Покажи мне бостонское небо (СИ) - "Diamond Ace". Страница 17

- Остановитесь, Аннет. Возьмите меня за руку.

Но этих слов девушка услышать не могла. Аннет рухнула на снег без сознания, пытаясь выдавить из себя: “Насильник”.

Бухта Савин Хилл. Место, где Аннет проводила когда-то скоротечные вечера в компании Эвана. Им нравилось наблюдать за тем, как солнце утопало в океане, но не потому что это красиво. “Закат, равно как и восход, - одно из немногих чудес, которое не зависит от человека. От всего того вымысла, что пачкает первозданную идиллию, Аннет. В заходе солнца нет ничего прекрасного, но я никогда не смогу сказать, что устал от этого. Необратимость учит великому смирению. Пониманию, что уродство окружения - в мелочах. В его трагичном коллапсе, рожденном в перманентном углублении к эпицентру генезиса реальности”.

Аннет могла часами рассматривать рисунки, которые приносил Эван. Некоторые казались ей мрачными, но все же вызывали восторг, ибо нарисованы были настолько реалистично, что у впечатлений не оставалось выбора.

- Почему ты здесь?

- Прости?

- Я хочу сказать, что мы с тобой совершенно разные, - она говорила это и прятала переживания в камнях, которые бросала в воду, наблюдая за расползающимися кругами, - ты чрезвычайно умен, талантлив. Почему ты со мной возишься?

- А ты знаешь, что будет, если поставить два зеркала друг напротив друга?

- Мммм…нет.

- Они будут отражаться до бесконечности. И это не имеет ни конца, ни смысла, понимаешь? Два совершенно одинаковых человека никогда не смогут стать чем-то единым, также как и две положительно заряженных частицы, которые будут отталкиваться до тех пор, пока электрон не обратит на себя одну из них.

- Наверное, ты прав.

У него всегда находилось объяснение. Его умение “сказать вовремя” нельзя было оценить.

Но однажды он не появился.

И солнце проводило Аннет домой, подготавливая ее к чему-то большему, словно намекая: “Только я не меняю курс”.

Непрошенным гостем в сознание ворвалась мягкая мелодия Клода Дебюсси. Аннет немного подташнивало, и голова раскалывалась буквально от каждого шороха. Но музыка, охватившая пространство, не вызывала раздражения, скорее, сглаживала неприятные ощущения, вызванные потерей сознания.

- Clair de lune, импрессионизм как лекарство. Внутри этих звуков кроется настоящая магия, недоступная многим по одной простой причине: они ищут чудо на поверхности. И делают свои выводы, основываясь на безумных догадках. Понимаете ли вы меня, Аннет?

Но девушка не была готова к ответу, память по-прежнему остывала после увиденного сна, напомнившего ей о тех временах, когда они с Эваном были еще детьми. Но уже тогда он умудрялся оперировать ее разум скальпелем своего изощренного интеллекта.

- Я понимаю, вы неважно себя чувствуете, а потому я дам вам час на возвращение к реальности. И я напоминаю: орел не ловит мух, Аннет. Поразмыслите над этим в свете последней своей обвинительной речи, которую, слава Богу, вы закончить не успели. И последнее - на тумбочке лежит ответ на один из ваших вопросов.

Когда Эван покинул спальню, Аннет протянула руку, и, нащупав листок, подтянула его к себе.

“01010000 - P 01101100 - L 01100001 -A 01111001 - Y

00100000 - __ 01110111 - W 01101001 - I 01110100 - T

01101000 - H 00100000 - __ 01101101 - M 01100101 - E

PLAY_WITH_ME. Поиграй со мной”

Аннет не могла понять, зачем понадобилась давать столь неинформативное сообщение в газету. Ей казалось, что игра и так начата. Но Эйс ничего не делает просто так.

5 января, 1974 год. Бостон

Ближе к полуночи Аннет окончательно пришла в себя, и, приняв ванную, спустилась на первый этаж, но Эйса она в гостиной не обнаружила. Зато с кухни доносилось привычное: “Конец! Все было только сном. Нет света в будущем моем. Где счастье? Где очарованье? Дрожу под ветром злой зимы, рассвет мой скрыт за тучей тьмы, ушли любовь, надежд сиянье, о, если б и воспоминанье!”.

- Аннет, идите в кухню, я знаю, что вы спустились, вас выдал аромат крапивы и ромашки. Советую поменять шампунь. - Девушка практически не удивилась. Лишь слегка вздрогнула, услышав свое имя.

Эван что-то положил в сковороду, бросил короткий взгляд в сторону Аннет и в привычном для себя русле завел беседу:

- Повар королей и король поваров. Так прозвали легендарного Мари-Антуана Карема, служившего у Талейрана, Георга Четвертого, Ротшильда и Александра Первого. - Не успев закончить очередной пассаж, Эйс ощутил, что на его плечах сомкнулись руки Аннет, привставшей на цыпочки, дабы поцеловать щеку своего учителя.

- Прости. В следующий раз я подумаю, прежде чем что-либо сказать, или же обвинить кого-то в том, чего не могло и быть.

Деревянная лопатка в руках Эвана прекратила судорожный бег, давая возможность сахарной пудре немного подгореть в языках раскаленного сливочного масла. Он прекрасно понимал, что их взаимоотношения с Аннет - всего лишь игра, в которой каждый пытается определить, как себя вести в присутствии визави. Этот поцелуй - не порыв, не спонтанная реакция на оплошность, допущенную девушкой несколькими часами ранее, а продуманный ход. Попытка извлечь переживания из человека, представляющего закрытую физическую систему.

Быть может, Эвану показалось, что где-то внутри лопнула струна, когда Аннет прикоснулась к нему своими губами.

Но разница между обычным человеком и Эйсом в том, что последнему известно - струны можно купить. А морфий глушит любую, даже самую невыносимую боль.

- Так что ты говорил о короле поваров?

И Эйс продолжил, как ни в чем не бывало:

- В тысяча семьсот девяносто восьмом году Карем поступил в обучение к Сильвану Бейли, знаменитому кондитеру из Пале-Рояля, который и распознал в мальчике кулинарный талант. Позже Мари-Антуан работал у Талейрана, который периодически “одалживал” его Наполеону. Символика во всем, моя дорогая. - Эван взглянул на наручные часы. - Груши в вине готовы.

Когда стол был накрыт, в дверь позвонили.

- А вот и Эулалио.

Эйс вернулся в компании уже знакомого Аннет мальчика.

- Здравствуйте, мисс Лоутон.

- Здравствуй, Лали. - Она поприветствовала юношу теплой улыбкой. - Как ты поживаешь?

- Спасибо, неплохо. Но я здесь, чтобы посоветоваться с мистером Эйсом. И, похоже, я совершил огромную ошибку.

- Давайте поужинаем, а потом все обсудим. - Эван поставил на стол третью тарелку, включил небольшой телевизор, стоящий на холодильнике, и присоединился к остальным.

Ведущая полуночных новостей сообщила, что население земли достигло четырехмиллиардного рубежа. Затем она передала слово специальному корреспонденту Корнеллу Айверсону:

“По сравнению с шестидесятыми годами изменилась морально-политическая атмосфера, в которой приходится действовать движению черных. Если в шестидесятые годы расовая проблема наряду с войной во Вьетнаме занимала одно из первых мест среди вопросов, волновавших американскую общественность, то в семидесятые годы она отодвинута на второй план другими проблемами: экономическим кризисом, инфляцией, коррупцией в правительстве. Проведенный службой Харриса общенациональный опрос общественного мнения показал, что лишь два процента опрошенных ставят расовую проблему в ряд самых важных, несмотря на неутихающие массовые беспорядки и волнения.

Исследователи высказываются по этому вопросу однозначно, видя корни массовых протестов и движений в психологических и социальных проблемах и ситуациях, которые вызвали определенные реакции у различных групп населения. По мнению Пола Холландера - известного социолога, характер подобных проблем в Соединенных Штатах может оцениваться на двух уровнях”.

- Но только никто не даст ответа на вопрос: как с этим бороться?