Лабиринт. Войти в ту же реку - Забусов Александр. Страница 5

— Чего сделал?

— Ну, сотворил оберег, ладанку, медальон для тебя. Называй его как хочешь. Я тебя сей премудрости потом обучу. Вот! Ну, а дальше оставалось только ждать.

— Чего ждать?

— Надеть на шею науз я мог только после того, как ты между жизнью и смертью окажешься. Хотя бы сознание потерять должен был. Когда машина перевернулась, сознание терял?

— Было дело.

— Вот я после вашего возвращения из балки, судя по всему и надел оберег на твою шею.

— Зачем такие сложности? Раньше этого сделать никак нельзя было?

— Раньше, нет. Небось знаешь, что меня ведьмаком кличут?

— Ну, знаю. Дураки потому что.

— Существует два известных способа, которые могут переместить человека во времени. — Дед осклабившись, посмотрел на внука, понимает ли то, о чем ведет рассказ. Воспринимает? Или относится ко всему, как к небылице. — Наиболее известный — это «кротовые норы» — небольшие туннели в пространстве, которые служат связующим звеном прошлого и настоящего. Но нора нестабильна, может закрыться быстрее, чем человек успеет переступить её порог. Второй способ — это посещение мест на Земле, которые обладают определённой энергетикой. Более того, иногда люди даже не знают, как попасть в прошлое, но оказываются там случайно, посетив энергетически сильное место Земли. «Место силы». Третий способ «принадлежит» нашему роду. В свой смертный час, если ты успеваешь раскрошить науз, в прошлом повешенный на тело после потери сознания, то и вернешься обратно именно в тот час, когда тело не имеет сознания. Короче, ты вернулся в себя. Понял теперь?

На дворе уже ночь. Голоса из-за дома не такие уж и громкие. Детвору женщины отправили на боковую. Во дворе, скорее всего отец, зажег фонари. Сентябрьское, южное небо расцветилось звездами и их «рогатым пастухом». Дед с внуком продолжали беседу…

— Понял. Только почему, мы?

— Ха-ха! Ответ кроется в прошлом, но я его не знаю. Воспринимай как должное. Я вот, когда «вернулся», людей лечить стал. Чем ты займешься, решай сам.

— Ага! Других излечиваешь, а бабулю проморгал.

— А вот отсюда, подробней!

— Точно не скажу, я тогда уже Афган «топтал», но уйдет она от нас в восемьдесят шестом.

Мать говорила, что заболела после чернобыльской аварии. Сгорела за полгода.

— Авария?

— Атомная электростанция под Киевом рванет. Так рванет, что никому мало не покажется.

— Так-так!

Дед призадумался. Хитрый взгляд пронзил Михаила. Задал вопрос по существу, уже касаемо себя.

— Ну, а мне сколько той жизни еще отпущено будет?

— Лет двадцать проживешь еще.

Обоих отвлекли шаги. К калитке подошла мать.

— Вы чего тут секретничаете? Папа, Мишке завтра в школу вставать рано. Десятый класс самый ответственный, школьный материал тяжелый. Пропустит что, не усвоит, придется репетитора нанимать. У него и так с немецким и химией проблемы. Не пора ли ему на боковую?

Каретников не смог удержать свой молодой организм от мальчишеского проявления ответа на сказанные матерью слова. Прыснул смехом, чуть в голос не заржал. Проблемы с немецким языком! Да он этот язык, сейчас в совершенстве знает. Ему тюрингский диалект в одном хитром заведении специалист ставил. А еще, все кто его знает, были бы удивлены, если б услышали из его уст беглую речь на арабском, да еще с неджийским диалектом. Проблемы! Ха-ха! И химию осилит. Мозги в черепной коробке школьника, совсем не детские, на восприятие всего, что пригодится в жизни, заточены. А учиться он умеет.

— Чего улыбаешься? — спросила мама. — Вот посмотрю, какие оценки завтра из школы притащишь! Недоросль!

— Не бери в голову, ма! Все будет хорошо.

— Расходитесь, полуношники!

Дед кряхтя поднялся на ноги. Мишка и раньше понимал, что вот такие примочки с его стороны, больше показуха для окружающих, чем всамделишние старческие стенания. На публику дед играет. В нем здоровья, на молодого мужика еще хватит.

— Иди Мишаня. Завтра покалякаем. — Сказал, как отрезал.

А, и правда, пора спать. Сегодня у него был трудный день.

Дом у Каретниковых был действительно большим. Комната Михаила, «встретила» его знакомым запахом и внешним видом. Как будто и не прошло сорока лет, когда он последний раз в нее входил. Огромный, во всю стену книжный стеллаж от пола до потолка. Кровать. Его кровать с панцирной сеткой, мягкой подушкой и легким одеялом. У окна в кадке комнатное растение, вьюн с мясистыми, продолговатыми листьями, белыми звездочками цветков, словно вылепленных из воска. Пол стены оплел, зараза. Прет как на буфет. Если б не бабуля, давно бы снес этого монстра в летнюю кухню. Э-хе-хе! Ладно, пусть у него «проживает». Год еще потерпит, а там в военное училище съедет. Да! Под самое окно его стол поставлен с удобным, привычным стулом.

Потушил свет. Улегся. Долго не мог заснуть. Мысли, как пчелы роились в голове. Вроде бы как сегодня он погиб под сирийским Алеппо, и вот он уже в родном доме, живой и здоровый. Мало того, ему семнадцать годков и живы все, кто дорог. Фантастика! Но она же и действительность.

Не заметил, как уснул.

Глава вторая

Начинается новая жизнь

Яркие краски видеоролика в один миг погасли. Как через вату, через сон в сознание вплыла знакомая мелодия с бравурными словами:

Это что? Судя по всему из приемника, в одной из комнат дома, слышалась давно забытая песенка. Ух, ты-ы! Он уж и не предполагал, что помнил ее.

Голос бабули, заставил открыть глаза, сориентироваться в «новой» действительности.

— Мишутка! Вставай!

Глаза пробежали по корешкам книг на полках, по потолку. В окно заглядывало утреннее солнце. Это все явно не сон и не потусторонний мир. Святым Петром с ключами от ворот в Рай или преисподнюю, здесь и не пахло. Он жив. Он дома.

— Вставай, внучек! В школу опоздаешь!

В комнату «вплыла» бабушка Наташа. Улыбка на добром лице, указывала на то, что будь ее воля, она дала бы любимому внуку отоспаться. Вот только жесткие указания невестки на сей счет, не оставляли возможности сбыться таким устремлениям старушки.

— Бабунюшка! Доброе утро.

— Доброе. Завтрак стынет. Собирайся, весь народ давно разъехался. Я дверь прикрыла, чтоб сборы слышно не было. Хоть ты, мой котунчик, поспал больше других.

— Ага! Спасибо…

На бегу проглотил завтрак. Оделся. Помнится, свою форму любил и лелеял. Пиджак был тёплым и удобным, с кармашками. В брюки-клеш запихнул белую рубаху. Подхватив еще с вечера собранный дипломат, чмокнув старушку в щеку, умотал со двора.

Оказавшись на улице, буквально нос к носу столкнулся со своим прежним закадычным друганом, Серегой Вахрушевым. Еще не привык к своей новой-старой действительности, от встречи, «произошедшей через десятки лет», встал столбом.

— Здорово, Мишка! Ты чего зыришь, будто я привидение?

Взял себя под контроль.

— Привет! Задумался, просто.

— Идем скорей, опаздываем.

— Ага…

К школьному скверу со всех сторон сбегались разного возраста дети. Само здание школы в три этажа, выглядело массивной, стилизованной постройкой, разве что без вычурной лепнины, всем своим видом внушающее уважение стороннему человеку. Протиснувшись в дыру невысокого забора, оказались перед школьным футбольным полем. Каретников не очень вслушивался в суть речей друга, всю дорогу «грузившего» его своими проблемами, на ум приходили мысли о предстоящей учебе. Вспомнилось, как «правые» либералы и чиновники соответствующего министерства, выдумавшие ОГЭ и ЕГЭ, сотни никому не нужных отчетов учителей и видеоотчеты в инете, костерили учебный процесс в Советском Союзе, «выливая ведрами помои» на вся и всех этого времени. Мол, страна была с тоталитарным строем, режим строгим, а значит и образование на низком уровне. Типа того, что тогдашнему правительству нужны были глупые люди, ими управлять, мол проще. Сами идиоты! Каретников от мысли такой, в порыве чувств плюнул на землю. Нашли отговорку, бестолочи! Государству, в принципе, не нужны дураки. Дурака сложно увлечь идеями, он мыслит категориями «пожрать, выпить и в люлю». Ему сугубо пофиг любая неовеществленная фантазия, вроде Светлого Будущего или Мира во всем Мире. И новому Российскому государству, того времени, откуда он прибыл, дурак не нужен. Так уж выходит, что глупость пестуется развеселым ТВ, глянцевой прессой и среднеполой эстрадкой. То есть — чисто коммерческим сектором, который отчетливо осознает, что на дешевке можно быстрее заработать, а основной потребитель «умца-ца» — именно он родимый, дурак. А государство при капитализме просто вынуждено не вмешиваться, Конституция, понимаешь ли, не позволяет…