Дар Тёмного Ангела (СИ) - Гай Александра. Страница 34

Олята поклонился и покосился на стену, где в тайной нише князь прятал резной ларец с важными грамотами.

И всё же немец нагрянул неожиданно. К утру прибежал запыхавшийся мужик в заляпанной свежей грязью свите и сообщил стражникам, что видели на княжеских землях передовой отряд крестоносцев.

Крепость и город готовились к обороне. Люди попрятали скот в лесах. Захватив самое ценное, бросились под защиту крепких стен. Точили мечи и топоры, выкатили из подвалов бочки со смолой, усилили дозоры. Открыли шлюз, и в глубокий ров перед замком хлынула речная вода. Князь Твердислав впал в мрачную оторопь, и его брат взялся руководить обороной крепости.

Крестоносцы появились на рассвете другого дня, выжгли поселение перед замком, перебили с десяток неосторожных, попытавшихся утащить из хат оставшееся добро. Но к замку немцы не сунулись. Наверно решили, что одолеть наскоком крепкие дубовые стены крепости не получится. Тевтоны стали лагерем в перелеске за холмами. Вокруг замка выставили посты, чтобы никто не смог выбраться незамеченным.

Ни на следующий день, ни через день, ни через три дня немцы не попытались штурмовать замок. Чего ждут? Будут переговоры? Осаждённые терялись в догадках. В крепости стояла тревожная тишина. Дети и те перестали играть. Опытные вои в нетерпении поглядывали со стен на затаившегося врага.

А у Твердислава затеплилась надежда откупиться. Пусть возьмут золото, серебро, меха! Пусть ценой мира станет голова строптивого братца!! Только б убрались с его земли! Князь с верным Олятой подготовили грамоту для гроссмейстера и ждали удобного момента передать её с надёжным человеком в немецкий лагерь. Дело оказалось непростым. Станислав повсюду в помощь к замковой страже расставил своих дружинников. Те, как стая волков в голодный год неусыпно следили и за немцами, и за людьми князя. Не доверяли никому. Выучил их Станислав знатно, чтоб его чума забрала!

На пятый день осады лазутчику из дружины княжича удалось выбраться из крепости через шлюз, проплыть по реке до излучины, наблюдая за крестоносцами из воды. Возвратившись, он сообщил, что к немцам подошли три корабля, но нет на кораблях вооружённых воев. Сами корабли подобны малым купеческим когам, да и старые они, того и гляди, развалятся! Что в них немцам? Княжич Станислав, услышав новость, задумался.

На рассвете стража поймала подозрительного мужика, по виду горожанина, пытавшегося выбраться из замка, при нём нашли грамоту. Мужик назвался сыном купца. А грамота оказалась посланием к гроссмейстеру с предложением выкупа и сотрудничества. На грамоте вместо подписи стоял непонятный знак. Купеческого сына пытали. Признался он, что послал его Олята. Когда Твердислав узнал новость, губы его задрожали, спина покрылась потом.

Оляту обнаружили на замковом дворе, отчитывал конюхов за овёс, скормленный лошадям сверх меры. Стражники, не обращая внимания на протесты княжеского советника, потащили предателя в темницу. Олята выл и рвал на себе волосы, клялся, что никого к немцам не посылал, оболгали его! Вокруг собрались вои, набежало народу.

В отчаянии Олята упал на колени и указал на княжича Станислава, обвинив его в сговоре с крестоносцами. Якобы видел, как княжич прятал грамоту с гербовой печатью тевтонов. Это он, Станислав навёл на замок беду! Хочет стать князем и сговорился с крестоносцами. Вот почему немцы не идут на штурм. Ждут, когда по приказу Станислава отворят им ворота!

Толпа взвыла. Послышались крики с угрозами в адрес княжича. Некрута Добробой растолкал народ, схватил за шёлковый кафтан Оляту, пытавшегося спрятаться за спиной Твердислава, и потребовал доказательств. Сотника уважали. Крики стихли. Люди настороженно замерли. Добробой, прихватив с собой пару стражников, бросился в покои княжича.

— Мною хочешь откупиться, дорогой брат? — негромко спросил Станислав. — Оляту обговорить меня заставил?

Твердислав настороженно замер, словно заяц, затаившийся в траве от лисицы. Знал он по опыту с молодости, что спокойный, ровный голос Станислава опаснее громких угроз.

— Не ведомо мне ничего, — пробормотал Твердислав, озираясь по сторонам в поиске поддержки.

Княжич в ответ недоверчиво приподнял брови. За его спиной стеной встали испытанные в походах опытные вои. Эти головы за Станислава сложат, а в обиду его не дадут!

Народ в нетерпении переговаривался, ждал. Неужто княжич пошёл на предательство? Ведь вырос здесь, возмужал! Впрочем, жажда власти меняет людей. Припомнили прокатившиеся по городу в прошлом году слухи о шашнях Станислава с красавицей княгиней. Люди не слепые, приметят то, о чём сам князь знать не знает! Поэтому, когда на шум вышла княгиня Любава, толпа сразу притихла. Потом кто шёпотом, а кто, не таясь, во весь голос принялись обсуждать новые домыслы о возможном предательстве княжича. Купеческий сын с грамотой, посланный к немцам Олятой, на время был позабыт.

Любава заметила, как угрюмо поглядывают на неё мужчины, ехидно перешёптываются женщины, но виду не подала. Она княгиня! Любава высоко подняла красивую голову и, обратившись к народу, громко спросила: — Что случилось, люди? По какому случаю собрались?

Никто не ответил. Небрежно откинув с лица золотистую прядь волос, Любава принялась разглядывать сердитые, растерянные лица людей. И вдруг пронзительный бабий голос в самой гуще толпы прокричал: — Твоего любовника, княгиня, судить пришли! Продал он нас немцам!

Народ опять загудел. Кто-то попытался заткнуть бабе рот. Не знаешь точно, не болтай! Раздались грозные выкрики вперемешку с неприличными насмешками. Князь Твердислав побагровел, тупо, по-бычьи уставившись на княгиню. Опустив глаза, перепуганная Любава молчала.

— Видите! Княгиня и слова против не сказала! — восторженно заверещала та же баба. — Сговорились они со Станиславом князя погубить, а нас немцам продать!

— Не было никакого сговора! — грозно и громко произнёс княжич. — А тот, кто такое выдумал, мне ответит!

Люди знали, Станислав слов на ветер не бросает! Толпа прекратила шуметь. Переговаривались втихомолку, со сдержанным любопытством поглядывая на княжича и красавицу княгиню.

глава 13

Из главной вежи спустился Добробой со стражниками. Сотник выглядел мрачным и враз постаревшим. В руках он сжимал грамоту с печатью тевтонского ордена. Старик ошеломлённо поглядел на Станислава. — Послание гроссмейстера? — указал он на грамоту. — Нашли в твоих покоях, княжич, — осуждающе проговорил Добробой. — Эх, княжич! Не думал я, что ты продашься немцам.

За спиной Твердислава нервно хихикнул Олята. Князь узнал тайное письмо из ордена, которое прятал в нише стены. До чего же ловок Олята! Хитёр! От души у Твердислава отлегло, будто свалился тяжёлый камень. Но затем в памяти всплыли слова бабы из толпы и испуганное лицо Любавы. Горькая догадка болезненно стегнула князя по самолюбию, затуманив разум гневом. Княгиня! Распутница! Молчит, прячет виноватые очи. Любава и братец! Неспроста Станислав не женится, неспроста говорил на пиру, что ищет себе жёнку, похожую на княгиню. Ревность и жгучая ненависть к брату ослепили князя. — Ах ты, вор! На моё княжество и жену позарился! — крикнул Твердислав и обнажил меч.

Толпа заорала, требуя крови княжича. Большинство дружинников Станислава растерянно переглядывались. Княжича окружила горстка верных воев, готовых в любой момент ввязаться в неравную схватку.

Твердислав почувствовал поддержку толпы. Отметив про себя, что княжич отвернулся и не успеет быстро достать оружие, ринулся на брата. — Убью предателя!

Но, видно, позабыл Твердислав о долгом военном опыте Станислава. Княжич пригнулся, уклоняясь от прямого удара, и мгновенно выхватил из ножен меч. Братья сошлись в смертельной схватке. Стража и дружинники окружили их плотным кольцом. Народ замолчал в ожидании исхода поединка.

Гнев лишил Станислава обычной рассудительности. Сказались выработанные годами боевые навыки. Схватка оказалась недолгой. Твердислав, охнув, неуклюже рыхлым комом осел на землю. Меч княжича рассёк рёбра и верхнюю часть брюха. Жёлтый песок быстро темнел, жадно впитывая густую кровь. Из раскрытого рта Твердислава с бульканьем выплеснулся алый пенный сгусток. Князь безуспешно попытался что-то сказать. Голова его дёрнулась в предсмертной судороге. Прижав руки к распоротому животу, Твердислав застыл. Князь не успел осознать и принять собственную смерть, удивление замерло в остекленевших очах мертвеца.