Право на мир (СИ) - Данилевский Вадим. Страница 2

Вместе с тем камеры в столичном замке Бастильон и сейчас не пустовали. Да и бывшие каторжные бараки у морских каменоломен, ныне переименованные в бараки «поселенческие», не жаловались на отсутствие постояльцев, — когда это требовалось, Роберт Арноранский был жестким правителем, правящим твердой рукой.

Найджел внезапно похолодел, представив, что мог чем-нибудь вызвать недовольство монарха. Если так, не успеешь оглянуться, как окажешься на «государевой» должности в далекой провинции.

Так, бывший советник казначейства Тогвик, рьяно пристраивавший на «хлебные» должности родственников, сейчас служил директором тюрьмы на далеких северных островах. А не в меру любопытный министр фельдъегерской службы, вскрывавший корреспонденцию, едва не лишился головы и был прощен лишь по высочайшему повелению его величества, после чего назначен управляющим городскими банями.

Это касалось и тех, кто по глупости или нерадивости проваливал возложенное на него задание. Конечно, Найджел был просто уверен, что не мог допустить промашку во время южной миссии, но все-таки чего только не передумаешь, когда на тебя смотрит король!

— Найджел Старк! — произнес, наконец, монарх. — Мой дядя, герцог Юстас, хвалил вас за то, как вы провели южную кампанию.

Отметив, что у правителя приятный, лишенный надменности голос, Найджел, поклонившись, сказал:

— Благодарю вас, ваше величество! Я всего лишь выполнял долг гражданина Аорна и вашего подданного.

— Что, однако, не помешало вам стать богаче на десять тысяч золотых дукатов, — с улыбкой заметил король. — В наше время быть альтруистами в делах могут позволить себе только монархи.

— Тайные дипломатические миссии недешево обходятся, ваше величество, — пожаловался Найджел. — Никто не хочет работать за идею, даже если она сулит перемены к лучшему.

— Полностью с вами согласен, Старк, — вздохнул Роберт. — Бескорыстие нынче не в моде. А высокая дипломатия — дорогое удовольствие. Но должен сказать, она полностью оправдывает себя. Особенно, если за дело берутся такие люди, как вы. Наверное, вы удивлены и хотите знать, зачем я пригласил вас?

Найджел осторожно кивнул.

— Да, сир! Конечно, сир!

Роберт закрыл окно. В тишине стало слышно, как потрескивают балки из старого кедра. Монарх обогнул письменный стол, крытый кожей, и опустился в дубовое кресло, украшенное тонкой позолоченной резьбой, знаком приглашая гостя занять место напротив.

Найджел смутился и на мгновение замешкался. Сидеть в присутствии короля — огромная честь! И дерзость! Однако заставлять августейшую персону ждать просто недопустимо! Поэтому, пройдя по мягкому ковру, он подошел к креслу и опустился на самый краешек.

Арноранский одобрительно кивнул.

— Вы слышали об артефакте, именуемом «Право на мир»? — спросил он.

— Гм… — Найджел уклончиво пожал плечами. — Прощу прощения, ваше величество! Что-то не припомню…

— Не слышали… Я так и думал. Более того — этого следовало ожидать. Мало кто сейчас знает о его существовании. Придется ввести вас в курс дела. Вам, должно быть, хорошо известна история Долгих Войн? Уж ей-то уделяли немало занятий в Академии!

Найджел не понимал, к чему клонит король. Разумеется, он изучал историю, как и всякий образованный человек. Войны, отгремевшие восемьсот лет назад и получившие название Долгих, длились несколько столетий. Именно тогда границы мира обрели современные очертания. Но причем здесь это?

Впрочем, сейчас не время предаваться раздумьям.

— Так точно, сир, — по-военному четко ответил он. — Мне известна история Долгих Войн.

Роберт отодвинул на край стола золотую чернильницу.

— Однако вам известно далеко не все! Есть вещи, связанные с теми давними делами, которые не подлежат огласке даже сейчас. Удивительно, правда? Поэтому я кратко — насколько возможно — расскажу лишь историю «Права». Возможно, что-то покажется знакомым, но кое-что вы точно услышите впервые.

Найджел, затаив дыхание, внимал словам короля.

— Артефакт, именуемый «Правом», появился незадолго до окончания Долгих Войн. К исходу третьего столетия битв, временных союзов и предательств в войну включились магические ордена. В довершение к этому на истерзанные королевства свалился Черный Мор. Говорят, он был ниспослан на врагов кем-то из магов, стоящих на стороне то ли южных баронов, то ли северных танов, но что-то пошло не так, и чума принялась пожирать и своих и чужих — всех без разбору: воина и маркитанта, барона и крестьянина. Скоро ее зловонное дыхание разлилось от северного побережья до южных степей. Казалось, спасения нет нигде.

И вот тогда король Эардор Сильный, которого лучше бы звать Эардор Миротворец, разослал гонцов к враждующим сторонам с неслыханным предложением: собраться в Ронаре и вместе остановить кровавую вакханалию Долгих Войн. На это время древний город объявлялся территорией мира.

К его немалому удивлению, в назначенный день собрались почти все, за исключением нескольких южных баронов, попавших под влияние темных магов. Ничего удивительного, ведь все устали от войны и искали только предлога для ее завершения. Лишь гордость и боязнь показаться слабыми мешала в этом признаться. Еще бы! Ведь все они потомки древних королей!

Роберт Арноранский вздохнул и покачал головой.

— Гневные речи звучали в те дни под сводами Большого Зала. Правители и короли обвиняли друг друга во всех грехах, которые на столетия ввергли мир в пучину беззакония и вражды. Высказав друг другу все, что думают, они немного успокоились. Взаимные претензии были высказаны, и в зале наступила тишина.

Тогда слово взял Эардор:

— Некоторые из вас думают, что лучше пойдут до конца, чем заключат позорный мир. Так знайте! Пройдет несколько лет, и властители останутся без подданных. Хорошо ли быть королем в королевстве, где некем править? И это в лучшем случае, если Черный Мор не коснется костлявой рукой их сиятельных особ.

— Что ты предлагаешь? — спросили его.

— Я предлагаю прекратить вражду и предать обиды забвению. Хотя бы до поры, пока уляжется вековой гнев.

— И как ты это представляешь? — не унимались горячие головы. — Мы забудем нанесенные обиды и смиримся с позором?

— Мы составим мирный договор. Предадим обиды бумаге, чтобы ничто не было забыто и никто не мог сказать, что его заставили забыть оскорбления и снести позор. Будут учтены претензии каждого присутствующего здесь властителя. Тогда ничья честь не пострадает. Надеюсь, наши потомки сумеют лучше разобраться в истине.

В то время люди намного серьезнее относились к таким вещам. Договор, заверенный подписью и скрепленный магической печатью, приобретал силу закона, нарушить который не осмелился бы даже закоренелый преступник.

С листом бумаги на столе и гусиным пером в руке Эардор сумел сделать то, что оказалось не под силу мечам героев на поле брани.

Короли и правители «предали обиды бумаге»: чтобы истина не была забыта, каждый указал то, в чем считал себя ущемленным, обиды записали в длинный список, и каждый прочел и подписал его. Таким образом, считалось, взаимные претензии «удовлетворены», и никто не потерял лица. Нарушитель условий договора объявлялся вне закона: остальные должны были преследовать его, где бы тот ни находился. Любой мог обнажить меч против него.

Итак, мирный договор был подписан и заверен магической печатью. Он-то и получил название «Право на мир». Свиток поместили в серебряный футляр, украшенный рунами старого наречия, понятного к тому времени только правящей элите. «Владеешь «Правом» — владеешь миром» — гласили руны.

Эардор распустил армии и запретил общественные собрания в городах, ибо первым понял, что скопление народа является тем костром, что поддерживает пламя чумы.

Герольды объявили радостную весть. Когда тысячи людей, оставив поле боя, вернулись под родной кров, тьма над миром начала рассеиваться, а с ней и Черный Мор.

Арноранский поднялся из-за стола. Найджел хотел было вскочить следом, но монарх жестом приказал ему оставаться на месте.