Гнев Тиамат (ЛП) - Кори Джеймс. Страница 64

Воздух полнился белым шумом от расположенного неподалёку капельного фонтана. Водяная капель падала с потолка, стуча по наклонным сланцевым плитам, и медленно спускалась к водоёмчику, заполненному рыбой. Это было так прекрасно. И так чуждо для неё.

– Ретрансляторы, – сказала Наоми, возвращая собеседника к обсуждаемой проблеме.

– Да, да, точно, – встрепенулся Череп. – Мы проработали вашу конструкцию. Уже разворачиваем «бутылочную сеть». Что в ней хорошо, так это дешевизна. Любой союзный корабль поблизости с вратами может легко вытолкнуть «бутылку» прямо из шлюза.

Череп грациозным, почти танцевальным жестом толкнул рукой воздух, и прищёлкнул пальцами.

– Начнём обмениваться свежими сплетнями, и глазом моргнуть не успеете.

– В приоритете Солнечная система и Бара Гаон.

– Туда «бутылки» мы уже закинули. Они осведомлены и о нас, и о наших занятиях. Дальнейшее распространение – лишь вопрос времени.

– А Лакония?

Череп пожал плечами.

– Предположу, что они тоже поставят новые ретрансляторы. Здесь пока ни одного нет, но денег у Оберона полно, так что...

Так что и они должны стать приоритетом. Может, они уже там, и каким-то ячейкам подполья придется их сломать. Бутылочная сеть Наоми – почти неуловимый, но слишком уж медленный способ связи, если сравнивать с передачей на скорости света, к которой они все привыкли. Зато ретрансляторы возле врат – статичные цели, которые легко разыскать и уничтожить. Только пригляд со стороны «Медины» делал сеть ретрансляторов стабильной и безопасной все эти годы, ведь никто не сомневался, что любая диверсия будет выявлена и расследована. А теперь невозможные вещи вдруг стали вполне практичными.

– А местная сеть? – спросила Наоми. – Защищена хорошо? Не сломают?

– Сломать могут что угодно, – ответил Череп. – Но даже если вдруг им повёзет, сеть сегментирована, и взломанную секцию можно отключить, не компрометируя всех.

Хороший ответ. Скажи он, что сеть полностью безопасна, и она стала бы меньше ему доверять.

– Bien alles, – одобрительно сказала она, поднимаясь.

Череп тоже встал, протягивая руку с нервозностью, слишком похожей на трепет перед кумиром, и она ответила на рукопожатие. Отныне он всегда будет помнить, что жал руку самой Наоми Нагате. Ей не нравилась маска, которую цепляли не неё окружающие, но такова цена, которую она платила за то, чтобы всё необходимое было сделано.

– Ещё свяжемся, – сказала она, и они разошлись, выбрав разные пути в общественном пространстве.

Коридоры и проходы базы – очень широкие, но слишком низкие для кого-то с её ростом. Блестящая белая плитка не успела стереться ни на стенах, ни на полу. Здесь могли бы идти в ряд сразу тридцать человек. Она шла одна, засунув руки в карманы и опустив глаза, предлагая прохожим не замечать её. Ходьба помогала думать.

Проблема, – и её, и врага – заключалась в масштабе. Тысячелетиями человеческая история разыгрывалась на поверхности одной планеты. Считанные века – в пустоте между мирами. Это до её рождения. А её вселенная включала станции у Сатурна и Юпитера и рудовозы, влачившие жалкое существование в Поясе. Врата, за редким исключением ведущие в обширные и сложные системы. Но не знавшие человечества. Без истории. Без корней, которые люди воспринимали как должное, и на которые привыкли полагаться.

Масштаб казался меньше, когда у колеса была ступица. Теперь же любой мог отправиться куда вздумается без координации и записи. И чем больше она размышляла, тем несостоятельней становилась идея о восстановлении медленной зоны. Сгинувшие там «Медина», «Тайфун» и флот Транспортного Союза доказывали, что сама природа пространства колец недружелюбна. И размещать внутри базу с экипажем, значит рисковать их жизнями. А размещать автоматику – слепо верить в надёжность компьютеров, не раз уже опровергнутую историей. Удерживать и защищать тринадцать сотен врат с внешней стороны, вместо того, чтобы контролировать сильную позицию в центре всего, перспектива не лучшая. Только для наблюдения, не говоря уже о контроле самих систем, понадобится самый большой флот, когда-либо созданный человечеством.

Стратегия Дуарте предлагала автономию местным органам власти, которые подчинятся правилам. И тогда это казалось извращённым великодушием. А теперь больше напоминало необходимость.

А на самом глубинном уровне – весь ужас слов: два кольца потеряно.

Наверняка был момент, когда они все могли отказаться. Когда она, Джим, может, горстка других людей, оглядев кольцевые врата и пустоту за ними, осознали бы опасность и тихо, на цыпочках, смогли бы обойти её и сбежать. Все знаки указывали на то. Цивилизация, обладавшая огромной, непостижимой силой, и разбросанная как костяшки домино. Что заставило их думать, что для них это окажется безопасно? Что риск оправдан?

Почти как местная, она ждала вагон «трубы», что отвезёт её к блоку Чавы. На платформе толпилась пёстрая человеческая смесь. Ясноглазые, отдохнувшие люди третьей смены потягивали чай по дороге на службу. Утомлённые рабочие второй спешили домой или на ужин. Горстка ярко одетой молодёжи прожигала время полуночи первой смены. Наоми тихо стояла в сторонке, впитывая красоту всего этого. И невинность. Сотни людей ждали вагон, готовый помчать их по луне над планетой, летящей вокруг чуждого им солнца, и каждый хотел первым протолкаться к двери, чтобы занять лучшее место. Наверное, самая человеческая вещь из возможных.

Парень в коричневой рубашке нахмурился, поймав её взгляд, видимо решив, что она насмехается над ним. Она кивнула, извиняясь, и отвернулась.

Жить гостьей Чавы было приятно. Просыпаться в настоящей кровати, мыться нормальной водой, которой не пришлось дважды пройти цикл рециркуляции за время умывания, наслаждаться едой, у которой разный вкус. Долгие месяцы в контейнере всё больше напоминали духовное паломничество, из которого она вышла обновлённой. А ведь тогда всё представлялось в ином свете.

Расписания сдвинулись; она продолжала бодрствовать, когда Чава уже уходила спать. Наоми работала, стараясь сильно не шуметь. Подполье в Обероне хорошо развилось, но пока она не решит, что пришло время покончить с губернатором и его комиссарами, задачи не особо амбициозные. Закрепиться. Разведать дыры в безопасности, чтобы позже скомпрометировать противника. Но изучить основную стратегию лаконианцев пока не представлялось возможным. Ведь они были также отрезаны, как и она.

И вот, спустя несколько дней после отправки через кольца первых сообщений, бутылки начали возвращаться. По одной за раз, вливая тоненькие ручейки данных в систему. Отчеты, запросы и сообщения, зашифрованные самыми свежими шифрами. Бара Гаон заперт, но места геологической разведки автономны. Новый Альбион воспользовался возможностью саботировать лаконианскую транзитную станцию, и теперь местные силы безопасности охотились за подпольем. Корабли Транспортного Союза начали выполнять гуманитарные транзиты в системы Табалта и Хоуп, где местное население находилось на грани вымирания. Всё это напоминало медленное восстановление зрения после долгой, и почти полной слепоты.

Из Солнечной системы пришло сообщение с подписью Каллисто, данные хранились в тайной базе данных на Церере, а потом были упакованы в бутылку кораблём Транспортного Союза, оказавшегося неподалеку от врат. Послание предназначалось лично ей.

Бобби на экране выглядела уставшей и мрачной. Оттенок кожи казался сероватым, крепкие мышцы шеи выглядели искривлёнными. Артефакты дешифровки. Кусок изображения застыл, и часть плеча Бобби словно застряла во времени, в то время как остальные части продолжали свободно двигаться.

«Эй, привет», – сказала Бобби, и Наоми затопило такое одиночество, которое не посещало её уже давно. Память о последнем объятии перед расставанием и уходом из Солнечной системы казалась более живой и реальной, чем их последняя встреча с Джимом.