак зажег трубку о спичку Хейма и, поблагодарив, отошел. Представитель немецкой фирмы равнодушно постоял на месте и потом не спеша отправился домой. Он знал, что за ним следят.

В маленьком отеле он забрал свои немногочисленные вещи, расплатился и пошел к набережной. Там в моторной лодке ждал его человек в непромокаемой одежде, которому Донован дал закурить на берегу фиорда.

Через минуту мотор заработал, оживляя своим шумом тихую набережную, и лодка понеслась по фиорду в открытое море. Кругом была черная ночь, ледяной воздух резал лицо. Далеко впереди виднелся одинокий огонек — какой-нибудь торговый пароход на пути в Архангельск. Вдруг рядом с этим огоньком из мрака вынырнул второй.

— Ого, — сказал человек в непромокаемой одежде, — пароход задерживают. Смотрите.

Донован увидел, как с парохода стали подавать сигналы.

— Да, — продолжал спутник Хью, — в этих водах творится много неладного. Недаром норвежцы так осторожны.

Прошла ночь, утро, настал полдень, а лодка все мчалась и мчалась вперед по стальным волнам. Вот показался одинокий каменистый островок Сёрё, лежащий как раз напротив одного из самых северных городов — Хаммсрфеста. Лодка въехала тут в маленький залив, на берегу которого и высадился Донован. Лодка же с маленьким человеком повернула и умчалась обратно, оставляя за собой волнующуюся дорогу. Хью взял свой саквояж и пошел в гору, откуда увидел раскинувшееся в котловине село Рольхосвик. Туда и направился Донован.

«Ну и местечко, — подумал он про себя, зажимая нос. — Да это край света!»

Воздух был пропитан запахом разлагающейся рыбы. Кругом была грязь.

Лапландцы, сидя на корточках у невзрачных домов, чинили сети. Через полчаса ему удалось найти старого норвежца, говорящего по-немецки и приютившего за плату Рудольфа Хейма, коммивояжера.

Старый норвежец весь заскоруз в этой мрачной ледяной стране. Он был рыбаком и всю жизнь провел в борьбе со стальными волнами Северного моря.

Сидя в низкой, вонючей комнатке, он за трубкой скверного табака стал словоохотлив.

— Теперь, во время войны, все суда из Англии в Россию проходят мимо нашего острова, — рассказывал он Хью. — А вы действительно немец? — перебил он вдруг себя.

— Конечно, — Донован протянул ему свой паспорт, внутренне улыбаясь.

Выбор острова Сёрё не был случайностью для него, и о старом норвежце он знал еще в Лондоне.

— Теперь я спокоен, — продолжал старик. — Ведь в душе я немец. Мой отец из Германии, и я знаю, какая великая страна его фатерланд. Знаете, даже здесь, на острове, с дюжину человек работают для кайзера.

— Да? Каким образом?

— Германия устроила ловушку английским и русским судам, — хихикнул старик. — Сейчас мы ждем известий о выходе из Шотландии английских пароходов, и тогда найдется дело для нашей подводной лодки «U-00», которая уже три недели, как стоит здесь. Я доставляю ей провизию и, если хотите, возьму вас завтра с собой.

— Ах, пожалуйста, — радостно воскликнул Донован, — я еще не видел ни одной из наших славных подводных лодок.

В эту ночь Хью прислушивался к храпу старика. Потом встал и вынул из саквояжа коробку с сотней сигар. Он долго нюхал коробку, пока не убедился, что она ничем не пахнет.

— Хорошенький подарок, — пробормотал он с тихим смехом и, спрятав коробку обратно, лег и заснул.

На следующий день вечером Хью со старым рыбаком спустились к морю. Минут через двадцать невдалеке показался перископ подводной лодки.

Потом вынырнула и вся лодка, и в шлюпке, спущенной с нее, к берегу подъехали несколько офицеров. Старый рыбак представил коммивояжера морякам, и они радостно приветствовали его. Недаром же его привел их верный помощник и слуга фатерланда.

Со скромностью, подобающей представителю табачной фирмы, Хейм попросил разрешения преподнести экипажу несколько трубок, которые были, кстати, с ним как образцы. Предложение было принято, и Хью поехал вместе с офицерами к стоявшей вдали «U-00».

Экипаж лодки был в восторге от новеньких трубок, и Хейма угостили пивом. Уходя, коммивояжер расчувствовался и достал коробку с сотней сигар.

— Вот вам, голубчики, еще маленький подарок, — сказал он. — Курите их и вспоминайте наш дорогой фатерланд, откуда я их вывез.

Хью продолжал жить в грязном домишке старого рыбака, играя роль ярого патриота своего фатерланда. Но старику пришлось уехать в Хаммерфест за провизией для подводной лодки и в его отсутствие один из его приятелей в своих странствованиях по морю наткнулся на «U-00».

— Тут что-то нечисто, — волнуясь, рассказывал он Хью, к которому прибежал поделиться новостью. — Все люки были открыты и ее наполовину залило водой. Мы подъехали к ней и увидели, что весь экипаж, все офицеры мертвы.

— Странно, — заметил Донован. — Смерть, верно, была моментальной.

— Да, производит впечатление, что они задохнулись. Кому-то, верно, пришло в голову всплыть на поверхность и открыть люки, но и тот погиб. Германскому консулу в Хаммерфесте дали знать, а лодка пока стоит за теми скалами.

Через десять минут Донован ехал с приятелем старого рыбака в лодке, чтобы взглянуть на «U-00».

Вот он опять входит на мостик подводной лодки. Спускаясь вниз, он почувствовал легкий запах гвоздики. В трюме лежали мертвые матросы в разных позах, а на столе стояла открытая коробка с сигарами. Донован взял коробку и спрятал ее в карман. Возвращаясь же обратно на берег, Хью незаметно выбросил ее в море.

Три дня спустя английский пароход, которого так нетерпеливо поджидала «U-00», благополучно прошел мимо черных скал в Белое море.