Раздробленный свет (ЛП) - Кауфман Эми. Страница 24

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

СОФИЯ

Я ПОНИМАЮ, ЧТО ЗАСЫПАЮ, пока Гидеон работает на своих экранах, пытаясь выяснить, с кем мы должны связаться, чтобы предупредить участников торжества «Дедала» о планах Лару. Я понимаю, что должна бодрствовать, но впервые, с тех пор как увидела разлом в главном офисе «КЛ», я действительно чувствую себя в безопасности, и усталость догоняет меня. Здесь я понятия не имею, который сейчас час, но думаю не больше, чем начало дня, и я чувствую, что готова отключиться. Какое-то время я размышляла о том, чтобы отправиться за едой. Я достаточно готовила на Эйвоне, и узнала о внеземных ингредиентах, когда провела некоторое время в роли Люси, официантки на Парадизе, но перспектива идти куда-то, похоже, делает мое тело еще тяжелее. Я вклиниваю себя вертикально в угол, чтобы не упасть, но, несмотря на все мои усилия, кажется, что прошло всего несколько секунд, когда я открываю глаза в темноте.

На мгновение я дезориентирована, но затем подушка, на которую я опираюсь, дергается и память возвращается ко мне. Я опираюсь не на подушку. Это Гидеон. Должно быть, он перестал работать и решил присоединиться ко мне. На мгновение негодование вспыхивает во мне, когда он снова смещается, его грудь поднимается и падает под моей щекой со вздохом, но когда мои глаза приспосабливаются к темноте, я осознаю, что я больше не в своем углу. Я переместилась на другой конец кровати, чтобы опереться на него.

Боже, я еще более одинока, чем думала.

Мне следовало бы отползти и вклиниться в свой угол, надеясь, что он спит достаточно глубоко, чтобы не заметить меня. Я едва знаю его, за исключением того, что он стал мне самым близким человеком за долгое время, тем, кому я смогла довериться. Тем не менее, строго напоминаю я себе, он работал на Валета. Он, вероятно, попытается остановить меня, если узнает, почему я преследую Лару. И ты не знаешь, говорит ли он правду о чем-либо.

И все же я не шевелюсь.

Крошечный звук поднимается над нежным жужжанием различных компьютеров Гидеона, когда я снова открываю глаза. Я прислушиваюсь и приподнимаю голову, чтобы сердцебиение Гидеона не заглушило его. Это пронзительное нытье, как шум далекой стройки, только звучит он неподалеку. Я не привыкла к звукам здесь, в подземелье, так что, возможно, ничего страшного.

До тех пор пока не слышится глухой стук, достаточно различимый, чтобы признать, что он рядом, так что я сажусь. Я хватаю Гидеона за руку, уже не заботясь о том, заметит ли он, как близко я подползла к нему, пока мы спали.

Он просыпается быстро, но вяло, его силуэт едва различим в темноте.

— Мммм? — произносит он, садясь.

— Кто-нибудь еще пользуется этим зданием? — шепотом спрашиваю я.

Гидеон обретает голос, но, к счастью, держит его низким, чтобы соответствовать моему.

— Нет, только я.

— Снаружи кто-то есть. Прислушайся. — На несколько секунд наступает тишина, но затем снова начинается пронзительное жужжание.

Предплечье Гидеона становится твердым под моей рукой.

— Этого не может быть, — бормочет он. Он ждет еще секунду, прежде чем резко вскакивает с кровати, все еще одетый в то же, в чем он был, когда пришел мне на помощь. Он подскакивает к экранам и машет рукой, чтобы разбудить их. Звучит мягкий перезвон, и синтетический женский голос спокойно говорит: «Угроза вторжения. Нарушение безопасности.»

— Ты только теперь мне об этом говоришь? — срывается он. Несколько щелчков пальцев вызывают дисплей с камеры наблюдения. — О, Боже.

Я сползаю с кровати и подхожу к экранам, где самый центральный показывает трио людей, которых трудно разглядеть через размытость съемки. Но я вижу достаточно, чтобы сказать, что один из них присел перед дверью, используя какое-то устройство на запирающих механизмах Гидеона.

Мое сердце сжимается, страх изгоняет последние остатки сонливости и тепла от тела Гидеона.

— Что они…

— Они сверлят дверь, — жестко и холодно отвечает Гидеон, и не теряя ни секунды, он приходит в движение, бросаясь открывать шкафы, являя на свет банки компьютерных дисков, полки с оборудованием для взлома, и множество других вещей, которые я не могу идентифицировать.

— Как они смогли нас найти? — выдыхаю я… я не трачу время, чтобы спросить, кто есть «они». Это дело рук Лару.

— Неважно, — отвечает Гидеон. — Нам надо бежать. Есть запасной выход. Вот, возьми и упакуй все полезное, что увидишь. — Он бросает в меня пустую сумку, а затем сам хватает другую сумку, ту, что была с ним, когда он пришел за мной в главный офис Лару. Он запихивает пару пригоршней электроники, затем тянется к нижнему ящику стола, чтобы вытащить старую, потрепанную, устаревшую бумажную книгу. Он осторожно, преосторожно кладет ее в сумку, прижимая к планшету. Он тратит драгоценное время осторожно закрывая сумку, а затем кидает ее на пол.

Я приступаю к работе и запихиваю в сумку вещи и пакеты с протеиновым гелем. Внезапно из-за двери раздается крик, слышимый даже сквозь слои стали, и когда мой взгляд обращается к экранам безопасности, одна из нечетких фигур лежит на земле.

— Меры защиты не будут удерживать их вечно, — твердо говорит Гидеон. — Газ должен выпуститься через минуту, но если они умны, у них будут маски. — Он хватается за карманное устройство, которое, как только он нажимает на него, испускает настолько высокий гул, хотя и почти неслышный, но в то же время заставляющий мои челюсти болезненно сжаться. Он начинает проводить им вверх и вниз по банкам дисков и экран с камерой видеонаблюдения начинает мерцать, потом покрывается белыми и черными полосками, а затем становится черным. Скрепка, лежащая на одном из приводов, открепляется и цепляется за устройство-электромагнит. Он заметает за собой следы.

— Здесь, — приказывает он, указывая на шкаф, и я покорно опустошаю коробку с флешками в свою сумку. Затем Гидеон прикрепляет крошечные кирпичики, похожие на толстую глину, к внутренней части шкафа компьютера. Я собираюсь положить большой, более тяжелый внешний диск к другим в свою сумку, когда он вскакивает на ноги и забирает его у меня. — Нет. Он должен быть здесь. — Он укладывает диск в свою сумку, ласково похлопывая его. — Он покрыт алюминием, чтобы не стереться. Этот драйв слишком важен, чтобы им рисковать. — Пока он говорит, он движется… несколько шагов, и он оказывается сбоку от меня, нагибается, чтобы схватить край выцветшего ковра на полу и отбросить его в сторону.

— О, ради всего святого… — на мгновение я забываю, что люди пытаются проникнуть в наше убежище, глядя на люк, спрятанный под ковром. — Ты как злодей из старого фильма. Я должна была догадаться, что единственное домашнее прикосновение здесь скрывает путь отступления.

— Нельзя ошибаться с классикой, — отвечает Гидеон, и хотя он шутит, по голосу этого не слышно. Он все еще напряжен, и я вижу, как паника начинает сочиться в его взгляде, несмотря на то, что должно быть хорошо отрепетированным планом действий в чрезвычайных ситуациях.

Я понимаю, что он не привык к тому, что его обнаруживают. Он не жил той жизнью, что была у меня за последний год, всегда только на шаг или два впереди Валета, всегда ожидая, что он найдет меня и заставит снова двигаться дальше.

— Двигайся, — говорю я, и он перестает просто смотреть на люк и открывает его. Я начинаю спускаться по лестнице, которую он раскрывает, а затем останавливаюсь. — Нам нужно как-то вернуть ковер на люк, или они легко выяснят, куда мы делись.

— Они будут думать о другом, — мрачно замечает Гидеон. — Поспеши.

Лестница ведет вниз, в то, что должно быть старой, забытой канализацией, когда подземка Коринфа была единственным городом. Теперь она сухая и пустая, и, когда Гидеон захлопывает люк над нами, совершенно темная. Я замираю, пытаясь вспомнить, засунула ли я фонарик в сумку со снаряжением на спине, и прежде чем я успеваю посмотреть, мягкое красноватое свечение освещает туннель.