Алый король (ЛП) - Макнилл Грэм. Страница 23

— Где он? — повторил Игнис, не дождавшись ответа от Амона.

— Алый Король неустанно трудится ради спасения всего, что мы утратили в тот день, когда фенрисийские дикари предали наши великие библиотеки огню, — произнес советник. — Он не отрывался от сего занятия с тех пор, как мы прибыли на эту проклятую планету.

— Примарх вызвал нас сюда, — вмешался легионер по имени Мемуним, с грубой аурой, указывающей на его задиристость. Хотя он и носил титул хранителя печати Пятого дома Просперо, Ариман знал о нем только по историям с полей битв. — Пусть помучается в этом месте, как и мы.

Пламя Амона разгорелось ярче; Азек понял, что советник с огромнейшим трудом сдерживает гнев. Тайные Скарабеи, разделявшие чувства командира, взяли оружие наперевес.

— Мемуним, твой господин мучается так, что ты и представить себе не можешь, — сказал Амон. — Ты думаешь, он бежал с Просперо невредимым? Это не так. Леман Русс сокрушил его. Повелитель Волков раздробил душу Магнуса на мелкие осколки, и каждый из них умирает.

Как только воины прочли в ауре советника, что он говорит правду, на них как будто обрушилась ударная волна ужаса. Эмоциям легионеров отозвался прах Тизки: Ариман ощутил, как земля под ним содрогается, словно потревоженная надвигающейся бурей.

На Амона посыпался град вопросов, но помощник Циклопа проигнорировал их. Хлопья тлеющей золы закружились в просветах между балками разрушенных пирамид.

— Алый Король не щадит себя, возрождая наследие Просперо! — возвысил голос советник. — Он извлекает из сплетений Великого Океана каждую нашу легенду, манускрипт и свиток — все сведения, записанные с того момента, как мы впервые коснулись пергамента стилем, и переносит их на осязаемую материю физического мира.

С каждой фразой Амон сиял все ярче. Его скорбь передавалась все новым воинам, и они осознавали, насколько колоссальная задача стоит перед Циклопом и чем для примарха оборачивается ее выполнение. Прах мертвецов Тизки еще раз всколыхнулся, воспламененный могучими эмоциями, что набирали силу в сознании Астартес.

— Но у способа, которым Магнус сохраняет нашу мудрость, есть изъян, — продолжал советник. Он то ли не замечал, какой эффект его речь оказывает на мир вокруг, то ли не беспокоился из-за этого. — Создавая что-либо, примарх слабеет. Осколки его расщепленной души ослепительно сверкают, вспоминая утраченные знания, но однажды их свет угаснет, а с ним — и жизнь Алого Короля.

Собравшиеся у пирамиды легионеры Тысячи Сынов разразились криками, в которых звучало нежелание верить услышанному и вновь вспыхнувший гнев на воинов Лемана Русса.

Где-то среди руин разнесся волчий вой. Азек почувствовал, что в пепле пробуждается нечто могущественное, рожденное дурными воспоминаниями и еще более скверными кошмарами.

— Магнус понимает, что губит себя, — добавил Амон. Подлетев к беспокойным клубам пыли, советник понизил голос. — Понимает лучше любого из нас, но что еще ему остается? Пожертвовать всеми нашими знаниями ради вечной жизни в этой темнице? Алый Король так не поступит. Отец жаждет вернуть нам потерянное величие, но если он не найдет иного пути к цели, то постепенно разрушит себя.

Ариман увидел, что на лице Амона заблестели слезы. Голос советника звенел от напряжения — он пытался как можно точнее объяснить, насколько грандиозно это добровольное самопожертвование примарха.

— Мы не можем допустить такого исхода. — Помощник Циклопа стиснул кулаки. — Тысяча Сынов должна предотвратить его.

— Что нам делать? — выкрикнул незнакомый Азеку воин — атенеец, судя по его эманациям.

Обернувшись к Амону, Ариман вдруг заметил искорку в его глазах.

Корвид узнал в ней свет надежды на лучшее.

Выйдя вперед, Азек поднял посох-хеку.

— У примарха есть план, — сказал он. — Не так ли?

— Верно, главный библиарий, — подтвердил советник. Волчий вой донесся снова, теперь со всех сторон сразу. — Но воплощение замысла потребует от нас огромной жертвы.

— Выкладывай уже, Амон, — потребовал Мемуним.

— Мы должны отдернуть завесу скорби, — промолвил советник, и Тайные Скарабеи заняли позиции вокруг него. — Чтобы восстановить Алого Короля, нам нужно еще раз пережить день сожжения Просперо.

И тогда пепельно-огненные волки зарычали из праха.

Глава 6: Демоны из праха. Осколки. Диссипативные системы [55]

Город-кладбище вокруг Аримана словно бы взорвался, и воин тут же направил разум в восьмое Исчисление. Земля извергла стаи зверей с телами из потрескавшейся вулканической породы и лавой вместо крови — обугленных чудовищ, полных неутолимой жажды убийства, которая окружала их облаком ядовитых паров.

В первые же секунды атаки монстры повалили два десятка легионеров. Закопченные лапы выдирали конечности из суставов, базальтовые клыки без труда раскалывали броню. Ветер поглощал крики павших воинов, вплетая их в свой адский хор.

Азек задыхался от гари с дурманящим смрадом паленой плоти транслюдей.

Из шквалов пепла неотчетливо проступали силуэты тварей. Среди них попадались как могучие четвероногие создания с изогнутыми спинами и заостренными волчьими черепами, так и человекоподобные существа с алыми углями на месте глаз и тлеющей золой между клыков из отвердевшего дыма. Глядя на огромных полулюдей-полузверей, Ариман отмечал в их обличье сохранившиеся черты Астартес.

— Что они такое? — спросил Санахт.

Мечник уже выхватил оба клинка.

— Волки Фенриса, — прорычал Азек, бесстрашно взирая на пепельных призраков тех, кто погубил его мир. — Явились убить нас еще раз.

Воздух над руинами Тизки расчертили огненные потоки снарядов и эфирных молний. Разряды пси-энергии выбивали воронки в пыли, а над полем боя кружили, словно стервятники, мерцающие демонические скаты.

Игнис спокойно шагал в самую гущу бойни, точно следуя пути, который видели только он и другие магистры Погибели. Сакральные геометрические узоры, вырезанные на доспехе воина и вытатуированные на его коже, словно бы растягивались от напряжения, пока он прозревал варианты развития битвы. Параметры сражения менялись быстро, но для Игниса — предсказуемо. Сила варпа струилась в его плоти, перед мысленным взором появлялись все новые последовательности событий.

Адепты Рапторы крушили пепельных оборотней кинетическими волнами, более мощными, чем удары громовых молотов; павониды замораживали магму в каменных жилах демонов.

Господствовали на поле брани пирриды, возвышенные по воле Великого Океана. Они испаряли потусторонних волков или гасили их внутреннее пламя, после чего другие легионеры разбивали застывших врагов на куски.

Дар атенейцев оказался почти бесполезным: демонические твари воплощали собой голод и смерть, в их разумах жила лишь разнузданная кровожадность. С каким-то изяществом бились только корвиды, несмотря на то что их пророческие способности ослабли.

— Все так беспорядочно, — прошептал Азек себе под нос. Вскинув комбиболтер, он снес голову бегущему вприпрыжку пепельному волку. Существо взорвалось фонтаном неземного пламени и каменных обломков, которые разлетелись по идеальным параболам.

Одно из чудищ с магматическим сердцем, пылающим в клетке почерневших ребер, нависло над Игнисом и взмахнуло когтями, целясь в голову. Развернувшись, воин перехватил лапу силовым кулаком, раздавил ее и всадил парные стволы комбиболтера в обугленную грудь неприятеля.

Пять снарядов, двигаясь по идеально рассчитанным траекториям, пробили тело демона и лишили его возможности поддерживать осязаемую форму. Монстр тут же рассыпался в прах. Игнис тут же отошел на три шага вправо, и на то место, где он стоял секундой раньше, рухнула ржавая адамантиевая балка толщиной десять и длиной пятнадцать метров.

Небо расколола вспышка варп-молнии. Подняв голову, насколько позволил горжет доспеха, Игнис увидел грозовые тучи размером с континент. Облачные громады с головокружительно высокими утесами, бездонными ущельями и отвесными склонами надвигались на поле битвы, пока все боевые банды Тысячи Сынов старались пробиться к своим десантным кораблям и спастись.