Чудо (СИ) - Вонави Нави. Страница 17

Когда подхожу к дому Ривуса, замечаю строение из кирпича со знаком целителя. Оттуда раздаются жуткие крики и девичий смех. Задерживаюсь, чтобы немного послушать. В голове всё нарастает мысль что надо идти дальше — но пока не так явно, поэтому могу себе позволить немного постоять.

— Не надо, прошу вас, хозяйка! — мужчина надрывается.

— Я теперь хозяйка? — удивлённо-наигранный возглас. — Как мило, ну давай, что же ты замолчал, ещё!

— Хозяйка, не надо, я буду послушным псом! — кажется, я слышу даже плачь.

— Ахаха, как пожелаешь! — смех дочери коменданта. — Ладно, начнём, послушные псы получаются только из кастрированных кобелей, ахахаха!

— А-а-а-а-а-а! — душераздирающий крик. — А-а-а-а-а!

Ёжусь, и понимаю, что попал по полной — тут как минимум одна садистка работает. Они специально не глушат звуки, и сейчас половина посёлка слышит всё это. Затыкаю уши, и иду дальше. Но даже так слышу крики и мольбы того мужчины.

Здесь, в конце главной улицы, все строения из красного и белого кирпича. Самое большое — двухэтажное здание со множеством окон. Видимо какой-то административный корпус. Неизвестно только, где нам придётся работать — я тут не видел никаких шахт, рабочих помещений или чего-то подобного. Все бараки однотипные, а остальных зданий не так уж много и все они для чего-то предназначены. Это тоже меня беспокоит — как бы нас сюда всех на убой не привели. Тех, на кого есть запрос по обмену — обменяют, остальных в расход.

— Заходи. — слышу голос Ривуса, немного потоптавшись перед входом.

Открываю деревянную дверь, и оказываюсь в просторном помещении. На меня смотрит хозяин, и не скрываясь облизывается, неприятно улыбается.

— Разувайся, закрой дверь на засов.

Снимаю ботинки, закрываю за собой дверь на щеколду. Прохожу на красный красивый ковёр, и иду за хозяином, который жадно меня осматривает. Он сейчас в домашней одежде — что-то вроде пижамы, чёрного цвета, из тонкого, и похоже дорогого, материала.

Пройдя через коридор, оказываемся в комнате с кроватью и камином, рядом с которым стоит дорогое кожаное кресло. На стене висит меч и под ним щит, на нём очередной герб — волк, забивающий лапой змею. Что в королевствах, что в империи — одно и тоже. Ненависть ко змеям.

— Ну-с, значит эльфиечка, да? — потирает руки толстяк.

— Я полукровка, хозяин. — отвечаю, понимая, что это вопрос.

— Эльфийка я сказал! — рявкает он.

— Я эльфийка. — киваю не по своей воле.

— А что эльфийка хочет сделать? — улыбается, садится в кресло.

Я подхожу к нему, встаю на колени. Ривус через верх снимает с меня платье, щупает небольшую грудь — вздыхает с сожалением. Хоть он и расстроен размерами моего женского «достоинства» — всё равно продолжает и делает мне больно. Потом приспускает штаны, и моя голова опускается вниз. Губы сами собой расходятся, открываю рот и начинаю то, чего мне совсем не хочется. Есть только желание сильно сжать челюсть — но я не могу.

— Нет-нет-нет, хватит. — возмущает он, убирая мою голову. — Делай нормально, что это за халтура?

— Я не хочу, ублюдок. — сквозь зубы рычу, когда понимаю, что могу говорить. — Мог бы — откусил тебе всё там, понял?

— Так дело не пойдёт. — мычит он задумчиво, чешет подбородок, даже не замечая, что я говорил о себе в мужском лице.

— Что, может прикажешь мне яйца отрезать? — усмехаюсь. — Давай, будет интересно на это посмотреть.

— Зачем? — ухмыляется он. — Можно лишить тебя зрения, груди, рук и ног. Заставить умирать медленно и мучительно. А можно просто превратить твою жизнь в один сплошной ад, давая лишь выходной на один-два часа, что бы лекари подлечили и ты осознала всю безнадёжность. Было уже такое, обычно через месяц сходят с ума и слюни пускают. Отдаём таких в Имперскую Академию, и там всё продолжается — Империи нужны образцы для опытов.

Сглатываю нервно, об этом я не подумал. Но даже такое не заставит меня добровольно делать то, что он хочет. Ничто не заставит, кроме ошейника — вот истина.

— А если вот так? — он смотрит на меня внимательно.

Падаю на ковёр, хватаюсь за живот — но не от боли. Мне невыносимо приятно, непонятное чувство удовольствия. Оно быстро проходит, и мне снова дают команду начинать. Подползаю, открываю рот. В этот раз всё по-другому — каждое движение дарит удовольствие. Непонятное, в голове и теле, хочется делать ещё и ещё. Я сопротивляюсь, и тогда это чувство нарастает.

— Вот так, да, нежнее. — шепчет ублюдок. — Вот, хорошая козочка, молодец да-да-да, только не глотай, держи!

Его небольшое естество дёргается у меня во рту. А в моих голове и теле взрыв эмоций и удовольствия. Противоестественное, непонятное, но удовольствие.

— Открой, покажи. — он хватает меня за подбородок, приоткрывая рот, смотрит. — Да-а-а, молодец, глотай. Ещё пару таких занятий, и сама будешь на коленях умолять меня снять штаны. Такое тоже было — это как серая пыль. Знаешь, что такое серая пыль?

Я глотаю солоноватую жидкость и чувствую новую дозу удовольствия. Что такое серая пыль я знал — Ники рассказывала. Местный героин, только с добавлением магии — раз в десять сильнее, и так же вызывает привыкание.

— Молчи, вижу что хочешь что-то сказать, не порти мне настроение. — приказывает Ривус. — А ну ка встань, дай потрогаю.

Он лапает меня между ног, шепчет:

— Как там всё мокренько. Подумать только — у меня личная эльфийка, а когда этот ваш лес захватят демоны — куплю ещё две или даже три. И такая молодая, красивая, стройная. Только моя. Надо обязательно с женой что-то придумать.

«Богиня, где ты?» — спрашиваю в голове. — «Где ты, сука, за что мне это всё?!»

Комендант выпроваживает меня, потому что больше одного раза не может. А ещё — потому что ему не нравится мой взгляд. Когда отхожу немного от дома, падаю на четвереньки, меня рвёт. Я плачу и не могу остановиться. Встаю, бреду в ночи, лишь тускло освещённой неяркими магическими фонарями. Иногда останавливаюсь отдышаться, и снова тянет блевать. Но ничего не выходит, желудок и так пустой.

— Сука ты, а не богиня. — шепчу, приближаясь к своему бараку. — Я тебя ненавижу.

Я открываю дверь и прохожу в слабоосвещённое, одним фонарём, помещение. Первым делом замечаю большую бочку у входа, рядом несколько деревянных кружек. Набираю воды и споласкиваю рот, выплёвываю всё. Потом напиваюсь, и кладу посуду на место.

Смотрю на деревянные полки у стен, разделённые тонкими кирпичными стенами. Уже не удивляюсь ничему. Ни белья, ни одеял, ни подушек. Просто грубое дерево, которое обеспечит мне поутру много заноз на теле. Прохожу по коридору, остальные спят и ничего не говорят. Лишь торчат женские ноги отовсюду. Места мне может и не найтись, и тогда придётся спать на полу. Наконец, в самом конце вижу свободных аж четыре полки.

— Суки. — говорю себе под нос.

Тут же, неподалёку, дырка туалета. Он, конечно, прикрыт шторкой, но вонь всё равно чувствуется. А ещё замечаю мужчину, он лежит на одной из полок, не спит и смотрит в потолок. Тот самый, сероглазый. Сейчас на нём платье, как у меня. Но, похоже, его больше ничего не волнует и не беспокоит. Когда присматриваюсь — обнаруживаю, что ткань одежды на удивление чистая. Заживили ему там всё после операции качественно, ублюдки.

— В эльфийском лесу могут всё восстановить, есть у нас лекари такие и стоит недорого. — говорю тихо, когда подхожу ближе. — Союз будет, и сможешь туда съездить.

Вру, конечно, никто ему и ничего не восстановит. Нет, графиня рассказывала, активно ведутся подобные «разработки». Но пока даже просто к пересадке не приблизились, слишком сложно даже для магии. Залечить всё, быстро регенерировать, от болезни избавить — пожалуйста. А пересадка частей тела ни в какую. Хотя у нас вот вроде сердца и печень пересаживают, а тут не могут.

«А им и не надо это.» — поправляю себя. — «Целители справляются с болезнями различными, я не слышал, что бы тут умирали от чего-то подобного нашим недугам.»

— Заткнись, не мешай спать. — слышу рядом злой голос.