За тридевять земель (СИ) - Филиппова Екатерина. Страница 42

— Ну, конечно, Тануки! Так вот ты какой!

Зверёк, обрадованный тем, что его опознали, начал ластиться к Василисе и Ликси, не забывая опасливо поглядывать на Лали, и смешно сопеть. Девушка задумалась: и что теперь с этой свитой делать? Не бросишь же их здесь…

Вспомнив, как решительно енот пытался залезть в рюкзак, она решила, что сначала нужно всех накормить. Лали с невероятной скоростью расправилась и с мясом, и с сыром с бутербродов, а пока ещё безымянный покровитель питейных заведений, сидя на толстой попке, с удовольствием доел хлеб с маслом, деликатно держа его крошечными пальчиками.

Василиса немного понаблюдала за идиллической картиной и решение, как она и надеялась, пришло само. Погладив Лали, она ласково спросила:

— Пойдёшь со мной?

Та испуганно затрясла головой:

— Нет, ни за что! Меня там или убьют, или вообще съедят!

— А если в такое место, где кошек не едят?

— У тебя там дом есть?

— Вот дома пока нет, зато есть хорошие друзья, у которых…

— У друзей — не хочу, они и передумать могут, раз — и на сковородку. Вот когда дом будет — тогда и позовёшь. Она вот позовёт, — и кошка кивнула на Ликси.

Василиса с облегчением кивнула, подхватила свои вещи и Тануки, и кивнула хранительнице:

— Пошли это недоразумение пристраивать.

Ликси начала причитать:

— Куда пошли-то? Зачем? Бабушка ведь в Лисс велела, сразу же, без задержки…

Но девушка была непреклонна:

— Мы на секундочку, только к дядьке Мирону его закинем, в трактире таким самое место, и сразу же — в Лисс, алые паруса ждать.

Она с некоторым сомнением посмотрела на призрачное колечко, потёрла его, ощутив прохладу металла, и скомандовала:

— К Мирону, в трактир «У Горыныча».

В этот раз ни темноты, ни головокружения не было — Василиса просто сделала шаг и оказалась перед знакомым крыльцом.

Трактирщик, как будто почувствовав её приближение, с грохотом распахнул дверь и сгрёб девушку в медвежьи объятья. Василиса слабо пискнула и приготовилась проститься с жизнью, но её спасла тётка Анисья — с грохотом бросив на ступени пустую бадью, она хлестнула мужа снятым с плеча полотенцем и грозно приказала:

— А ну, отпусти девушку, охальник старый. Только бы тебе девок тискать…

Подойдя к Василисе, тётка Анисья приобняла её и ласково, но настойчиво стала подталкивать к дому, приговаривая:

— И что нам знать не дала, что будешь? А у меня и еды-то никакой нет, стыдоба просто, гостью принять не сможем.

Пока девушка, смеясь, объясняла, что не голодна, и вообще — только на минуту заскочила, Тануки вывернулся у неё из рук и шмыгнул в приоткрытую дверь. Тётка Анисья ойкнула от неожиданности, а её муж насторожился и рванул за незванным гостем. Когда они вошли в трактир, енотик уже сидел на столе, а дядька Михей с умильным выражение лица протягивал ему пирожок. Обернувшись к Василисе, огромный мужик спросил с восхищённой улыбкой и детским восторгом:

— Это — Тануки? Настоящий? Твой?

Василиса разломила пирожок пополам, одну часть отдала подопечному, от второй стала откусывать сама, попутно объясняя:

— Теперь вроде бы мой, мы его от страшной кошки спасли. Настоящий или нет — не знаю, но очень похож. Только думаю, что он ещё совсем маленький, я, собственно, для этого и пришла — узнать, не возьмёте вы его к себе.

Трактирщик даже потерял дар речи, и только открывал и закрывал рот. Наконец он пришёл в себя и неуверенно спросил:

— Правда? Ты хочешь отдать мне настоящего Тануки? Они ведь только в семьях живут, из поколения в поколение…

— Как они там в Японии живут — не знаю, а этот просто по лесу бегал. И думаю, что оставалось бегать ему не очень долго, очень уж сладкий, да, лапочка, — и она пощекотала пузико занятого едой зверька, — А откуда ты, дядя Мирон, про японскую нечисть знаешь?

— Да какая же это нечисть, — обиделся Мирон и тоже почесал мохнатый животик, — а знаю от Горо, переселенца, он с партнёром на рынке трактир открывает со своей и италийской кухней. Вот он и рассказал. Ну, сакэ ихнее нам здесь ни к чему, а вот с пивом попробуем, пиво у меня не всякий раз хорошее выходит. А что, по крепости — пожалуй, не намного слабее будет, чем их бурда.

Тануки доел пирожок, аккуратно сгрёб упавшие крошки в лапочку, забросил их в рот и, потёршись о Василисину руку, отправился вслед за сюсюкающей тёткой Анисьей — обследовать свои новые владения. Василиса облегчённо вздохнула, но вдруг сообразила, что ей-то общаться с молодым енотом было не очень нужно, а вот трактирщику — придётся. Дядька Мирон её сомнения отверг с ходу — уж как-нибудь разберутся, а если что — и Горо с радостью поможет, да и брательник его ногомашистый не откажет.

Не успела Василиса опомниться от новостей о столь стремительно зародившейся дружбе народов, как была усажена за стол, на котором без всякой скатерти-самобранки появилось невероятное количество яств. По хищному взгляду тётки Анисьи было понятно, что сопротивляться бесполезно. Покоряясь судьбе, она придвинула к себе первую плошку, с домашним сыром, незаметно хлопнув себя по животу, где гадко хихикала спрятавшаяся от посторонних глаз Ликси.

К удивлению девушки, внезапно у неё проснулся просто зверский аппетит, и она, перепробовав практически всё, включая неизменные пироги, просто отдыхала, ни о чём не думая, отодвинув все мысли о венценосной тётке, самозванном женихе и своём новом статуса на потом. Вот доберётся она до Лисса, отдохнёт, и попробует в этой фантасмагории спокойно разобраться. Ну, почему никто ничего до конца не рассказывает? Всё какими-то урывками, ну, как тут понять.

Тётка Анисья принесла чай и блюдечки с вареньем, и убежала по делам. Василиса, разгребая ложечкой клубничное, и выискивая самые красивые ягоды, лениво обвела глазами зал и с удивлением обнаружила, что он пуст — только в дальнем углу за маленьким столиком виднелась закутанная в тёмные покрывала фигура, а перед ней — две деревенские девицы, с открытыми ртами внимающие неразборчивой скороговорке.

Забежавшая на минутку проверить гостью трактирщица объяснила, что это гадалка из города приехала на заработки. Вот уже третий день трудится, а толку для трактира — никакого: девицы-то и бабы табунами ходят, только ничего не заказывают. То ли дело, когда Ренар выступает, иногда и пиво заканчивается раньше, чем песни.

Василиса, вспомнив методы земных заведений, тут же посоветовала, чтобы гадалке разрешалось работать только при условии, что её клиентки будут заказывать чай. Да не простой, а какой-нибудь экзотический, дорогой и, желательно, максимально противный на вкус — мол, иначе гадание не сбудется. Идеально подойдёт Лапсанг Сушонг, он наверняка есть у китайских купцов — девушка аж передёрнулась, вновь ощутив привкус плесени, соединённый с ароматами скипидара, копчёной рыбы и грязных носков, которые преследовали её чуть ли не неделю после давней чайной дегустации.

Тётка Анисья вдохновилась идеей, ушла на кухню и там принялась кого-то распекать за скудоумие, а Василиса стала отрешённо перебирать события последних дней, поэтому вздрогнула, когда прямо над ухом зазвучал приятный голос с лёгким акцентом:

— Добрый день, давно хотела с тобой познакомиться. Была уверена, что в трактире объявишься, вот второй день здесь и сижу.

Подняв глаза, Василиса увидела смутно знакомую черноволосую и черноокую девицу в богатом восточном платье, которая как раз закончила стягивать с себя бесформенный балахон. Усевшись без приглашения за стол, она налила себе чая, придвинула блюдце с вареньем, и заметила:

— А мне больше вишнёвое нравится, хотя и его с нашими персидскими сладостями не сравнить.

Василиса, которой девица сразу не понравилась, в обсуждение сладостей вступать не стала и сухо поинтересовалась:

— А вы кто? Не помню, чтобы мы встречались. И зачем вам со мной знакомиться?

Под майкой зашебуршала Ликси, передвигаясь наверх, а нахалка тем временем, поедая варенье, с демонстративной приветливостью ответила: