Девятнадцать писем (ЛП) - Перри Джоди. Страница 66

— Мы… ну знаешь... часто занимались сексом?

Мне приходится подавить улыбку, потому что я могу сказать, что спрашивать ей некомфортно. Это очень мило.

— Да. Около двадцати раз в день, — отвечаю я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

— Не правда, — говорит она, толкая меня плечом, вызывая смех.

— Ладно, может быть, двадцать это лёгкое преувеличение.

— Лёгкое преувеличение. Сомневаюсь, что я могла бы ходить, если бы мы так много занимались сексом каждый день, не говоря уже о том, чтобы функционировать весь день… или работать. Я бы постоянно лежала на спине.

— Когда мы были моложе, вели себя как кролики.

— О боже, Брэкстон, — визжит она, закрывая лицо. — Прекрати!

В такие времена я замечаю настоящие изменения в ней. У нас были очень открытые отношения, и прежняя Джемма знала, что может поговорить со мной о чём угодно.

— Ну, это правда, так и было, — говорю я. — Мы ждали несколько месяцев, прежде чем отважиться на большее, но как только это произошло, нас было не остановить. Каждый раз, когда выпадал шанс, мы занимались этим. Мы не могли насытиться друг другом.

Так и оставалось, вплоть до аварии.

— А я… эмм… наслаждалась этим? — спрашивает она, её лицо покрывается красивым оттенком розового.

— Конечно. Я исключительный любовник.

— Ну конечно, — хихикает она.

— Ты всегда считала меня неотразимым, не могла держать руки прочь от такого мужчины, — я провожу рукой вниз по своему телу, пока говорю.

С этим заявлением она полностью срывается и заливается смехом, и через секунду я тоже. Когда она вытирает слёзы с глаз, это вызывает у меня только больший смех.

Это прежние мы, какими были всегда — весёлые, лёгкие, совершенно нелепые… всегда любили посмеяться.

Это идеальное окончание идеального дня.

Глава 32

Джемма

Было поздно, когда Брэкстон привёз меня домой прошлым вечером, так что я сказала ему, что не приду на завтрак сегодня утром. Теперь я жалею об этом решении; вчера я так великолепно провела с ним время, и хочу увидеть его снова.

Не найдя маму на кухне — и от меня не укрывается, что теперь я думаю о ней как о своей маме, а не о Кристин — я иду её искать. Я удивлена, когда нахожу её скрутившейся на диване с коробкой салфеток рядом. Моя первая мысль о том, что она заболела, затем я замечаю у неё в руке бабушкин дневник. Это тут же вызывает у меня на лице улыбку.

— Доброе утро, — говорю я, проходя в комнату и садясь рядом с ней.

Я инстинктивно прижимаюсь к ней. Это не кажется странным или натянутым, это кажется естественным для матери и дочки.

— Доброе, милая, — отвечает она, нежно целуя меня в висок.

— Ты читаешь бабушкин дневник?

— Да. Я очень благодарна, что ты подтолкнула меня это сделать. Я так много узнаю о своих родителях. Это помогает… — она делает краткую паузу, прежде чем закончить предложение. — Это помогает мне забыть плохие воспоминания и больше сосредоточиться на хороших.

— Я рада. Я сожалею, что тебе пришлось пройти через это, но бабушка не хотела бы, чтобы ты так её помнила. Она любила дедушку и просто хотела быть с ним. Я могу это понять.

— Ты права. Они очень сильно любили друг друга.

Я беру её под руку, опуская голову ей на плечо.

— Как и вы с папой когда-то… и мы с Брэкстоном.

— Печально, как могут меняться жизненные обстоятельства.

— Это точно. Пока не теряешь надежду, я верю, что всё возможно.

— Было так замечательно, что ты живёшь здесь, — говорит она, кладя руку мне на ногу. — Когда ты только попала в аварию, я подумала, что потеряю тебя, как потеряла всех — своих родителей, своего мужа. Не думаю, что я смогла бы жить дальше, если бы это произошло. Но мне никогда не стоило тебя недооценивать. Ты всегда была такой сильной. Ты упорно боролась, не только, чтобы снова жить, но и чтобы найти какую-то норму. Я так горжусь тобой за то, что ты не сдалась.

— Были времена, когда я хотела сдаться, — признаюсь я.

— Но ты не сдалась. Твоя сила помогла мне так, как я даже не представляла.

В моём горле поднимается ком, и даже без раздумий с языка срываются слова.

— Я люблю тебя, мам.

— Ох, милая, — произносит она со слезами на глазах. — Я не была уверена, услышу ли когда-нибудь снова эти слова. Я тебя тоже люблю.

Я сижу так долгое время, просто наслаждаясь её близостью.

— Хочешь чаю? — наконец спрашиваю я.

— Хотелось бы. О, чуть не забыла, тебе недавно пришло письмо.

Она указывает на конверт на кофейном столике, и я захватываю его по пути на кухню.

ПИСЬМО ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ…

Дорогая Джемма,

Тринадцатое января 2007 года. Мне тяжело забыть этот день, я так нервничал. В тот день я должен был спросить у твоего отца, можно ли увезти на выходные его маленькую девочку.

Я долго копил, и мне нужно было только благословение твоих родителей, чтобы забронировать билеты на самолёт.

Была суббота, ты была на работе, но твои родители были дома. У меня внутри всё бурлило, пока я шёл по твоему двору.

— Брэкстон, — с удивлением произнесла твоя мама, когда открыла входную дверь.

— Я думал, есть ли у вас и мистера Робинсона пару минут. Я хотел бы кое-что у вас спросить.

— Конечно, милый, проходи, — я пошёл за ней в гостиную. — Стефан во дворе, я пойду его позову.

— Спасибо, — я нервно потирал руки, садясь на диван.

— Ты в порядке? — спросила она, нахмурившись.

— Да, — соврал я.

Через несколько минут она вернулась в комнату, твой отец был рядом с ней. Я встал и пожал ему руку, прежде чем мы все сели. Они были на диване напротив меня, и я был благодарен за расстояние.

— Кристин сказала, что ты хочешь о чём-то с нами поговорить, — сказал он, переходя сразу к делу.

— Да… Я, эмм… хочу увезти Джемму на следующие выходные.

— Только вы вдвоём?

— Да. Я копил последние несколько месяцев. Хотел бы её удивить и свозить в Квинсленд.

— Вы будете в одном номере?

— Да, — ответил я, тяжело сглатывая. Я не собирался ему врать.

— Этого не будет, — сказал твой отец, вставая. — Ей всего семнадцать, и она слишком юная, чтобы уезжать… одна… с тобой.

— Постой, — вмешалась твоя мама, когда он пошёл к выходу из комнаты.

— Я сказал нет, Кристин, — огрызнулся он. — Я не хочу больше слышать об этом ни слова.

— Она и моя дочь тоже, или ты забыл?

— Нет, я не забыл, — сказал он, поворачиваясь к ней лицом, но его плечи немного опустились. — Она совсем ребёнок.

— Ей почти восемнадцать, — парировала она, закатывая глаза. — Мы знали, что рано или поздно это наступит, мы тоже когда-то были в их возрасте.

Твоя мать отвела тебя к доктору за месяц до этого, чтобы тебе выписали противозачаточные, так что я уже знал, как она к этому относится.

— Но она моя малышка.

— А я была малышкой своего отца, когда мы с тобой… — её взгляд метнулся в мою сторону, и я был благодарен, что она не закончила это предложение. Как бы я ни любил твоих родителей, были определённые вещи, которые я не хотел о них знать.

После этого твой отец развернулся и вылетел из комнаты, и моё сердце провалилось. Я никак не мог пойти против него и без его разрешения.

Я встал.

— Спасибо за старания, миссис Робинсон.

— Оставь это мне, — ответила она, провожая меня до двери.

У меня было ощущение, что все надежды потеряны, когда я плюхнулся на свой диван и закрыл лицо руками. Я сидел так долгое время, пытаясь придумать другой способ; я так сильно хотел сделать это для тебя.

Меня вырвали из мыслей, когда я услышал своё имя. Подняв взгляд, я был одновременно удивлён и немного обеспокоен, когда увидел у входной двери твоего отца.