На предельных скоростях (СИ) - Кокорева Мария "Муффта". Страница 18

— Значит теперь моя очередь, — произнес и потянул меня на себя.

За считанные секунды я оказалась сидящей у Раша на коленях, а его руки уже скользили по моим плечам, вниз, в точности повторяя движения, которыми я «изучала» его тело пару минут назад.

Значит, он не спал, с самого начала, не спал и все чувствовал…

Но я быстро забыла об этих мыслях, ведь руки Раша уже задирали мою майку, оголяя живот.

_____

Пальцами по горячей коже вверх, задирая майку, чувствуя, как мышцы напрягаются под моими ладонями.

Вот так, малышка, почувствуй себя на моем месте.

Думал свихнусь, пока лежал, ощущая осторожные, будто изучающие движения ее пальчиков, на своем теле. И ведь уверен — ею двигало не простое любопытство. Конфетка наслаждалась, наслаждалась каждым чертовым прикосновением, и это заводило еще больше, срывая крышу.

Какого хрена, спрашивается, ждал так долго?

Хотя, ответ всплывает мгновенно, лишний раз доказывая, что я так тормозил не на пустом месте.

Вспомнил, как наткнулся на рисунки Михи пару недель назад, как, открыв папку, быстро просмотрел собранные в ней эскизы.

Трёхмерные, будто их можно потрогать руками, смотрели на меня с листов образы из головы конфетки.

Талантливая девочка, чертовски, чертовски талантливая.

Лера не прогадала, пригласив её работать к нам.

Среди картинок вдруг мелькнуло что-то знакомое. Вытащив лист из общего вороха, с удивлением узнаю собственные татуировки.

Проклятье, так это же я!

Хочется материться, долго и смачно, к чему я тут же и приступают, не сдерживаясь.

Рисунок шикарен и не уступает всем остальным, вот только образ, который выбрала Миха, мне ой как не льстит.

Сжатые губы, нахмуренные брови и выражение лица, будто я вот-вот собираюсь съесть парочку младенцев. Но хуже всего дело обстояло с глазами. Моя «милая» художница решила не заморачиваться и оставила их без прорисовки. Совсем.

Абсолютно белые, пустые глаза, как у тех чудиков из фильмов ужасов, которые частенько крутят по кабельному.

Да уж, портрет вырисовывался не самый радужный. Осталось добавить пару рогов на голове, и я буду вылитым, мать ее, Люцифером.

Неужели Миха видит меня именно таким?!

Похоже, девчонка не врала, когда утверждала, что я ей не нравлюсь.

Только вот, если следовать нормальной человеческой логике, то ты не полезешь тискаться к спящему человеку, который тебе не по душе.

Из этого следовало, что при общении с Михой глупо руководствоваться обычной логикой, а нужно обязательно делать скидку на женскую, абсолютно не поддающуюся анализу.

Ведь, судя по тому, как конфетка выгнулась и закусила нижнюю губу, когда я сжал ее грудь сквозь тонкую ткань майки, девчонка была совсем не против такого развития событий.

Получается, зря протупил две недели.

Ну ничего, сейчас мы все быстренько наверстаем.

Не нравлюсь я ей? Ну-ну.

Проверим…

Осторожно проскользнуть руками за край майки и, наконец, не сдерживаясь, прижаться к шелковистой коже, обхватив идеальной формы грудь ладонями, чуть сжимая.

Едва не застонал, ощутив дрожь, пробежавшую по телу конфетки, когда я коснулся пальцами затвердевших сосков.

Черт, да меня самого уже прилично трясло, а глядя на закрытые от удовольствия глаза и приоткрытые губы Михи, накрыло не по-детски.

Не вырывается, позволяет ласкать себя и тем самым дает зеленый свет, развязывая мне руки.

И я не собираюсь упускать такой шанс.

Слишком долго мечтал сорвать с нее майку с шортами и вылизать каждый сантиметр этого желанного тела.

Запретный плод сладок?

Моя конфетка и без запретов была самым вожделенным лакомством.

А ограничения делали меня лишь еще больше повернутым на ней.

Поэтому, недолго думая, стянул бретельку с ее плеча, обнажая грудь, и тут же, не дожидаясь реакции, начал действовать. Очертил губами линию ключицы, опускаясь вниз, пока не коснулся языком твердого соска.

И все, меня понесло…

Одного ее тихого стона хватило, что бы я потерял голову.

Хочешь, ведь хочешь же меня, а если нет, то сделаю все, чтобы захотела…

Не смог остановиться, раз за разом касаясь напряженной вершинки, посасывая, чувствуя, как конфетка выгибается и стонет в моих руках.

Член в штанах просто каменный, и я не уверен, что продержусь долго в таком темпе, особенно когда Михаль начала чуть покачивать бедрами в такт движениям моего языка.

Проклятье, эта девчонка сведет меня с ума!

Я настолько возбужден, что даже дышать сложно, не говоря уже о том, чтобы держать себя в руках. Да и Миха не облегчает мне задачу, и будто сама напрашивается, подливая масла в огонь.

Неожиданно отстраняется, скользя пальцами по моей щеке, проводит подушечкой большого пальца по нижней губе, зачарованно наблюдая за своими действиями. Взгляд затуманенный!

Изучает? Дразнит?

Черт поймет эту малышку, да и я сейчас могу думать только об одном: какого черта она меня остановила?!

Прислоняется лбом к моему, и я чувствую ее прерывистое дыхание на своей коже.

— Мне опять придется целовать первой? — Произносит на выдохе, не сводя глаз с моего рта.

А, так вот в чем дело, конфетке захотелось поцелуев.

— Я же тебе не нравлюсь. Забыла? — Не хотел этого говорить, но уж слишком меня задели ее слова.

— Забыла… — Шепотом, уже у самых губ. Настолько близко, что кровь шумит в ушах бешенным гулом, заглушая все мысли, заставляя сосредоточиться только на девушке, сидящей сейчас на моих коленях.

Осмелится или нет?

Это все, что меня сейчас интересует, единственное, о чем еще могу думать.

Сжимаю пальцами ее майку, диким усилием воли заставляя себя замереть.

Сама должна, сама…

И тогда все: не отпущу, попробую свою конфетку — слишком долго отказывал себе в этом удовольствии.

Мгновение тянется бесконечно долго, напряжение достигает предельной точки, и именно в тот момент, когда я готов уже на все плюнуть и сорваться, Миха подается вперед и целует меня.

Ох, какая же сладкая девочка!

Сладкая и горячая…

Это даже лучше, чем я запомнил, но именно так, как представлял себе каждую чертову ночь.

Мне сносит крышу от одного ее поцелуя. И близко не робкого, а жадного и чертовски сексуального, такого, что я перестаю что-либо соображать.

Одну руку на ее затылок, прижать к себе, еще… теснее, ближе.

Другой — по спине, вниз, смять эти чертовы, вечно мешающиеся шорты…

Не встречая сопротивления, чуть сдвинуть ткань трусиков и, наконец, коснуться влажной плоти.

Короткий вздох — и Миха замирает в моих руках, затаив дыхание. Я чувствую, физически ощущаю ее напряжение, отрываюсь от податливых губ, заглядывая в глаза.

Она не напугана, и это уже радует, хотя…

Неужели пробовала так с другими?

Не могу отделаться от подобного рода мыслей, все чаще посещающих меня в последнее время.

Посмеиваюсь над собой. Неужели захотелось получить девственницу?

Бред. И с чего только такое лезет в голову?

Но, наблюдая за растерянностью Михи, не могу понять, что происходит.

Да и думать то особо не получается.

Проклятье, хочется зарычать в голос, ощущая, какая она влажная и горячая для меня.

Так, нужно притормозить, иначе я за себя не отвечаю.

Но какое тут «притормозить», когда, наконец, дорвался до своей конфетки?

Несколько мягких касаний, и ощущение ее готовности срывает с цепи. Подаюсь вперед и осторожно проникаю между влажных складочек пальцами, чувствуя, как ее плоть сжимается, туго обхватывая меня.

Тихо всхлипнув, Миха вонзает острые ноготки в мои плечи.

— Все хорошо?

— Все хорошо… — Тихо стонет мне в губы.

Ну же, малышка, давай…

— Пробовала уже так?

Вместо ответа она опускается ниже, подстраиваясь, насаживаясь на пальцы, запрокидывает голову и так сладко выдыхает мое имя, что я готов кончить от одного этого короткого слова.

Хриплый стон срывается с губ, и, даже если она и собиралась ответить на вопрос, я не даю этого сделать, запечатав рот поцелуем.