Меч (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 6

Донна. Её звали Донна.

Посмотрев на неё теперь, я ощутила, что до боли стискиваю челюсти — а затем вылакала остатки шампанского из изящного фужера.

Вот тебе и умеренность.

— Ты бы не хотела потанцевать, Мост Элисон?

Я повернулась и обнаружила, что Гаренше наблюдает за мной, прищурившись.

— Она того не стоит, — мягко выдохнул он.

Он забрал пустой фужер из моих пальцев и поставил на поднос проходившего мимо официанта. Затем он протянул руку, и в его глазах всё ещё виднелось предупреждение.

— Потанцуй со мной, Мост, — его улыбка сделалась более тёплой. — Если это платье не создано для танцев, то я вообще не знаю, зачем его сшили, — он прочистил горло, вскинул бровь, затем выразительно посмотрел на ложбинку моей груди. — Хотя я готов выслушать другие гипотезы, — он широко улыбнулся.

Заставив себя отвлечься от мыслей о втором фужере шампанского, я с неверием посмотрела на него, затем рассмеялась.

— Очень деликатно, — сказала я. — У вас, видящих, довольно размытое определение «почтения».

— О, я определённо буду почитать тебя, Мост Элисон. Раз за разом, если ты мне позволишь. И вполне с радостью, — после моего весёлого фырканья он улыбнулся, настойчиво протягивая руку. — Ну же. Ты же умеешь танцевать, верно?

— Конечно, — сказала я. — Какого черта. Давай дадим им ещё один повод пялиться и смеяться.

— Думаешь, танцующий Мост их рассмешит?

— Моё умение танцевать — возможно, — сказала я, позволяя ему вывести меня на танцпол из наполированного дерева.

Но я умела недурно танцевать.

Мы с мамой танцевали, когда я помогала ей оставаться трезвой после смерти папы. Я примерно год водила её в зал танцев, и мы обе неплохо двигались. Моя мама была на удивление грациозна — по крайней мере, это удивляло меня, её дочь. На самом деле, наверное, это не так уж удивительно. В молодости она была танцовщицей балета.

Моё горло сдавило, и выбросив эти воспоминания из головы, я взяла предложенную руку Гаренше, рассмеявшись, когда он резко и умело притянул меня к себе. Для мужчины его габаритов он двигался с удивительной грацией и знал движения.

Тогда я вспомнила. Он же видящий.

Наверное, он танцевал этот танец несколько сотен лет назад, когда тот был на пике современной моды. Улыбнувшись этой мысли, я щёлкнула языком в адрес самой себя, когда он повёл меня в сторону, опустив на свою ведущую ногу, а затем подняв одновременно с разворотом.

Он вскинул бровь.

— Что-то тебя опять веселит, Мост Элисон?

Я покачала головой, все ещё улыбаясь.

— Нет. Просто… спасибо, — сказала я. — Я действительно чувствую себя лучше.

Он улыбнулся более искренне.

— Танец — всегда одно из лекарств.

— А какое другое лекарство? — я широко улыбнулась, зная ответ.

Его улыбка сделалась более озорной.

Он сделал широкий шаг, заставив меня ещё шире ступать на высоких каблуках и в платье, а затем резко развернул меня вправо.

На мгновение он привлёк меня ближе, затем вновь повернулся вместе со мной…

… когда кто-то другой взял меня за руку, гладко заняв его место. Всё моё тело застыло ещё до того, как он крепко прижал меня к себе.

Ещё до того, как я услышала его голос.

— Ты ведь не возражаешь, не так ли, брат? — сказал он Гаренше.

Моё сердце подскочило к горлу.

Выгнув шею, я посмотрела в глаза Гаренше. Даже если бы я ещё не знала, кто меня держит, глаза другого видящего сказали мне всё необходимое. Более худая рука обвилась вокруг меня, длинные пальцы приласкали голую кожу поясницы, которая почти полностью открывалась в вырезе платья. Он крепче вжался в меня, и я прерывисто втянула воздух.

Я неохотно подняла взгляд.

Бледные, похожие на хрусталь глаза смотрели на меня с лица, которое я знала так хорошо, что это меня шокировало.

Он даже не потрудился надеть маскировку.

Я могла лишь смотреть на него, видя пытливость в выражении его лица, лёгкую улыбку на тонких губах. Его стеклянные глаза не отражали эту улыбку. Как и пальцы, впивавшиеся в мою спину. Внезапно он показался мне невероятно высоким, хотя я знала, что со времени нашей последней встречи во плоти я подросла больше чем на дюйм.

Вопреки угловатости его лица, он тоже набрал вес с того момента, когда я видела его в последний раз. Более того, не помню, чтобы его плечи были такими широкими, а грудь — такой огромной. Я никогда не видела его таким даже в тех образах, которые помнила по Барьеру.

Он выглядел так, словно занимался поднятием тяжестей. Усиленно занимался.

Я обернулась на Гаренше, внезапно почувствовав себя беспомощной.

Затем до меня дошло. Я боялась за него.

Не за Гаренше — за Ревика.

— Не стоит, любимая, — пробормотал он. Боль скользнула по его свету. Я ощутила, как она усиливается одновременно с моим беспокойством за него. Он уже начинал затвердевать, прижимаясь ко мне. Его пальцы ласкали мою спину. — Ты меня знаешь. Я пришёл подготовленным.

Ощутив моё напряжение, он стиснул меня ещё крепче.

— Не беспокойся. Я бы никогда не подверг тебя опасности, дражайшая.

Его губы скользнули по моему виску, но взгляд продолжал наблюдать за залом, где, несомненно, уже назревала знатная шумиха. До меня дошло, что я должна слышать всё это через Барьер, но когда Ревик находился так близко ко мне, я могла чувствовать только его.

Я всё ещё не сумела выдавить ни слова.

Однако мои ноги следовали за ним, двигаясь с лёгкостью, которая нервировала меня — настолько естественным всё ощущалось. Я осознала, что если бы год назад кто-нибудь сказал мне, что Ревик умеет танцевать, возможно, я бы не поверила. Как минимум, я бы посчитала эту мысль смешной.

Теперь она не казалась мне смешной.

Его ноги двигались более плавно, чем у Гаренше, но он как будто вкладывал больше веса в свои шаги, наклоняясь ко мне. Пока он вёл меня по полу из светлого дерева, в нём сохранялась та же грация, которую я помнила по его манере драться.

Я также ощущала там намерение.

Он выводил меня отсюда.

Я осмотрелась по сторонам, как только осознала эту мысль. Он направлял нас туда, где вновь начинался персидский ковёр, в сторону ближайшего арочного прохода, который вёл в главную часть отеля.

Даже осознав это, я продолжала зеркально вторить его шагам, словно подчиняясь какой-то другой части своего разума. Я чувствовала, как он реагирует на мою близость, как теплеют его руки, как он крепче прижимает меня и уводит к краю паркета.

Я ощущала другие элементы его намерения и то, куда он хотел меня забрать.

Я также чувствовала, как он пристально наблюдает за мной, изучает моё лицо этими хрустальными глазами.

Я всё ещё старалась заговорить, сформулировать слова…

Когда возле моего локтя оказался Балидор.

Он стоял на краю ковра, отделяя нас двоих от коридора. Я скорее почувствовала, нежели увидела других с ним: Чандрэ, снова Гаренше, Дорже, Касс и того версианца, которого я в последнее время видела с Касс — Багуэна.

Я уставилась на Ревика, затем посмотрела на Балидора.

Я не видела, но ощущала оружие. Органика — прижимаясь к боку Ревика, я знала, что она незаметно обвилась вокруг запястья Балидора.

— Отпусти её, — тихо произнёс Балидор сквозь стиснутые зубы. — Немедленно. Отойди от неё, Дигойз, и мы отпустим тебя с миром.

Ревик отвёл от меня взгляд. Он улыбнулся лидеру Адипана, но в его глазах сверкнул холод, заставивший меня вздрогнуть.

— Я бы хотел переговорить со своей женой наедине, — сказал он. — Ты не возражаешь?

— Не бывать этому, — сказал Балидор. — Отойди. Я серьёзно.

Ревик прищурился, затем посмотрел вверх, словно сканируя балконы над основным этажом.

— Ты правда думаешь, что это хорошая идея, Балидор? — мягко произнёс он. — Бросать мне вызов здесь… перед всеми этими людьми? Когда ты не имеешь ни малейшего понятия, что я с собой принёс?

Он помедлил, переводя взгляд на старшего видящего.

— …И ты не знаешь, могу ли я сломать твой хребет пополам за попытку помешать мне провести такое необходимое время наедине с моей женой?