Дар Тёмного Ангела (СИ) - Гай Александра. Страница 35

Потрясённые убийством люди молчали. Станислав сжал пересохшие губы и спокойно, словно после учебной схватки вытер меч. Вскрикнула и зарыдала княгиня Любава. Народ разом загалдел. Женщины запричитали, завыли в голос.

— Нелюдь! — отрывисто бросил сотник Добробой, лицо старика потемнело от гнева. — Убил брата. Будь ты проклят, княжич!

— Я защищался, — ровным голосом ответил Станислав. — И не ждите от меня покаяния!

Толпа негодовала. Стражники обнажили мечи, ринулись на княжича и десяток его защитников. Станислав с его людьми умело оборонялись, но стражники брали числом. Они постепенно теснили маленькую горстку яростно сопротивляющихся дружинников к стенам, пытаясь взять «предателей» в кольцо.

Княжич усмехнулся. Моя выучка! По знаку Станислава двое дружинников, скользнув за спины сотоварищей, бросились к воротам. Пара действовала слаженно и целеустремлённо. Вскоре им удалось перебить стражников, охранявших ворота, и вытащить засовы.

Станислав свистнул. Дюжий дружинник, вращая булавой, со звериным рыком бешеным берсерком кинулся на нападающих. Те отшатнулись в сторону. А княжич и его люди выскочили за ворота. Стражники не стали их преследовать за пределами крепости. Послали вдогонку беглецам десяток-другой стрел. Станислав с дружинниками ловко скатились по насыпи и нырнули в ров с водой. Сколько не вглядывались в мутную, тёмную воду, беглецов так и не нашли.

А на следующее утро на рассвете запела труба дозорного. Вои поспешили на стены. Арбалетчики выстроились в верхней галерее. Лучники встали у бойниц. Крестоносцы медленно двигались к стенам крепости. В первых рядах тевтонов шла пехота, лучники. Рыцари неторопливо выехали из перелеска. Но что-то было не так. Не тащили немцы ни лестниц, ни стенобойных машин. Пехота приблизилась на расстояние, недостижимое для стрел, и застыла, как вкопанная.

Вои на стенах с недоумением смотрели на стройные ряды немецких пехотинцев. В предчувствии злого вражьего умысла Некрута Добробой ощупывал глазами каждую кочку, надеясь разгадать хитроумный план тевтонов.

— Корабли! Корабли на реке! — прокричал дозорный с главной вежи. Сотник кинулся на западную вежу. Увиденное вызвало у него поначалу недоумение, а позднее, когда Добробой понял план врага, неприкрытый ужас. Один за одним старые купеческие коги с раздутыми попутным ветром парусами споро продвигались по реке к замку. Людей на кораблях не было, потому что корабли полыхали огнём, от которого шёл чёрный, едкий дым. Горячий серый пепел и тлеющие обрывки такелажа шальным ветром разносились по окрестностям. Вспыхнул сухостой вдоль берегов.

— Готовьте воду в бочках! — во весь голос отчаянно скомандовал Добробой. Во дворе забегали, засуетились люди, черпая воду из колодца во дворе замка. Наполнить водой бочки нужно время. Да ещё, попробуй, затащи их на стены! А корабли приближались быстро, слишком быстро. Попутный северо-западный ветер, раздувая потрёпанные паруса судов, гнал коги по реке в сторону замка. Вот-вот они пройдут в опасной близости от деревянных стен крепости. И ветер, как назло, крепчал.

Со страхом растерянные вои ждали неминуемой беды. Теперь хитрый замысел немцев разгадали все. Добробой расставил людей по северной стене, в надежде погасить начинающийся пожар, пока огонь не перекинется на всю крепость. Но пламя, несомое ветром от горящих кораблей, принялось жадно лизать деревянное ограждение, разгораясь сильнее и сильнее. Вскоре крепость полностью поглотил огонь. Только обе каменные вежи сопротивлялись пожару. Жалкие попытки остановить огонь оказались бесполезными.

Началась паника. Люди горели заживо, корчились в невыносимой муке, объятые пламенем, падали с рушившихся стен. Крики женщин, мужчин и детей слились в жуткий, нечеловеческий вой. С треском падали дубовые брёвна, давили людей. Кое-кто побежал в поисках укрытия к вежам замка. Но оттуда уже валил густой дым. Загорелись окованные железом дубовые двери и крыша. Те, кто не успел покинуть башни, задохнулись в дыму.

Сквозь выбитые ворота и бреши в обугленных стенах люди кинулись прочь из замка. Они бежали, охваченные ужасом и безумием, прыгали в ров со стоячей водой. Счастливчиков, выбравшихся из рва, поджидали вооружённые арбалетами и луками враги, безжалостно расстреливая спасшихся от огня людей. Стрелы настигали не всех. Уцелевшие кинулись в перелесок к деревьям, покрытым молодой листвой. В перелеске тоже не было спасения. Господа рыцари со смехом добивали всех, не жалея ни детей, ни стариков, азартно, будто на конной охоте преследуя жертвы.

Добробой с двумя десятками воев поплыли к шлюзу и пробрались на реку. Невдалеке возвышался старый лес, куда конные рыцари пробирались с трудом. По узкой тропинке небольшой отряд пересёк участок леса и добрался до заповедного луга. Вои вздохнули облегчённо. И тогда их настигли появившиеся с противоположной стороны конные крестоносцы. Завязался бой. Но не могли измученные, пешие люди, растерявшие большую часть оружия, сражаться с хорошо вооружёнными рыцарями. Схватка превратилась в резню. Крестоносцы не торопились убивать, они играли с беспомощным противником, гоняя израненных воев по лугу.

Бывалый сотник прикинулся мёртвым и залёг в молодой траве поближе к лесу. Прямо на него из-за старых елей выскочили вооружённые конники. Приглядевшись, Добробой с удивлением узнал княжича Станислава и верных ему дружинников. Каким-то чудом им удалось раздобыть лошадей. Небольшой отряд преследовали. Рыцари-крестоносцы скакали за остатками дружины княжича по пятам. Злоба исказила лицо Добробоя. Поганые предатели! Не договорись с немцами, бежите в страхе, как овцы от волчьей стаи.

Княжич, словно услышал мысли сотника, развернулся и ринулся на крестоносцев. Его дружинники также вступили в бой. Станислав сражался с упорством обречённого, но хладнокровно и расчётливо. Уже другой рыцарь погиб от его руки. Увы, двум десяткам хорошо обученных воев не победить сотню врагов! Станислав пал одним из последних. Получив удар копьём в бок, княжич соскользнул с коня и рухнул в траву на мёртвое тело ранее сражённого им рыцаря.

— Будь ты проклят, Станислав! — в отчаянии крикнул Добробой. — Будь ты проклят, княжич, погубивший нас, наших детей и матерей! — вторили сотнику умирающие стражи замка. Вздрогнуло, разрезанное молнией небо, с грохотом прокатился над лесом гром. Но из серых, тяжёлых от влаги туч не пролилось ни капли дождя. Порывистый ветер, пригибая к земле молодые деревья, ломая старые и неживые, унёс тучи прочь. Встревожено закричали птицы.

Спряталось за горизонтом солнце. Ветер утих, и заметно похолодало. К полуночи воздух сделался пронзительно ледяным. Нежные листья на деревьях, луговая трава, хвоя на соснах и елях покрылись изморозью. Небо затянуло плотными облаками, скрывшими звёзды, и пошёл мелкий снег.

Пороша ложилась на остывшие неподвижные лица мертвецов и не таяла. Холод заставил Станислава очнуться, вынырнуть из тёмной пелены небытия. Княжич с трудом сполз с тела рыцаря, закованного с головы до пят в кольчужные доспехи. Но встать на ноги сил не хватило, Станислав бессильно распластался на снегу. Собственное тело сделалось непривычно тяжёлым и непослушным. Заснеженный луг закружился перед глазами быстрее и быстрее… Отёкшие, воспалённые веки сомкнулись, и княжич снова потерял сознание.

То ли во сне, то ли наяву Станислав увидел себя стоящим на тонкой, зыбкой линии. Неведомо как пришло понимание мимолётности бытия. Сейчас он жив, пока стоит на линии, шаг в сторону — и очутится там, откуда не возвращаются. Станиславу нестерпимо сильно захотелось сойти с этой линии, расслабиться, погрузиться в окутанное мягким полумраком небытие. Оказывается, умирать легко!

Позднее в княжиче пробудилось неукротимое, страстное желание жить. Станислав попытался сохранить ускользающее сознание, упорно сопротивляясь подступающей смерти. Неужели всё? Он умирает, душа уже готова покинуть слабое, израненное тело. Но внутренняя сущность Станислава отказывалась умирать. Жить!! В нём неистово кричала и билась некая яростная сила, протестовала, не желая сдаваться.