Крестовые походы. Идея и реальность - Лучицкая Светлана Игоревна. Страница 39

Без сомнения, тот энтузиазм, с которым отправились в поход первые крестоносцы, заметно ослабевает уже в течение XII в., но, как мы имели возможность убедиться, отнюдь не сходит на нет — на самом деле, он имеет свои ритмы, зависящие от разных причин.

Спад настроений, который мы можем наблюдать в истории крестоносного движения, отчасти связан с изменениями самой природы крестового похода, о чем уже не раз приходилось говорить. Уже в XIII в., как мы помним, благодаря нововведениям Иннокентия III появилась возможность выкупить обет крестового похода. С этого времени многие из средневековых мирян считали за лучшее не предпринимать утомительное путешествие в Святую Землю и не подвергать себя опасности, участвуя в боевых действиях, но приобрести статус крестоносца, заменив исполнение обета выплатой соответствующей суммы денег. Подобные настроения отразились в сочинении известного трувера Рютбефа (1230–1285) «Спор крестоносца с не-крестоносцем» (Desputoison du Croisi et du Descroise). Оно представляет собой настоящие словесные прения между принявшим обет и отправляющимся в поход воином, с одной стороны, и не желающим участвовать в военных действиях мирянином, считающим за лучшее выкупить свой обет — с другой. Отказавшийся принять крест (decroise) предпочитает сохранить свое наследство вместо того, чтобы потратить его на крестовый поход и тем самым довести своих детей до нищеты. Он также полагает, что отправляться в Святую Землю не имеет смысла, так как можно оставаться благочестивым верующим, не покидая пределы своей страны: «Если Бог присутствует в мире, — говорит герой Рютбефа, — то, конечно, Он пребывает во Франции, и нет никакой надобности искать Его где-то за морем, среди враждебных Ему людей». [79] Отказываясь участвовать в войне, «не-крестоносец» с сарказмом отзывается о папских сборщиках денег в поддержку крестового похода: клирики, призывающие мирян отмстить за поругание Господа в Святой Земле, — говорит мирянин, — имеют с этого хорошую прибыль. Хотя в конце диалога уклоняющийся от обета крестоносца все-таки уступает аргументам своего оппонента и отправляется в путь — поэт, приверженец Людовика Святого, создал свое произведение за несколько лет до экспедиции короля, — но произведение Рютбефа свидетельствует о неоднозначном отношении западных христиан к крестовому походу в это время.

Как мы видели, благодаря преобразованиям Иннокентия III с XIII в. крестовый поход постепенно утрачивает связь с паломнической традицией и превращается исключительно в священную войну. В связи с этим первоначальная цель крестоносцев — защита и обретение Гроба Господня — отодвигается на задний план и подменяется другими, более важными для папской курии. Большую роль в этом сыграла практика коммутации (замены) обета крестоносца, когда папы предлагали крестоносцам сражаться не в Святой Земле, как того требовали условия обета, а в других местах, и при этом соблазняли воинов все теми же духовными и светскими привилегиями. Подобная практика нередко вызывала протесты со стороны будущих участников крестового похода. Так, например, в 1238 г. известные крестоносцы — графы Бретани и Бар-ле-Дюка — отказались вместо крестового похода в Святую Землю принять по призыву папы Григория IX участие в войне против греков — врагов Латинской империи — и помогать императору Бодуэну II де Куртенэ. В следующем году барон Ричард Корнуоллский и другие английские крестоносцы приняли решение отправиться в Иерусалим и жестко и решительно отвергли всякие предложения папы коммутировать их обеты и направить их на борьбу с греками.

На самом деле, начиная с XIII в. благодаря «коммутации», изменению условий обета крестоносца, у Церкви появилась возможность организовать крестовый поход против еретиков, схизматиков, а также — политических противников папства. Святой Престол оправдывал эти экспедиции, ссылаясь, как мы помним, на то, что враги папства наносят материальный ущерб Церкви и мешают организации экспедиции в Святую Землю, нарушая мир в Европе. Но уже тогда очень многие выражали свое недовольство подменой такой высокой цели крестового похода, как защита и обретение Гроба Господня, другими, более важными для папской курии. Современники возмущались тем, что папы превратили поход в оружие для войны против своих врагов — например, Гогенштауфенов и их сторонников — гибеллинов, которые были такими же христианами, как они сами. Известный английский хронист XIII в. Мэтью Пэрис в своей хронике писал о том, что во время проповеди похода против сына Фридриха II Манфреда, когда за участие в этой экспедиции была обещана такая же индульгенция, как за участие в крестовом походе в Святую Землю, англичане «были удивлены тому, что им предлагали за пролитие крови христиан столько же благ, сколько и за убийство неверных». [80] Среди критиков папских войн были и французские легисты — Пьер Дюбуа и Гийом Ногаре, и средневековый схоласт Марсилий Падуанский, и даже великий Данте. Все они были склонны рассматривать крестовые походы против христианских правителей как злоупотребление «властью ключей» (potestas clavum). Средневековые миряне были также недовольны тем, что папы тратили на борьбу против своих политических противников огромные денежные средства, предназначенные на экспедиции в Палестину. Так было в XIII в. во время сицилийских войн против Гогенштауфенов, и то же самое повторилось в XIV в., когда авиньонские папы боролись против гибеллинов в северной и центральной Италии. Как мы видели, в это время папские крестовые походы критиковали как простые миряне, так и западные государи, желавшие отправиться в Святую Землю, и даже клир, на который ложилось непосильное бремя сбора денег на крестовый поход.

Войны против еретиков вызывали у мирян не менее резкое недовольство. С вероотступниками, которые рассматривались как внутренние — а значит, самые опасные враги христианства, понтифики расправлялись весьма жестко. Потому не удивительно, что, например, практика альбигойских крестовых походов в целом осуждалась обществом — это, в частности, отразилось в творчестве трубадуров, которые в своих сирвентах бичевали жестокость и бессмысленность папской экспедиции в Лангедок. Одним из таких трубадуров был Гийом Фигейра (ок. 1215–1240). Он стал свидетелем ужасов крестовых экспедиций против еретиков, присутствовал при осаде Тулузы Симоном IV де Монфором и, скрываясь от преследований, должен был бежать в Ломбардию, где нашел убежище у императора Фридриха II, сторонником которого он и стал. В сочиненных им стихах трубадур воспевал цветущий Лангедок, каким он был до крестового похода, и порицал моральные недостатки клириков и империалистские претензии пап. Главными мотивами военно-религиозных экспедиций против еретиков, по его мнению, были жадность и корыстолюбие римской Церкви и папства. Поэт также подверг суровой критике крестовые походы в Латинскую Романию и вообще возмущался тем, что многие военные экспедиции были направлены против греков — собратьев по вере. В позднее средневековье новые войны, которые римская Церковь в союзе с немецкими князьями развязала против гуситских «еретиков», осуждались средневековым обществом не менее сурово, особенно из-за той жестокости, которую власти, допускавшие массовое кровопролитие, проявляли в отношении своих жертв. То обстоятельство, что гуситские крестовые походы терпели одно поражение за другим, только усиливало их критику. Как и раньше это бывало в истории крестоносного движения, миряне обвиняли их зачинщиков еще более горячо, полагая, что Господь не одобрил это дело.

На христианском Западе было немало мирян и клириков, которые резко отзывались о папских военных экспедициях против своих врагов. Однако эта критика резко сужается, если мы будем иметь в виду, что в целом упреки современников в тот период касались лишь отдельных походов и связанной с ними порочной практики. Сам же институт крестового похода пока еще не подвергался осуждению. Даже известный английский богослов и религиозный реформатор Джон Виклиф, который резко осуждал экспедиции пап против светских государей — в их числе поход епископа Норвича Генриха Деспенсера, предпринятый в 1382–1383 гг. во Фландрию, — при этом отнюдь не выступал против других походов, например, тех, которые были направлены в Святую Землю.