Прорицатель (СИ) - Пушкарева Юлия Евгеньевна. Страница 71

— Как? — после паузы выдавила Нери. — Когда?

— Совсем недавно. В наших рядах был предатель, Нери. Убийца, обученный Кнешей и преданный ему. Один из людей Хаши, — Бенедикт отошёл к полке с лучиной и отвернулся. — Вдвойне подло с его стороны — сначала он пощадил мальчика, когда тот был в полной его власти, а потом, как видно, попросту передумал... Не говори ничего — я знаю, что это моя вина. Я не уберёг рагнара, а потом и его сына.

— Неправда! — Нери возразила с таким жаром, что Мея неожиданно кольнула ревность. — Ты сделал всё, что мог... Отец всегда говорил о тебе как о лучшем и честнейшем при дворе человеке.

— Гватха был слишком хорошего мнения обо мне, — печально отозвался мон. — И не только обо мне. Зря он доверился Кнеше. А впрочем, что теперь повторять это... Вокруг одни погребения, Нери, и мы только и делаем, что без толку сетуем.

— Люди верят тебе.

— Люди устали. Они верили мне как учителю мальчика, а теперь... Есть ли смысл в моём сопротивлении? Я не знаю.

— Конечно, есть! — Нери возвысила голос, и храп за перегородкой прекратился. Она мягко высвободила руку у Мея и, скользнув к Бенедикту, доверчиво заглянула ему в лицо. — Не говори мне, что ты хочешь отдать престол Кнеше. Это отвратительно. Это кощунство. Всегда остаётся выбор.

— Остаётся, — Бенедикт смотрел на неё с ласковым участием, как мог бы смотреть на дочь, но Мей почему-то чувствовал себя неуютно. Он явно был здесь бесполезен. Он довёл её до него и сейчас не нужен. Просто чужак. — И наш выбор — это ты.

— Я не могу, — сразу сказала Нери. — Точно нет.

— Почему?

— Потому что это смешно. Какая из меня рагнара? Любая эги справилась бы с этим лучше меня.

— Ты была бы прекрасной рагнарой. Лучшей из всех, — прозвучало это, надо признать, убедительно. Бенедикт вообще был очень убедителен: от него веяло силой, как от Ректора или лорда Тернегара аи Нииса. Мей в очередной раз подумал, что ему никогда не стать таким. — И народ поддержал бы тебя. Ниэре, ты наследница Маантраша — сейчас ты самая знатная женщина в Рагнарате, с самой древней кровью. Сила перешла к тебе?

— Да. Но я должна выйти замуж. Должен быть рагнар.

Бенедикт ничего не ответил, просто прямо и грустно смотрел на неё. Пока длилось молчание, Мей леденел изнутри.

Что ж, этого следовало ожидать. И почему в нём снова проснулись глупые надежды, детские мечты о спокойной и счастливой жизни? Легковерный дурак.

Да и вообще — какая подлость. Целое государство на грани краха, а он, прорицатель, Одарённый, странник по мирам, думает о том, как устроить свои личные дела. И влюблён, как мальчишка. Неужели он готов допустить, что Пиарт погиб зря?

— Мон Бенедикт, — сказала наконец Нери. Мей заметил, что она покраснела, — это можно обсудить и потом. Сейчас речь о том, что делать с Кнешей. Ты вёл переговоры?

— Было несколько мелких стычек, — Бенедикт вздохнул. — Открытый бой нас погубит. Он сметёт нас и следа не оставит.

— Сделайте меня послом, — предложил Мей.

Бенедикт и Нери разом повернулись к нему; взгляд мона стал цепким.

— Почему? — спросил он. — Ты знаешь Кнешу?

— Нет. Я хочу помочь вам.

— Ни в коем случае, Мей, — сказала Нери не допускающим возражений тоном. — Это опасно; он может и убить тебя.

— Пусть попробует.

— Ты не представляешь, на что он способен.

— Я пойду один и безоружным. Если в нём есть хоть капля чести...

— Чего угодно, только не чести, — задумчиво протянул Бенедикт, продолжая искоса поглядывать на Мея. — Ты правда можешь быть очень полезен нашему делу, хотя...

— Нет, — отрезала Нери.

— ... хотя, конечно, без оружия и охраны я тебя не отпущу. И я даже имени твоего до сих пор не знаю.

Мей уже собрался ответить, но тут снаружи донеслись хлюпающие по намокшей почве шаги. В хижину заглянул один из тех оборванного вида мужчин, которые несли караул, когда осы принесли их с Нери. Лицо у него было такое, будто он ещё раз увидел двух гигантских ос или, по меньшей мере, столкнулся с оборотнем в Заповедном лесу.

— Мон Бенедикт, привезли письмо от самозванца. Тебе в руки.

— Спасибо, Делха, — Бенедикт почти выхватил свиток, одним рывком развернул (Мей успел заметить ряды непонятных значков, выстроившихся в столбцы, а не строки) и погрузился в чтение. Нери нетерпеливо попыталась заглянуть в бумагу, приподнявшись на цыпочки. Вскоре мон сложил послание и ещё больше побледнел, окончательно сделавшись похожим на северянина — он вообще странно выглядел рядом с Нери и её сородичами. Мей заметил, что у него дрожат пальцы.

И ещё кое-что в этих пальцах привлекло его внимание — не просто привлекло, а заставило сжаться и замереть, как под угрозой удара.

Словно гром грянул. Как такое возможно?

Мон Бенедикт носил простой, массивный перстень с чёрным камнем — точно такой же, как у Мея. Перстень Странника.

Их взгляды скрестились — как мечи, со стальным звоном. Нери недоумённо нахмурилась и забрала свиток.

— Да это ультиматум... «Мне известно, что в вашем лагере уже появился или скоро появится прорицатель Меидир аи Онир. Пусть завтра на закате его пришлют на личную встречу со мной, и я обещаю повстанцам мир и покой. Рагнар Кнеша, именем Рагнарата». Откуда он тебя знает — и о том, что ты здесь? И все его пустые обещания...

— Так ты и есть Меидир аи Онир? — изменившимся тоном спросил Бенедикт. У Мея почему-то не было сил оторвать взгляда от его лица, от морщин на высоком лбу. Голова заболела, как накануне видения. — Прорицатель Меидир?

— Да, — сказал он, отгоняя безумные подозрения. — Да, это я. И я поеду, что бы всё это ни значило.

ГЛАВА XVI

Мей всё-таки пошёл один.

Не то чтобы он хотел похвалиться храбростью или решил рискнуть — просто чувствовал, что должен поступить так. К тому же нужно было многое обдумать, а он не смог бы сделать это в окружении кого-то из того пёстрого сброда, который наполнял повстанческий лагерь. Так что он настоял на своём, клятвенно заверив Бенедикта и Нери, что способен себя защитить.

Ему предлагали поехать на снурке, — так они называли своих ездовых животных, — но он предпочёл отправиться пешком. Конечно, после ос его было не удивить даже этим подобием саблезубого тигра, и всё-таки новые виды неудержимо манили.

Мей вышел заранее и брёл не спеша, любуясь окрестностями. Впервые за долгое время ему не было ни жарко, ни холодно, а желудок приятно тяготило: в лагере он наконец-то наелся, хоть и казалось поначалу дикостью брать руками и сидя на полу рис из глубокой миски — причём рис обильно приправленный и смешанный с какими-то злаками.

Мею вообще было поразительно спокойно — будто он и не направлялся прямо в логово к человеку, которого заочно считал врагом. Вокруг была холмистая местность, густо поросшая здешней диковинной растительностью; он даже отвык видеть над собой открытое небо и не дышать лесной прелью. Сгущались синеватые сумерки; зеленоватое ночное светило медленно вытесняло два дневных. С задорным чириканьем проносились в вышине последние стаи мелких птичек; в закатных лучах плясали пылинки. Спускаясь с холма и покидая лагерь, Мей видел пожилого человека в ярких шелках; он с безмятежным видом исполнял замысловатые прыжки под звук чего-то похожего на погремушку. Должно быть, местный жрец, поклонявшийся духам.

Лагерь узурпатора невозможно было не заметить или обойти, так что Мея вскоре окружили часовые, и в шатёр Кнеши он попал с завидной пунктуальностью. Рагнар был один: стоял, задумчиво вглядываясь в лезвие лёгкого меча с необычно изогнутым лезвием. На родине Мея таких не ковали.

Доставив его, стражники шумно упали на одно колено, но Кнеша даже не поднял взгляда. Только сказал: