Гнев Тиамат (ЛП) - Кори Джеймс. Страница 47

– Не вижу, каким образом это...

– Нет уж, теперь сами молчите. Моя очередь. То, что мы видели в Текоме, и близко не напоминало предыдущие взаимодействия. Мы не теряли сознания. Наше восприятие не менялось. Происходило что-то другое. Вы пробовали проследить логику? Её же совсем нетрудно увидеть.

– Просветите меня.

– Звезда не возникла естественно, её создали. В системе с вратами, вроде Солнечной. И специально нацелили полюсом в кольцо, как дробовик, чей спусковой крючок связан с дверной ручкой. И заминированный корабль как-то дёрнул за ручку. Может, они следили за нами, может ещё как. Я не знаю. Только вся эта система была ловушкой.

Взгляд Сагаля посмурнел, словно он угодил на неудачное свидание.

– Интересная интерпретация, – выдавил он.

– И вот самая большая пушка, которую только можно создать без нарушения физических законов вселенной, пальнула по станции. И знаете что? Та оказалась способна противостоять даже такому. Приняла гамма-всплеск от коллапса нейтронной звезды, и цела-целёхонька.

– И вы находите это значительным...

– Я нахожу это ясным доказательством того, что мы вышли из своей весовой категории, и должны перестать наносить удары!

– Кричать не обязательно, доктор.

Элви разжала кулаки и попыталась расслабить челюсть. Лицо горело от прилившей крови, и она не знала, что тому причиной – страх, гнев, или ещё какие-то эмоции, которые могли вписаться в подобную ​​ситуацию. Рабочая станция Сагаля звякнула, выдав какое-то сообщение, но он отключил звук.

– Я не отрицаю ваших утверждений. Но поясните мне, что значит «перестать наносить удары»?

– Для начала, прекратить отправку заминированных кораблей.

– Допустим. Ещё можно полностью отказаться от врат. Вы рекомендовали бы такое? Множество колоний погибнет, сделай мы так, и может даже такие потери приемлемы. Но когда проблемы начались в прошлый раз, закрытие сети врат не спасло существ, которые ими пользовались. Они все были мертвы, когда мы снова включили систему.

– Я о том, чтобы вообще не создавать проблем.

– Проблемы начались задолго до образования Лаконии. Корабли исчезали десятилетиями. Что бы там ни было, оно существовало даже до того, как мы это осознали. Скорейший способ подорвать стратегию – отказаться от неё, не имея достаточных оснований. Высокий консул проинформирован. И он считает, что принцип «око за око» себя оправдывает.

– Значит, вы в любом случае так сделаете?

– Я сделаю как мне прикажут, доктор. Я военный офицер Лаконии. Как, между прочим, и вы.

Падение духа на «Соколе» проявлялось в незначительных деталях. Вместо задумчивых блужданий до столовой и обратно, Джен засела за свою станцию. Тревон, наоборот, бродил по кораблю, нервно постукивая средним пальцем о большой всякий раз, когда приходило обновление статуса от «Тайфуна» или «Медины». Сагаль большую часть времени предпочитал не показываться из офиса, избегая Элви, Фаиза и остальную научную команду, и не желая видеть их неодобрения.

У «Медины» один из капитанов вытянул короткую соломинку, и новой бомбой выпало стать «Безрассудству Мирона». На центральном экране рой погрузочных мехов и дронов освобождал его трюм, перетаскивая груз. Маленкие огоньки двигателей навеяли на Элви мысли о термитах.

Как раз для таких моментов на «Медине» хранилось антивещество. Дополнительно инженеры губернатора Сонг отключат предохранители, и разгонят реактор корабля до критического уровня, и он добавит свой разрушительный удар к общему взрыву. Но как заставить судно превратиться в голландца при отсутствии другого движения?

Кривая безопасности зависела от количества материи и энергии, проходящей сквозь врата. Обычно уровень специально поддерживали низким. Теперь же требовалось перешагнуть энергетический порог без отправки других кораблей. Сагаль настаивал на протоколе, а тот требовал, чтобы следующей пошла бомба. Если они сначала начнут проталкивать дюжину судов, точка зрения высокого консула может оказаться не слишком понятной для противника.

Чтобы всё получилось, требовалось влить во врата огромное количество энергии. С этим мог справиться проектор концентрированного магнитного поля «Тайфуна», но ещё им надо было убедиться, что они не разрушат ничего на другой стороне врат. Такое сочетание осторожности и безрассудства просто захватывало дух.

– Я должна поговорить с ним ещё раз, – сказала Элви.

– Более решительно объяснишь его ошибку? – спросил Фаиз. – И от твоего сурового несогласия он вдруг передумает?

– Он не настолько плохой, – сказала она. Но понимая, что именно настолько, добавила: – Ну должно же быть в нём что-то хорошее?

– Думаю, нет, милая.

Джен оторвала взгляд от монитора. Губы сжались в линию, взгляд беспокойно мечется.

– Восемьдесят тысяч человек в системе Танджавур. Обитаемая планета, три города, лунная база на главном спутнике. И их… Не укладывается в голове. Их просто нет.

– Может быть, они справятся, – сказала Элви. – Просто... в отрыве от нас. Учитывая ситуацию, может им придётся даже лучше, чем всем нам.

– Если только их солнце не взорвалось. Ведь мы слышали такие истории, да? О том, как создатели протомолекулы выжигали целые системы.

Тревон продолжал постукивать пальцем о палец, работая с монитором своей станции.

– Танджавур находится в восьми с половиной световых годах от Гедары. Если через восемь с половиной лет зафиксируют сильную вспышку, мы узнаем, что произошло.

– Мне это не нравится, – высказалась Джен.

– Как и никому из нас, – согласился Фаиз. – А старина Сагаль, честно говоря, вообще предпочел бы пропустить эту часть, если бы мог.

– Что? – переспросила Джен. – Не это. В смысле да, это меня напрягает. Но вот это тоже.

Она сбросила на главный монитор незнакомые данные, и «Безрассудство Мирона» исчез, уступая место ряду энергетических графиков. Джен обернулась, взирая на коллег, словно значимость графиков самоочевидна.

– Я биолог, – напомнила Элви.

– Мы видим излучение, исходящее из пространства между вратами. Ранее никогда не виденное. Нечему там было излучать. Эта маленькая карманная вселенная просто заканчивалась на сфере с кольцами. Все, что уходило за пределы, исчезало, как за горизонтом событий. А с момента... хм... как мы тут хозяйничаем? Появилось вот это.

– Что-то гремит цепями на чердаке, – вставил Фаиз. – Не успокаивает. Я вот ни разу не спокоен.

– А сама что думаешь? – спросила Элви.

– Не знаю. Я просто увидела данные, которые указывают на что-то новое. И оно не собирается униматься.

Голос в памяти Элви произнес слова так ясно и отчетливо, словно они были сказаны вслух: «Проблема в распределенной ответственности. Один человек отдает приказ, другой выполняет. Один говорит, что не жал на курок, другой – что ему приказали, и каждый снимает себя с крючка». Она медленно выпустила воздух сквозь зубы.

Элви запросила соединение с офисом Сагаля. К его чести, он ответил сразу.

– Доктор Окойе.

– Адмирал, вы не присоединитесь к нам на мостике? Появилась новая информация, которую я хочу до вас довести.

Она чувствовала, как он колеблется, решая, не уловка ли это, чтобы остановить план бомбардировки. Причем то, что информация настоящая, для него не было аргументом.

– Уже иду, – бросил Сагаль, и разорвал соединение.

– А ведь мы можем ещё и взбунтоваться, – заметил Фаиз.

– Без шансов, – сказал Тревон. – Я провел анализ навигации. Даже если мы возьмём под контроль корабль, «Тайфун» распылит нас прежде, чем мы доберемся до любых врат.

– Господи, Тревон. Я же пошутил.

– О, – ответил Тревон. – Извини.

– Были же времена, когда я была просто ученым, – посетовала Элви. – И мне, помню, ещё нравилось – было так мило.

Через пять минут на мостике появился Сагаль и проплыл к своей станции, не глядя ни на кого вокруг. Элви вспомнила, как он сидел на том же месте, ещё не просохший от геля, и плакал. Сейчас он был совсем другим, и даже против воли, она на мгновение восхитилась им. В молчании он уставился на дисплей. Самыми громкими звуками был тихий шум рециркулятора, и нервное постукивание пальцев Тревона.